Срезы

— Эй Николай ты чего замерз? Давай помогай мешки грузить, — легкий тычок и громкий окрик вернули парня в конструктивное русло.

Колян развернулся, машинально сгибаясь, чтоб подхватить ношу и тут же дёрнулся назад. И было от чего, на перроне валялось три огромных мешка, сделанных из грубой самотканой ткани, в которым отчертило угадывались человеческие силуэты и более того они шевелились.

— Это что? — ошарашено спросил парень.

— Колян это товар. Давай быстрее, время жмет, — как ни в чем не бывало сказал Ярополк.

— Но в мешках же люди, — и в подтверждении этих слов из мешка послышался женский голос, слова вроде и знакомые, но смысла не понять, будто говорит какой-нибудь Чех или Болгарин.

— Мы люди, а в мешках товар, — отчеканил холодным голосом Ярополк, — Это понятно?

— Ты псих? Какой на… товар, — Колян было дёрнулся к завязке на мешке, но был вынужден отпрянуть, заострённая арматура просвистела в нескольких сантиметрах от лица парня.

— Я тебе помог, все объяснил, а ты вот так значит сука. На доброту злом и предательством, — брызгая слюной шипел Ярополк, железный прут в руке нервно дрожал.

Откуда взялся у работорговца кусок металлического прута, Колян даже не задумался. Он отступил на несколько шагов, силясь придумать как действовать дальше, как спасти несчастных. Тем временим возле них остановился ЗиЛ с открытым заднем бортом, а дальше по перрону два десятка людей сноровисто грузили мешки в другие транспортные средства, от стандартных прицепов, до саней впряжённых в тройку лошадей.

— Схватил и закинул, — приказал растерянному парню, бывшей приятель.

— Иди в жопу, — прохрипел он в ответ, приготавливаясь к драке, становиться соучастником столь грязного дела он не собирался.

В звенящем напряжении хруст снега был подобен, звону церковных колоколов. Колян скосил глаза и охнул, уходя в перекат. Два мужика с взлохмаченными бородами и в тулупах, пытались обойти его, в руках они сжимали уже знакомый мешок, как в какой-нибудь старой комедии.

— Иль валшан елег, — крикнул один из них, доставая обрез из ворота тулупа.

Более попыток спасти пленых Колян не предпринимал, он сноровисто укрылся за деревом в ожидании выстрела. Горе скиталец, и до этого не совсем понимал, как бороться против арматуры, а тут еще подмога поспела с огнестрелом. Даже в глупых боевиках удачливый и лихой герой не пёр напролом против обреза, а тут реальность. Лишь бы от страха голову не потерять и не кинуться на утек, не разбора дороги. Как выяснилось мистика пугала по-своему: заползая в голову и растекаясь маслянистым мазутом поглощая сознание. А вот обычный и даже примитивный обрез, направленный в грудь, бил страхом как кулак по темечку, лишая всех мыслей разом, оставляя только обнажённые инстинкты. И тут либо держи удар, либо принимай смерть.

Колян устоял, быстро выглянул, оценил обстановку, увидел странную картину, все трое закидывали мешки в кузов, при этом ругаясь, на друг друга непонятными словами. Решив, что более удачного момента может и не подвернуться он припустил в сторону освещённого перрона. Пусть внутрь и пробралась паршивое чувство, что бросил людей, но умирать или того хуже становиться рабом не хотелось. У геройства всегда должны быть разумные пределы.

К своему удивлению Николай обнаружил что бежит обратно к вокзалу, куда как дольше, чем они шли до скамеек. Новый облик страха едва примкну к собрату, что тряс его душу смертельной угрозой, но тут же отпрянул, под давление простейшей логики. Пусть и медленно, но свет приближался, еще метро сто, и он пересечет эту заветную линию. Когда дыхание сбилось, скиталец с опаской оглянулся, но за спиной оказался унылый парк, никаких силуэтов и машин, словно и не было никакого похищения людей. Прошагав метров десять, парень собрался было бежать дальше, но одернул себя, ведь пока он шел, то путь, сократился куда как быстрее. Он сразу же провел эксперимент, пробежал десяток метров, а после прошел тоже расстояние. И как показала практика медленное и размеренное передвижение ногами, сокращает путь к цели куда как быстрее. Парадокс.

Возле самой границы полумрака, он замер, в свете фонаря под падающим снегом играли дети, лет семи шести на вид.

«Ярик сука нарвал», — взбрыкнула в голове мысль.

Пришло понимание, этот урод просто втерся к нему в доверия зная, что многие видят этих детей, на границе Среза. Он же сторожила данного Пласта. Где он еще сорвал Колян пока думать не хотел, в особенности про дверь для побега.

Ностальгия взбрыкнула, выкидывая воспоминания. Ведь он с ними играл тогда в далеком прошлом. Николай легко узнал эту малышню из тысячи подобных. Широко улыбаясь, скиталец шагнул к ним на встречу, уже собрался окликнуть, но вовремя умолк, прикусив язык простым фактом. Как эти двоя не выросли за почти двадцать лет. Да и вообще он сейчас в Пласте чужой реальности. Сглотнув ком в горле, Колян попятился, дети синхронно остановились и уставились на него, а парень почуял всю степень их недовольства и укора.

— Не, не братцы я домой, — сипло проговорил он, под давлением интуиции, выходит не везде Ярополк врал.

Но тут же его словно кто-то за ухо дернула, заставляя обернуться влево. В тени за зданием вокзала, в обломках кирпичных стен дрались двое. Пижон в дорогом костюме, и какой-то панк прямиком из восьмидесятых, как их изображали в кино, косоху, цепи, ирокез. Внутренний порыв толкнул Коляна на выручку, мужику в костюме, он сорвался с места, как ужаленный, но в пространстве продвинулся едва ли на метр. За это время парень с ирокезом, свалил пижона, и вовсю охаживал того цепью. Колян взвыл от бессилия и творящегося произвола. Но его желание не смогло сломать пусть и не правильные, но законы физики этого пространства. Но ситуация резко изменилась, пижон что-то выбросил в лицо панку, тот отшатнулся и после откинув цепь побежал вглубь территории. Теперь жертва с хищником поменялись местами. Колян остановился, хрипя как загнанная лошадь, ноги гудели, а холодный воздух наждаком проходился по легким.

— Все убегли, — прошамкал старческий голос с боку.

Коля устало посмотрел на старушку, укутанную в тулуп и косынку, так что даже лица не видно. В голове прояснилось и он медленно отступил к свету. Молясь чтобы в этот раз никакая крипота на него, не напала.

Добравшись до границы света, он глубоко вздохнул, еще раз оглядел серый мир парка. Бабушка приветливо помахала рукой, и за миг до перехода на светлую сторону, он увидел, как бабкина тень сливается с детскими под фонарём, заставляя их проделать те же действие.

Все чувства обострились, словно до этого их оберегала мягкая ватная защита. Фонари слепили, поезд мерзко скрипел тормозами. Поезд? Николай запоздало дернулся, уши заложил треск динамиков с совем уже не понятной речью. Народ ринулся на перрон их вагонов и им словно, вражеская армия навстречу бежали люди из вокзала. Николая ударили в спину, после в бок, и какой-то то ли ребенок, то ли карлик целенаправленно врезал хоккейной клюшкой под колено.

Нет. В такой толчее до двери добираться не безопасно. И Колян снова шагнул в мир теней. Смотря на безумие на перроне, он почесал ушибленную ногу. Внимательно всматриваюсь в полумрак, ища врагов или ту странную бабку. Но нет, только серость.

Этот мир его утомил, высушил эмоционально, слишком много всего и разом, мозг не успевает обрабатывать полученную информацию, и поэтому медленно блокирует поступающие и исходящие сигналы. Что и приводит к временному отупению. И это начинало пугать и без того растерянного парня.

— Все домой, через ту проклятую дверь. Домой, — закрепляя простую мысль голосом взбодрил себя Колян.

Снова проскрипел динамик, явно призывая людей к завершению посадки. Бой-баба с метлой лихо заперла дверь в вокзал, матрешка подобные проводницы, округлые и раскрашенные под хохлому, лихи по запрыгивали в вагоны, и поезд, что легком можно окрестить скоморошьем из-за раскраски и нелепых углов, стронулся. Оставляя на перроне пяток новых с виду обычных людей с горами чемоданов, они растерянно метались из стороны в сторону, потрясая каким-то желтыми бумажками в руках. Но все это Коляна более не касалось, вникать в происходящие он не то, что не хотел, а даже не имел сил. Он почти вышел из серой зоны как снова заметил двух детей, и теперь четко видел тень, что ими управляла.

— Вот же мразь, — эти дети такая же часть перрона, как и фонари и ожидающие пассажиры.

Колян сплюнул, давя нерешительность подбежав к невзрачной двери в стене вокзала, он затормозил, взрывая снег ботинками, взялся за ручку. Нужно спешить пока яд сомнения не уничтожил последнюю возможность уйти. Промедлил буквально мгновение и поддавшись импульсу шагнул в проем. Вонь хлорки навалилась столь плотным потоком, что заслезились глаза, и из горла вырвался надсадный кашель. Колян выматерился, взмахнул рукой в кромешной тьме, зацепил какие полки, зашумели металлические ведра под ногами, там же обнаружилась тонкая полоска света. Нащупал руками ручку, он распахнул дверь и вывалился из подсобного помещения, в неширокий коридор, выкрашенный в приторно желтый цвет.