Спящий тигр

Внезапно Джордж почувствовал, что она будто бы уже уехала, что каждый из них снова сам по себе. Он видел, как она одна сидит в самолете, потом, по-прежнему одна, в холодном Лондоне — после Сан-Антонио где угодно покажется холодно — звонит Агнес из телефонной будки. Уже за полночь, Агнес давно спит и просыпается с трудом. В пустой квартире раздаются телефонные трели, Агнес встает, надевает халат и идет, по пути включая свет, к аппарату, чтобы ответить на звонок. Потом готовит бутылку с горячей водой, расстилает постель, греет в кастрюльке молоко…

А дальше ничего.

Он спросил:

— Что ты будешь делать? Я имею в виду, когда вернешься в Лондон и все это окажется позади и забудется навсегда?

— Я не знаю.

— У тебя нет никаких планов?

Она помедлила мгновение, а потом покачала головой.

— Тогда придумай их, — ласково произнес Джордж. — Какие-нибудь очень хорошие.

10

Было решено, что Джордж отправится к Пепе, мужу Марии, и попросит отвезти Селину в аэропорт. Официально Пепе не был таксистом, однако при необходимости очищал свою старенькую машинку от клочьев соломы, куриного помета и прочего деревенского мусора, который в ней обычно валялся, и доставлял случайных путешественников по указанному назначению. Джордж на «ситроене» Фрэнсис поехал переговорить с ним, а Селина, оставшаяся в Каса Барко с Фрэнсис и Жемчужиной, стала готовиться к отъезду.

Времени это заняло немного: она приняла душ и переоделась в брюки Джорджа, так удачно выстиранные Хуанитой, полосатую рубашку и эспадрильи, купленные в магазинчике Марии. Свое дорогое платье из джерси она еще раньше отдала Хуаните на тряпки, а подаренное бикини было таким крошечным, что без труда уместилось на дне сумки. Больше делать было нечего. Селина расчесала волосы, бросила дорожное пальто на стул у двери и, преодолевая внутреннее сопротивление, поскольку меньше всего ей сейчас хотелось разговаривать, вышла на террасу, где в одном из тростниковых кресел опять развалилась Фрэнсис. Глаза ее были закрыты, но заслышав приближение Селины, она распахнула их, повернула голову, и теперь наблюдала, как та подошла поближе и села перед ней на стенку террасы.

— Сборы окончены? — спросила Фрэнсис.

— Да.

— Быстро.

— У меня нет с собой вещей. Я потеряла чемодан. Его по ошибке отправили в Мадрид.

— Такое случается сплошь и рядом. — Она села и потянулась за сигаретами. — Сигарету?

— Благодарю, нет.

Фрэнсис закурила.

— Надеюсь, вы не сочли, что я вмешалась не в свое дело, прогнала вас отсюда и все такое?

— Нет. Все равно мне нужно назад. Чем скорей я попаду домой, тем лучше.

— Вы живете в Лондоне?

— Да. В Куинс-гейт, — выдавила из себя Селина.

— Как мило. И как вам понравилось на Сан-Антонио?

— Было очень интересно, — ответила она.

— Вы, значит, думали, что Джордж ваш отец.

— Я просто предположила. Но я ошиблась.

— Вы читали книгу?

— Вообще-то, просто пробежала. Обязательно прочту повнимательнее, когда вернусь домой. Тогда у меня будет куча времени.

Селина помолчала, а потом добавила:

— Книга имела большой успех.

— Уж конечно, — сказала Фрэнсис, двумя словами ставя крест на детище Джорджа.

— Вам не понравилось?

— Да нет, написано неплохо. Оригинально, свежо. — Она сделала длинную затяжку, потом стряхнула пепел на пол террасы. — Только другой он не напишет.

Селина нахмурилась.

— Почему вы так говорите?

— Потому что, насколько я знаю, у него нет внутренней дисциплины, чтобы заставить себя сесть за работу.

— Ему сказали, что это творческий кризис.

Фрэнсис расхохоталась.

— Видите ли, дорогуша, это сказала я!

— Если вы считаете, что ему не под силу написать вторую книгу, зачем эти разговоры про творческий кризис?

— Дело в том, что он был очень подавлен, а я пыталась его немножко развеселить. Джорджу не надо писать. У него есть деньги, а писать только ради процесса — напрасная трата сил. Игра не стоит свеч.

— Но он же долженнаписать вторую книгу!

— Это почему?

— Потому что он дал обещание. Потому что издатель ее ждет. В конце концов, чтобы просто выразить себя.

— Это все пустые слова.

— Вы что, не хотите,чтобы он писал?

— Чего я хочу, а чего нет, не имеет значения. Я просто высказываю свое мнение. Понимаете ли, детка, я управляю художественной галереей. Мне приходится постоянно иметь дело с людьми искусства, с их темпераментами и их причудами. Я не думаю, что Джордж — творческий человек.

— Но если он не будет писать, чем ему заниматься?

— А чем он занимался до того как написал Фиесту в Кала-Фуэрте?Ничем. В Сан-Антонио очень просто предаваться безделью, на все говорить маньяна,завтра. — Она улыбнулась. — Вы, кажется, шокированы? Мы с Джорджем вдвое старше вас, а к сорока годам юношеские иллюзии и прекраснодушные мечты обычно успевают здорово пообтрепаться. Жизнь не всегда так ясна и однозначна, как кажется в восемнадцать… или сколько вам там?

— Мне двадцать лет, — ответила Селина. Голос ее внезапно стал ледяным, и Фрэнсис это порадовало — она поняла, что ей удалось вывести соперницу из себя. Она валялась в кресле, рассматривая Селину, и страх, посетивший ее при их внезапной встрече, отступал — Селина уезжает, через час она будет уже в аэропорту, вернется в Лондон, к своей жизни в Куинс-гейт, о которой Фрэнсис ничего не знала и не хотела знать.

Их неловкое молчание прервал рев «ситроена», за которым еле-еле можно было расслышать тарахтение старенького автомобиля Пепе. Селина поднялась на ноги.

— Вот и такси.

— Прекрасно! — Фрэнсис затушила сигарету прямо об пол. — Так, надо дать вам деньги.

С трудом держа себя в руках, Селина ждала, пока Фрэнсис отсчитает деньги; в этот момент в дом вошел Джордж и двинулся на террасу, чтобы присоединиться к ним. По нему было видно, что ситуация нервирует его не меньше, чем Селину, однако он ограничился замечанием о том, что в Лондоне ей понадобятся фунты стерлингов, поэтому Фрэнсис подписала чек «Американ Экспресс» и протянула его вслед за деньгами.