США после второй мировой войны: 1945 – 1971

Этих черных детей все же в конце концов допустили в Центральную среднюю школу, и они ходили туда под охраной солдат, направленных в городок президентом Эйзенхауэром. Солдаты сопровождали их из дома в школу и обратно в течение всего учебного года.

Решение Верховного суда по делу Брауна и использование федеральных войск для проведения его в жизнь создали и на международной арене, и в самих США впечатление, будто расовая сегрегация в Америке изживает себя. Правительство США действовало через Верховный суд, и непокорность, вроде той, что была проявлена в Литл-Роке, всегда можно было сломить решительными мерами президента. Эйзенхауэр сам усилил это впечатление, заявив после того, как он послал войска в Литл-Рок, следующее: «Так будет восстановлен образ Америки и всех ее частей как единой и неделимой нации, где справедливость существует для всех». Это общее впечатление было, однако, ошибочным. В некоторых штатах — например, в Виргинии, Северной Каролине, Флориде и Теннесси— расовая интеграция была лишь символической. В 1961 г. ни в одной из школ Южной Каролины, Джорджии, Алабамы, Миссисипи и Луизианы еще не было совместного обучения черных и белых.

Такое же чувство «прогресса» и оптимизма сложилось у многих после мер федеральных властей относительно избирательных прав негров. В 1944 г. Верховный суд разрушил на Юге один из барьеров на пути к участию негров в голосовании, объявив так называемые «белые первичные выборы» незаконными. До этого решения первичные выборы на Юге, в которых участвовала фактически только демократическая партия, так как позиции республиканской партии были там слишком слабы, рассматривались как частное дело белых южан. Верховный суд, однако, подчеркнул, что на самом деле первичные выборы — это часть избирательного механизма штата, и поэтому 14-я поправка, которая долгое время считалась направленной лишь против «государственной», а не «частной» дискриминационной практики, распространяется и на эти выборы.

Хотя это решение Верховного суда привело к увеличению числа черных избирателей в ряде южных городов, например, в Атланте, на большей части Юга, особенно в сельскохозяйственных районах глубинного Юга, сохранялись серьезные преграды на пути негров к избирательным урнам. Одной из них был избирательный налог, который Верховный суд в начале XX в. объявил законным, поскольку на основании этого закона от голосования отстранялись все, кто его не уплатил: и белые, и черные; на деле, конечно, черным было гораздо труднее выплачивать его. Другой преградой были проверки грамотности, также не противоречившие конституции, так как они распространялись и на белых, и на черных, хотя только белые регистраторы проводили эти проверки, Конституция штата Миссисипи требовала, чтобы избиратель мог истолковать то или иное положение конституции по выбору регистратора. Излюбленным разделом конституции, который давался неграм для истолкования, был следующий: «Вся земля, составляющая один участок и подлежащая продаже на основании или во исполнение судебного постановления, сначала должна предлагаться покупателям по частям, площадью каждая не более 160 акров, или четверти всего участка, а затем целиком. Предлагаемая цена всего участка должна объявляться окончательной не раньше, чем она превысит сумму цен, предложенных за отдельные части, о которых говорилось выше. Однако суд справедливости, если к нему обратятся по такому делу, может принять иное решение, если сочтет это благоразумным».

А белым избирателям чаще всего предлагалось истолковать следующее положение конституции: «Неуплата долга не должна караться тюремным заключением». В Новом Орлеане регистратор, отклонив просьбу одного негра об участии в выборах, написал на его заявлении, что причиной отказа была «ашипка в правапесании».

Чтобы лишить негров права голосовать, белые расисты использовали не только избирательный налог и проверки грамотности. Белые предприниматели прибегали и к экономическому нажиму на своих чернокожих рабочих, арендаторов земли, прислугу, чтобы не допустить их к избирательным урнам. И наконец, применялось запугивание — белые не останавливались перед насилием или угрозами его применения только для того, чтобы отбить у негров охоту вносить свои фамилии в списки избирателей. Недаром, например, в Миссисипи в период Реконструкции Юга, когда права негров в этом регионе страны отстаивали федеральные войска, в списки избирателей было внесено 67 % взрослого негритянского населения по сравнению с 55 % белых, а в 1955 г. число негров, которые зарегистрировались для голосования, снизилось до 4 %, в то время как число белых увеличилось до 59 %.

В 50-х и 60-х годах конгресс принял ряд законов о гражданских правах. Толчком, очевидно, послужили энергичные протесты черного населения в те годы: бойкот автобусов в Монтгомери, «сидячие демонстрации» («сит-инз»), то есть занятие неграми мест в ресторанах, кафетериях и других общественных местах «только для белых», походы за свободу, массовые демонстрации во многих городах Юга. Принятые законы запрещали дискриминацию негров на выборах, отменяли проверки грамотности для избирателей, имеющих шестиклассное образование, и поручали регистрацию избирателей там, где наблюдалась тенденция к расовой дискриминации, специальным федеральным служащим. В тот же период конгресс и штаты приняли 24-ю поправку к конституции, отменившую избирательный налог на федеральных выборах, а Верховный суд запретил его взимать и на выборах в отдельных штатах на том основании, что богатство не может быть критерием для участия в голосовании, поскольку 14-я поправка предусматривает «равную для всех защиту закона».

В результате этих законодательных и судебных мер число зарегистрированных черных избирателей на Юге резко увеличилось: с 1 млн. (20 % всех потенциальных избирателей-негров) в 1952 г. до 2 млн. (40 %) в 1964 г. и до 3 млн. (60 %) в 1968 г., когда оно сравнялось с процентом проходивших регистрацию белых избирателей. Кроме того, на Юге больше негров стало занимать выборные должности — членов законодательных органов штатов и членов муниципалитетов. Несколько негров было также избрано на должности шерифов и мэров южных городов.

Однако даже в январе 1966 г. — через полгода после принятия конгрессом самого радикального за всю историю США закона о голосовании — Акта об избирательных правах 1965 г. — в Таскиги (штат Алабама) имел место инцидент, о котором борец за гражданские права черных Элдридж Бэрнс рассказал следующее:

«Мы с Уэнди (Пэрисом, товарищем Бэрнса) обратились к регистратору: „Слушай, тебе не кажется, что ты мог бы регистрировать больше чем по одному человеку каждые 20 минут. Эти люди пришли сюда в восемь, а ты не начинал до половины одиннадцатого". Тот, услышав это, выхватил нож с красно-желтой рукояткой. „Сейчас я этим ножом, — сказал он, — выпущу вам обоим кишки. Прямо вот сюда, на пол“. Тут подошел Сэмми Янг и спросил этого служащего, как его фамилия. Но он пригрозил и ему выпустить кишки, сказав, что сейчас позовет шерифа.

Сэмми, работавший в Студенческом координационном комитете ненасильственных действий (СККНД), в тот же вечер был застрелен служителем заправочной станции компании „Тексако“, где он стал настаивать на своем праве зайти в „белый" туалет».

В жилищном вопросе законодательные акты, административные постановления, решения судебных органов, принятые в 60-х годах, также постепенно создали юридическую основу для отмены расовой дискриминации. Президент Кеннеди, критиковавший Эйзенхауэра за то, что тот не смог покончить с расовой дискриминацией в этой области, говоривший, что Эйзенхауэр мог бы это сделать «одним росчерком пера», сам, однако, в течение двух лет ничего не предпринял для этого. Когда Кеннеди наконец подписал приказ, запрещающий расовую дискриминацию при приобретении жилищ, он сделал исключение для владельцев и арендаторов домов на одну и две семьи, включая дома, которые строились на средства федерального жилищного управления, а также управления по делам ветеранов войны. Этот приказ также не распространялся (в отличие от предложений, сделанных за несколько лет до этого комиссией по гражданским правам) на те жилые дома, строительство которых финансировали учреждения^ находившиеся под контролем федеральных властей. Таким образом, приказ Кеннеди охватывал лишь четвертую часть новостроек. В 1968 г. был принят закон против расовой дискриминации в жилищном вопросе, а Верховный суд в конце концов поставил под защиту конституции всех желающих купить или снять жилую площадь. Суд постановил, что все связанные с этим частные сделки, носящие дискриминационный характер по отношению к неграм, противоречат 13-й поправке. Такая дискриминация, по словам суда, является «пережитком рабства». Это решение возвратило силу закону, который был принят еще в 1866 г. (но никогда не применялся), и утверждало за всеми гражданами «равные права… арендовать… наследовать, покупать, сдавать в аренду, продавать, владеть и передавать в другие руки недвижимое имущество…».

Особенно незащищенным — до решения Верховного суда 1964 г. — оставалось право черных пользоваться общественными местами, такими, как гостиницы, рестораны и театры, которые предназначались исключительно для белых. В 1883 г. Верховный суд постановил, что записанное в 14-й поправке положение о «равной для всех защите закона» запрещает расовую дискриминацию лишь со стороны властей штатов, а не со стороны частных лиц (хозяев гостиниц, владельцев ресторанов и пр.). Акт о гражданских правах 1964 г. запретил расовую дискриминацию «во всех местах общественного пользования», не только там, где к ней прямо или косвенно были причастны власти штатов, но и там, где затрагивалась торговля между штатами, использовав, таким образом, конституционное положение о торговле для того, чтобы практически все общественные места подпали под его действие. Почти сразу же закон был опротестован владельцем одного мотеля в Атланте, но Верховный суд вновь сослался на пункт о торговле между штатами в обоснование принятого закона о запрещении расовой дискриминации в этой области.

И все же новые законы, новые судебные постановления, новые речи, с которыми выступали политические деятели страны в защиту равноправия негров, так и не помогли решить расовую проблему и потушить нараставшее в черных американцах чувство гнева. Надолго ли еще могло хватить терпения негров? В августе 1963 г. 200 тыс. черных и белых американцев съехались из многих районов страны в Вашингтон и устроили небывалую еще демонстрацию в поддержку расового равенства. Этот «поход на Вашингтон» был выражением протеста против безразличия федеральных властей к горькой участи черного человека. Речь Мартина Лютера Кинга перед участниками похода, которую он начал словами: «У меня есть мечта», — безусловно, прекрасный образец ораторского искусства — содержала в точно выверенных дозах гневное возмущение, протест и добрую волю. Когда председатель Студенческого координационного комитета ненасильственных действий (СККНД) Джон Льюис захотел выразить гнев в более резких словах, руководители похода его остановили и настояли на том, чтобы он опустил фразу: «Я хочу знать, чью сторону занимает правительство?» Но были ли эффективны «разумные» и миролюбивые протесты? Поход на Вашингтон был предпринят всего через три месяца после того, как на глазах миллионов американских телезрителей разыгралась драма в Бирмингеме, где полиция пустила в ход дубинки, брандспойты и служебных собак против черных демонстрантов. А 15 сентября, то есть спустя всего 18 дней после похода, в негритянской церкви Бирмингема взорвалась бомба: четыре негритянские девочки, пришедшие туда на уроки в воскресную школу, были убиты.

Кеннеди с похвалой отозвался о «глубокой страсти и спокойном достоинстве» участников похода, однако в свете событий до и после него оценка положения, какую сделал один из негритянских лидеров — Малколм Икс, вероятно, гораздо больше отвечала настроениям черных американцев. Через два месяца после взрыва бомбы в Бирмингеме, выступая в Детройте, этот деятель сказал: «На улицы городов вышли негры. Они говорили, что двинутся на Вашингтон, пойдут в конгресс, в сенат, в Белый дом и сделают так, что там все остановится, замрет и правительство не сможет ничего делать. Они даже говорили, что отправятся в аэропорт, лягут на взлетно-посадочные полосы и ни одному самолету не дадут сесть или подняться в воздух. Я передаю вам, что они говорили. То была революция. Настоящая революция. Негритянская революция.