Среди монстров

– Например, доктор. Это же его дом, и хорошее место пребывания. Может его семья тоже там. У него две дочери, но у них уже есть парни, - выдала я, предупреждая его.

– Думаю, я переживу, - он усмехнулся.

– Что если мама приехала туда с кем-то, с кем у нее отношения? Что если они вместе? Как ты и Эйприл?
– спросила я, не ожидая ответа.

Хэлли хихикнула и папа начал собирать вещи.

– Итак, девчонки! Обеденный перерыв подошел к концу. Нам нужно пройти еще пару часов, и найти хорошее место для ночи, если мы не найдем дом. Не зевайте!

– Что, - спросила Хэлли, замерев.

Папа остановился, чтобы посмотреть на нее:

– Нам нужно найти место, чтобы установить палатку.

– Мы будем спать на открытом воздухе.
– спросила она с широко открытыми глазами. Она буквально начала дрожать от одной этой мысли.

– Я не хочу, папа. Я хочу спать с мамой сегодня.

Папа виновато улыбнулся.

– Мы не доберемся до Красного холма сегодня, Рор Can. До темноты мы почти доберемся до Шалота. Мы установим палатку и завтра еще будем идти. Все будет хорошо. Мы с Дженной будем по очереди следить, и сейчас луна полная, так что мы увидим если что-то приближается к нам.

Она покачала головой.

– Нет, нет, папа.

Папа обнял ее.

– Я не позволю, чтобы что-нибудь случится с вами, Хэлли. Обещаю.

Он помог ей надеть рюкзак, а затем мы снова отправились в путь вниз по склону. Мы вернулись к дороге, направляясь к северу на шоссе 123. Мелодия начала играть в моей голове, высокий голос Хэлли при пении выдуманной ею песни, каждый раз, когда я думала о координатах, которые мама научила нас.

123? 123!

Мы пересеклись всего лишь несколькими инфицированными и одной небольшой группой из четырех или пяти, и у нас не было никаких проблем и ними. Солнце наваливалось на нас, и открытые участки кожи порозовели и раздражились. У нас был солнцезащитный крем меньше половины бутылки, и мы с папой решили, что бледной коже Хэлли он нужен больше, чем любому из нас, кто, как правило, загорал.

К вечеру, мы до сих пор не нашли хорошее место для лагеря, поэтому мы продолжили идти. Я начинала удивляться, что если папа надеялся встретить дома, но я не помню ничего, кроме пастбищ и скота между Фэрвью и Шалотом.

В конечном итоге я несла папин рюкзак и свой, и папа мог понести Хэлли нескольких миль. Солнце садилось, и я нервничала.

– Пап?
– наконец произнесла я.

– Знаю.

– Уже поздно.

– Я знаю.

Мы прошли еще две мили, и я сморщила нос.

– Что это?

Хэлли прижала запястье к лицу.

– Тьфу! Что это за запах?

Папа резко остановился:

– Я не верю в это.

Хэлли заглянула через плечо.

– Что это?

Я догнала его и стояла с моим открытым ртом. На вершине холма была скала, с надписью "Шалот".

– Мы сделали это. Мы здесь, - сказал папа.

– Посмотрите, - указала Хэлли, указывая на небо.
– Белый дым идет отсюда.

Выражение лица папы изменилось с удивленного облегчения до напряженности.

– Холм скрывает то, что может происходить на другой стороне. Я не знаю, о каком дыме идет речь. Если в Шалоте имеет много зараженных, нам, возможно, придется бежать или действовать быстро. Дженна, не стреляй, если это не крайне необходимо. Мы не хотим привлекать к себе внимание. Вы должны делать то, что я говорю, когда я говорю. Понятно?

Хэлли и я согласились, и я поставила ее на ноги.

Я сжала руку Галле. Ни за что не отпускай.

Хэлли кивнула, беспокойство проскочило по ее лицу. Мы понятия не имели, на что мы шли. Шалот был примерно такого же размера, как и Фэрвью. На трассе стоял автомобиль и не было никакого способа узнать, сколько людей здесь остановились на пути в никуда.

Я надеялась, что мы столкнемся с Брэдом и Дарлой и тогда они могли бы взять нас туда, где они находились.

Папа шел по дороге в город. Мы едва достигли другой стороны холма, прежде чем папа зашипел на нас, чтобы мы спрятались. Мы отступили за деревом, стоя за папой, и он выглянул из-за него.

– Черт возьми, - прошептал он.
– Он переполнен.

– Почему так пахнет?
– спросила я, корча лицо от отвращения. Это было самое худшее, что когда-либо ударяло в нос. Это было похоже на запах обугленных грязных ног, скунса, и мускуса в одном лице.

Глаза папины оглядывали все вокруг.

– Пахнет копотью .

– Чем?

– Разложившимся трупом после загорания. Они полны бактериями и застроенными газами. Когда они загораются, они выходят на воздух. Думаю, некоторые из зараженных, должно быть, попали под взрыв или пришли в огонь.

– Пойдемте, - прошептала Хэлли.
– Я не хочу оставаться здесь.

– Мы не сможем дойти до Красного Холма засветло, - сказала я.

– Согласен, - сказал папа.
– Мы просто пойдем по этой дороге и попытаемся попасть в первый попавшийся дом. Мы обязательно проникнем незамеченными, это означает быстро и тихо .

– Хорошо, папа, - сказала Хэлли тихим голосом.

– Давайте, - сказал он тихо.

Мы застряли в деревьях, а затем спустились в заднюю аллею линии домов.

Папа перепрыгнул забор двухэтажного дома, с деревянными рейками на окнах. Он попытался открыть заднюю дверь, но она была заперта.

Знакомый тихий стон пустил дрожь по спине, и я потянула Хэлли ближе, оглядываясь вокруг. Я не могла видеть, но оно видело нас - или, может быть, почувствовало наш запах.

Папа пошел к следующему дому, также двухэтажного. Наружные рейки были окрашены темно-зеленым, а на окнах были отвратительные коричневые ставни. Задняя дверь сразу же открылась. Он исчез внутри, и потом вышел обратно, махая нам рукой. Я помогла Хэлли перелезть через забор, а затем сама перепрыгнула. Мы побежали к задней двери.

Из забора прозвучал стон и я повернулась. Инфицированный мужчина в комбинезоне тянулся к нам через забор. Я посмотрела на папу, который отчаянно показывал мне войти внутрь, но я знала, что, если мы оставили эту тварь за оградой, он мог предупредить других о пище, и мы были бы в реальной опасности, очень быстро.