Срывайте маски!: Идентичность и самозванство в России

Тем не менее как раз в тот период поднял голову и народный, и фактически официальный антисемитизм. Народный антисемитизм, по-видимому был усугублен (а до некоторой степени и порожден) войной, эвакуацией и оккупацией, правда, не до конца понятным образом. В Средней Азии враждебно встречали эвакуированных евреев, в частности, потому что они (как докладывал НКВД в 1942 г.) старались получить там работу «в системе торговли, снабжения и заготовок» ^{667} .

На западных территориях, по мнению многих, немцы-оккупанты способствовали антисемитизму своим примером (хотя иногда бывало и обратное) [266] . Но главным питомником антисемитизма во время войны представляется советская армия, откуда демобилизованные солдаты потом разносили его по всему Советскому Союзу Антисемитизм военного времени в особенности сосредоточивался на тезисе о нежелании евреев служить в армии (давно укоренившийся элемент стереотипного представления о евреях в России, о котором нам напоминает и выражение «сын турецко-подданного» у Ильфа и Петрова) и являлся частью более широкого дискурса о привилегированном положении евреев и отсутствии у них патриотизма ^{668} . На фронте евреев не было, писал анонимный автор в «Правду» в 1953 г.; евреи первыми покинули Москву, когда немцы подошли к ней в 1941 г. (имеется в виду — из трусости), и первыми вернулись, когда победа советских войск уже не оставляла сомнений (здесь подразумевается стремление воспользоваться моментом, в том числе чтобы занять квартиры, разведать, где хранятся товарные запасы, устроиться на хорошие места и т. д.) ^{669} . «Я всю войну был в окопах, — сказал один куйбышевский рабочий, — видел много национальностей с собой рядом, но евреев не видел. Они не защищали наше отечество, они бегли на Восток, а мы, русские, шли на Запад» ^{670} .

266

См. письмо Сталину от группы киевских евреев (октябрь 1945 г.), которые объясняли недавний погром в Киеве тем, что город ранее побывал в немецкой оккупации. Цит. по: Костырченко Г. В плену у красного фараона. С. 53.

Официальный антисемитизм представлял собой более двусмысленное явление. С одной стороны, национальная политика режима, в основе которой лежал принцип равенства всех национальностей и народностей, запрещала дискриминацию по национальному и этническому признаку, в том числе (и часто в особенности) антисемитизм. Это оставалось в силе и в конце сталинской эпохи. В 1946 г. официальный идеологический печатный орган партии «Большевик» объявил антисемитизм «пережитком расового шовинизма», сославшись (без точного указания источника) на слова, якобы принадлежащие Сталину: «…Антисемитизм, как крайняя форма расового шовинизма, является наиболее опасным пережитком каннибализма» ^{671} . Комиссия партийного контроля действительно продолжала выносить порицания коммунистам, обвинявшим всех евреев за прегрешения отдельных представителей этой национальности, в то самое время (начало 1950-х гг.), когда официальный антиеврейский курс подразумевал, что именно так они и должны поступать ^{672} . [267] Даже во время вспышки антисемитизма в связи с «делом врачей» в 1953 г., явно спровоцированной действиями власти, местные партийные работники пытались остановить тех, кто «смешивает группу предателей с народом», напоминая им, что советская национальная политика направлена против антисемитизма ^{673} .

267

Этот документ 1951г. не предназначался для печати, поэтому в нем, в отличие от осуждений антисемитизма в прессе начала 1950-х гг., нельзя заподозрить пропагандистский трюк с целью ввести в заблуждение зарубежных критиков.

Официальный антисемитизм всегда выражался косвенным образом, никогда не принимая форму прямых утверждений о вреде или неполноценности евреев и о том, что еврейская национальность как таковая уже дает основания для подозрений. С другой стороны, действия режима в недавнем прошлом (например, депортация «народов-предателей» во время войны) очевидно противоречили этой принципиальной позиции неприятия этнической дискриминации, так же как и ряд политических решений касательно евреев, принятых в 1940-е гг. Сразу после войны главными мишенями официального квазиантисемитизма стали Еврейский антифашистский комитет (ЕАК), который был создан в 1942 г. как отделение Совинформбюро и представлял собой некую аномалию, учитывая нетерпимость режима к любым объединениям частного характера начиная с 1920-х гг., а также различные еврейские культурные учреждения и группы еврейской интеллигенции. В ноябре 1948 г. был упразднен ЕАК, в феврале 1949 г. — распущены еврейские писательские организации и закрыты еврейские театры^{674}. Весной и летом 1952 г. прошел закрытый судебный процесс над руководителями ЕАК, закончившийся вынесением тринадцати смертных приговоров по 58-й статье Уголовного кодекса, за преступления против государства^{675}.

Апогеем официального квазиантисемитизма в послевоенный период стало «дело врачей», о котором ТАСС объявил в коммюнике, перепечатанном всеми газетами, 13 января 1953 г. Оказалось, что группа кремлевских врачей, почти все с еврейскими фамилиями, арестованы за участие в террористическом заговоре против советских руководителей, инспирированном иностранными разведками: «Большинство участников террористической группы — Вовси, Б. Коган, Фельдман, Гринштейн, Этингер и другие — были куплены американской разведкой. Они были завербованы филиалом американской разведки — международной еврейской буржуазно-националистической организацией “Джойнт”». Директивы «об истреблении руководящих кадров СССР» заговорщики получали, в частности, от «известного еврейского буржуазного националиста Михоэлса». В лексике газетных передовиц звучало странное эхо эпохи культурной революции конца 1920-х гг.: сурово осуждая «правых оппортунистов, людей, стоящих на антимарксистской точке зрения “затухания” классовой борьбы», они утверждали (подобно Сталину в 1930-е гг.), что сами успехи советской власти ведут к обострению классовой борьбы: «В СССР эксплуататорские классы давно разбиты и ликвидированы, но еще сохранились пережитки буржуазной идеологии, пережитки частнособственнической психологии и морали, — сохранились носители буржуазных взглядов и буржуазной морали — живые люди, скрытые враги нашего народа. Именно эти скрытые враги, поддерживаемые империалистческим миром, будут вредить и впредь» ^{676} . [268] И теперь под скрытыми врагами явно подразумевались евреи.

268

Данная цитата сильно напоминает высказывание Сталина в 1934 г., приводившееся выше, см. с. 61.

Чего, собственно, хотел добиться Сталин, по всей видимости главный вдохновитель кампании против «врачей-убийц», и насколько далеко он собирался зайти — остается предметом для дискуссий^{677}. Поскольку ближайшие помощники Сталина в руководстве сразу после его смерти свернули кампанию и освободили осужденных врачей, мы можем предположить, что они считали все это неблагоразумным. И у них имелись причины так думать. Не говоря уже о том, что «дело врачей» подхлестнуло волну народного антисемитизма, а также всерьез и надолго испортило отношения режима с русской/советской интеллигенцией (среди которой евреи составляли не просто значительную, но значительную советскую часть), такое официальное поощрение антисемитизма мгновенно ударило рикошетом по самому режиму. На Украине появились листовки, призывавшие вооружаться, чтобы «уничтожать евреев», — однако по сути это был призыв к вооруженной борьбе против советской власти. «Смерть евреям и коммунистам! — провозглашала одна из подобных листовок. — Везде заправляют жиды. Зарплату рабочим урезают. Где наше добро, которое колхозы отдают государству? Требуйте повышения зарплаты и товаров в магазинах»^{678}. Другая листовка, ходившая в Киевской области, рекомендовала политические действия в легальных рамках, убеждая «рабочий класс и… трудовое крестьянство объединиться на выборах в местные советы… вокруг единого требования: убрать евреев… с Украины, потому что эти люди продались американскому империализму»^{679}.

В центральной России антисемитская кампания государства тоже вызвала бурную реакцию, хотя и не столь боевого характера, как на Украине. На собраниях, посвященных обсуждению сообщения ТАСС, которые в январе-феврале 1953 г. проводили партийные организации предприятий и учреждений [269] , постоянно звучали требования выслать всех евреев — в Сибирь, в Палестину или в США, часто со ссылкой на депортацию в годы войны «предательских» народов вроде крымских татар и чеченцев. Некоторые предлагали более мягкую меру — выгнать евреев из крупных городов (Москвы, Ленинграда, Киева) [270] . Одна из главных тем дискуссий в народе — привилегированное положение евреев в Советском Союзе. Судя по подборке писем, составленной «Правдой» для партийного руководства в начале 1953 г., многие люди жаловались «на то, что лучшие квартиры в гг. Одессе, Киеве, Минске, Риге и др. заняты евреями, что многие евреи, получая зарплату 500-700 р. в месяц, живут роскошно, имеют прекрасные дачи, хорошо одеваются, ежегодно выезжают целыми семьями на курорты в Крым и другие места» ^{680} . Евреи, дескать, повсюду пристраиваются на «теплые места» ^{681} , никогда не занимаются тяжелым физическим трудом ^{682} . Они «командуют в народном хозяйстве», особенно в органах снабжения, на транспорте и в пищевой промышленности ^{683} . Их непропорционально много в высших учебных заведениях ^{684} и, как следствие, среди представителей определенных профессий (часто конкретно указываются медицина и сфера искусства), а также на высокооплачиваемых должностях в государственном аппарате ^{685} . Большинство участников обсуждений соглашались, что пора вычистить евреев из партии, с руководящих постов и из таких профессиональных областей, как медицина, торговля и культура ^{686} , ограничить их прием в партию ^{687} и вузы («пусть воспитываются трудом») ^{688} .

269

После войны ЦК партии периодически прощупывал общественное мнение относительно тех или иных внутриполитических событий, например сообщения о «деле врачей» в 1953 г. или «закрытого доклада» Хрущева в 1956 г. От работников местных партийных комитетов требовали проводить на предприятиях и в партячейках собрания с обсуждением этих вопросов, запоминать неофициальные высказывания в коридорах и частных разговорах и затем отсылать подробные доклады в центр. Здесь я как раз опираюсь на один такой доклад, составленный Куйбышевским обкомом.

270

Доклады о подобных обсуждениях, тщательно выдержанные в тоне беспристрастного изложения (см., напр.: ЦХДНИСО. Ф. 714. Оп. 1. Д. 1780 [доклады Куйбышевского обкома]; РГАНИ. Ф. 5. Оп. 15. Д. 407 [доклады отдела партийных, профсоюзных и комсомольских организаций ЦК партийному руководству]), не дают ответа на горячо дебатируемый вопрос, планировал ли Сталин депортацию евреев, как утверждают давно ходящие слухи, или эта идея действительно шла «снизу» и не получила официального одобрения. Секретарь Куйбышевского горкома В. Трусенко 19 января 1953 г. охарактеризовал такие народные требования как «неправильное мнение» (ЦХДНИСО. Ф. 714. Оп. 1. Д. 1780. Л. 25), но, возможно, он просто был плохо информирован о том, что считалось правильным с точки зрения центра. Тон докладов явно выдает неуверенность партийных функционеров (особенно Трусенко, который писал многие куйбышевские доклады в ЦК, но также, хоть и в меньшей степени, и работников ОППКО ЦК, отчитывавшихся перед своим руководством) в том, какова на самом деле новая политическая линия и насколько далеко она ведет, их обеспокоенность антисемитским подтекстом этой политики и вызванным ею в народе разрушительным энтузиазмом. О перестраховке со стороны работников ОППКО наглядно свидетельствует их решение (поддержанное секретарем ЦК А. Б. Аристовым) включить в подборку мнений по поводу сообщения ТАСС решительное письмо от члена партии М. А. Файкина, утверждавшего, что «дело врачей» наряду с процессом Сланского возбуждают антисемитизм среди населения и необходимо четкое официальное заявление в прессе, чтобы положить этому конец (РГАНИ. Ф. 5. Оп. 15. Д. 407. Л. 33).

Выше, говоря об украинских листовках, мы видели, что народное обличение еврейских привилегий могло подойти опасно близко к обличению режима, который дал евреям такие привилегии («Смерть евреям и коммунистам!»). И это нельзя назвать бездумным воспроизведением старого мифа о «еврейском большевизме», хотя тот наверняка играл определенную роль; в смысле образования, «хороших» профессий, административных постов и даже членства в партии евреи заметно превосходили представителей других советских народов, включая русских, и добились они подобного положения после революции и в значительной мере благодаря ей^{689}. Неудивительно, что при данных обстоятельствах некоторые коллеги Сталина в партийном руководстве сомневались в разумности кампании против «врачей-убийц» по прагматическим соображениям, даже если не принимать во внимание тревогу в связи с нарушением давней заповеди партийной идеологии о недопустимости антисемитизма.

Еще одним лейтмотивом обсуждений стала характерная для традиционного антисемитизма тема нечестности, лживости евреев, их стремления к наживе. Евреев надо вычистить из торговли, «потому что они особенно обмеривают и обвешивают» ^{690} . Евреи — «торгаши, хитрые и всегда норовят обмануть» ^{691} . Они «хитрые» (это слово повторялось снова и снова), умеют найти патронов и протекцию («Дело не обошлось без кумовства!» — восклицал один возмущенный автор письма, когда евреев-врачей освободили после смерти Сталина ^{692} ) [271] и достать все что угодно ^{693} . В куйбышевском молодежном городке (который после сообщения ТАСС «гудел как улей») молодые люди «выражали сильное возмущение против евреев как людей, которые коварно живут за счет русских» ^{694} . В основе многих жалоб по поводу еврейской хитрости, по-видимому лежало (хоть и нечасто формулировалось так прямо) ощущение природной несправедливости в отношениях евреев и русских: мало того что евреи образованнее, они еще, как подразумевалось, чересчур умны для простодушных русских. Говоря словами одного сторонника массовой депортации, надо «согнать их в одно место, пусть там друг друга обманывают» ^{695} ; тогда честные русские больше не будут их жертвами-ротозеями.

271

На протекцию намекали также утверждения, что евреям — выпускникам институтов легче устроиться на работу в Москве (ЦХДНИСО. Ф. 714. Оп. 1. Д. 1780. Л. 6).

Кампания 1953 г. против ротозейства

Антисемитские официальные меры и политика конца сталинской эпохи касались почти исключительно представителей элиты — еврейских управленцев и специалистов в различных областях, прежде всего в медицине, деятелей литературы и театра — и их зарубежных связей [272] . Однако в начале 1953 г. одновременно с объявлением о «деле врачей» возникла еще одна (правда, не столь громкая) тема еврея — жулика и мошенника. Она появилась в рамках недолговечной кампании против ротозейства в советском аппарате, развернутой в январе 1953 г. Насколько мне известно, этой кампании не уделялось внимания в обширной литературе, посвященной послевоенному антисемитизму, тем не менее она совершенно очевидно составляла часть общего процесса, так же как особого процесса «объевреивания» образа плута, о котором я собираюсь поговорить в данном разделе.

272

Проблема сосредоточенности послевоенного антисемитизма на интеллигенции не поднималась в литературе, хотя наверняка стоит задаться вопросом, почему мишенью тогда послужила именно еврейская интеллигенция, а не весь еврейский народ в целом. Однако этот вопрос выходит за рамки данной главы.

Слово «ротозейство», толкуемое в советском словаре 1939 года издания как «крайняя рассеянность, невнимательность» ^{696} , [273] изредка мелькало в риторике Большого террора, когда речь заходила о беспечности аппаратчиков, не разглядевших врагов и вредителей в своей среде, — т. е. о недостатке бдительности. В том же смысле оно употреблено в комментарии «Правды» по поводу «дела врачей» в январе 1953 г., где говорится: «Кроме этих врагов [шпионов и убийц], есть еще у нас один враг — ротозейство наших людей. Можно не сомневаться, что пока есть у нас ротозейство, — будет и вредительство. Следовательно: чтобы ликвидировать вредительство, нужно покончить с ротозейством в наших рядах» ^{697} . «Известия» истолковали его в особенно мрачном духе, сославшись на знаменитое выступление Сталина на февральско-мартовском пленуме ЦК 1937 г., где тот, обличая врагов народа, якобы объявил ротозейство «идиотской болезнью» и призвал своих слушателей с ней бороться ^{698} . [274] Так в. газетах началась кампания против ротозейства. Вначале упор делался на таких прегрешениях, как небрежное обращение с секретными документами и выбалтывание государственных тайн ^{699} , [275] но в течение нескольких недель акцент сместился с беспечного отношения аппаратчиков к правилам секретности, на привычную для них практику патронажа и покровительства, в том числе защиты подчиненных, замешанных в преступлениях ^{700} .

273

Это слово, по-видимому, принадлежит главным образом советской эпохе, хотя во время многих прежних советских антибюрократических кампаний оно не слишком часто употреблялось. В. И. Даль включил в свой словарь только глагольную форму «ротозеить, ротозейничать» (в статье «Рот»), толкуя ее значение как «зевать, глазеть, глазопялить, глядеть попусту, хлопать глазами, глупо засматриваться на все встречное». См.: Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1980. Т. 4 (1-е изд.: 1882).

274

Газета не совсем точна в цитировании: хотя Сталин в выступлении 1937 г. один раз употребил слово «ротозейство» (сокрушаясь, что «руководящие товарищи… оказались.,, столь наивными и слепыми, что… не сумели разглядеть настоящее лицо врагов народа», и призывая ЦК после убийства Кирова не допускать в партийной организации «политического благодушия и обывательского ротозейства»: Сталин И. В. Сочинения. Т. 1 [14] / под ред. Р. X. Макнила. Стэнфорд, 1967. С. 190-191), выражение «идиотская болезнь» в пассаже, процитированном «Известиями», в действительности относилось не к ротозейству, а к его «близким родственникам» — «беспечности», «благодушию» и «близорукости» (см.: Там же. С. 223).

275

Во внутреннем циркуляре ОППКО ЦК, датированном 19 января, слово «ротозейство» употребляется применительно к неспособности органов госбезопасности раскрыть заговор врачей раньше: РГАНИ. Ф. 5. Оп. 15. Д. 407. Л. 99.

По мере развертывания кампании «ротозеи» стали однозначно идентифицироваться как люди, чья неразумная склонность к патронажу и протекционизму позволяла бессовестным мошенникам совершать всевозможные правонарушения, в особенности экономические. Самая яркая черта этой кампании — явно подразумевавшаяся этническая составляющая. Ротозеи — должностные лица, которых использовали в своих целях бесчестные люди, — как правило, были русскими (либо четкие признаки их национальности отсутствовали), обманывавшие их подчиненные и протеже — преимущественно евреями [276] .

276

Это обобщение основано на материалах газет «Правда», «Известия», «Труд», «Вечерняя Москва», «Крымская правда» (Симферополь) и «Молот» (Ростов-на-Дону) за первые три месяца 1953 г. Следует, тем не менее, сказать, что бывали и исключения. Хотя в большинстве статей о ротозеях отрицательный герой носил очевидно еврейскую фамилию, но все-таки не во всех. Выходцы из Средней Азии также выступали в роли жуликов, дурачивших незадачливых бюрократов (скажем, в примерах, которые приводятся в передовице «Известий» от 11 февраля 1953 г. «Бдительно охранять и приумножать социалистическую собственность», двое мошенников евреи, один — азиат). Несмотря на то что почти все газеты, которые я читала, вели свою кампанию против ротозейства в рамках более широкой антисемитской кампании, «Вечерняя Москва», кажется, представляла собой славное исключение (она тоже освещала эту тему, но без явно антисемитского подтекста). Региональная” газета «Крымская правда» напечатала серию злобноантисемитских очерков о ротозействе, однако интересно, что эти очерки появлялись, пока ее постоянный редактор временно отсутствовал, и перестали публиковаться, как только он вернулся на свой пост.