СССР против НЛО

Толстая рифлёная пластмасса ящика со скрежетом проехала по шершавой поверхности топчанов. Ящик распахнулся.

Увидев его содержимое, актёр Никулин хмыкнул, потёр руки и тут же встал на раздачу. Уложенное в ящике оружие было, конечно, никаким не огнестрельным, стреляло оно ионной шрапнелью, но как раз для таких случаев умело приобретать привычный для местных вид отечественных автоматов ППШ. Сейчас оно именно таким и выглядело.

Всего замаскированных под автоматы ППШ бластеров в ящике было пять штук. Никулин раздал их режиссёру Гайдаю, актёру Этушу, оператору Окулярову и седоватому кряжистому дядьке из осветителей, один взял себе. Потом вопросительно взглянул на меня: может, мол, тебе надо было оставить? Я показал, что не надо, у меня есть чем заняться.

И у меня действительно было дело, срочное и крайне важное. Я кое-что спешно мастерил из отысканных на полках трейлера запчастей, а ещё пытался кое с кем связаться. Нет, я не собирался вызывать подмогу. Во-первых, подмога бы всё равно уже не успела. А во-вторых, у нас так не принято. Потому что — никогда до последнего не известно, где настоящая активность противника, а где просто отвлекающие манёвры. Вот так однажды оголили тылы, а там, в другом месте, инопланетяне чуть космонавта Григория Гречко не утащили. Так что никакой спасительной кавалерии из будущего ждать здесь не приходилось.

— Нам тоже дайте! — потребовала тем временем актриса Наталья Варлей, протолкавшись к опустевшему ящику.

— Да, хотя бы один на двоих, — поддержал её актёр Александр Демьяненко.

Юрий Никулин серьёзно покачал головой:

— Нет, ребятки, пусть автоматы будут у тех, кто воевал. Так оно будет вернее.

Молодёжь чуток пороптала, но с логикой этих слов, пусть и неохотно, согласилась.

Тем временем чудища за прозрачной стеной перестали шуметь и теперь зловеще роились в центре своей комнаты. Видимо, готовились идти на прорыв.

Я заметил, как молодой помощник оператора Вася Ресницын тихонько крутится у кинокамеры и что-то там трогает. Видимо, решил втихаря запечатлеть эти небывалые события. Я строго погрозил ему пальцем: не надо, Вася, не надо! Тот виновато опустил голову и от камеры отошёл.

Тем временем первая линия обороны занимала свои позиции.

— С войны не держал в руках боевого оружия, — тихо проговорил дядька-осветитель, проводя ладонью по тусклому металлу автомата.

Актёр Владимир Этуш нахмурился, соглашаясь. Сейчас он совсем не был похож на своего персонажа товарища Саахова.

— Так что, Никита, демонов живьём будем брать? — подмигнул мне Юрий Никулин.

Режиссёр Гайдай посмотрел, послушал, отложил на время автоматный бластер и стал что-то спешно записывать себе в блокнот.

Никулин, я это знал, в войну одно время служил в разведке. Актёр Этуш и режиссёр Гайдай тоже воевали и были ранены. Непростой человек Окуляров, хоть я и позволял себе на его счёт иронизировать, был достоин остальных и в войну служил военным оператором. Седой осветительский дядька, судя по всему, тоже был заслуженный фронтовик.

Мне подумалось, что плечом к плечу с такими людьми можно выходить не то что против каких-то там летающих медвежат-переростков. Да хоть против тираннозавров! Для меня было честью стоять с этими мужиками в одном строю. Я едва сдержался, чтобы не начать им всё это рассказывать.

Но и недооценивать противника тоже было не нужно, и я по-быстрому проинструктировал пятёрку обладателей автоматов. А потом повернулся к остальным товарищам киношникам.

— Друзья, — сказал я им. — Здесь оставаться не обязательно. Мы справимся сами. (Ну, или не справимся, подумал я про себя). Уходите отсюда подальше. Мужчины, уводите женщин.

Никто даже не шелохнулся. Актриса Наталья Варлей бросила на меня такой испепеляющий взгляд, что у меня чуть не воспламенились волосы и одежда. Никто не шелохнулся, только один толстенький реквизитор, посмотрев по сторонам, нахмурился, что-то пробормотал и потопал к двери. Он почти тут же вернулся, гружённый лопатами, вилами и тяпками — видать, опустошил здешний сарай. Люди стали молча и веско разбирать это какое-никакое, а оружие.

И вот тут началось, теперь уже по-настоящему. Не дожидаясь полной разрядки Куба, его летающие и зубастые узники рванулись, наконец, на штурм.

Первые три или четыре удара мохнатых голов в невидимую поверхность вышли гулкими и мощными, но безрезультатными. А потом случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Крупная шерстистая голова проломила невидимый барьер и вылезла наружу. Место вокруг пробоины тут же пошло ветвящимися трещинами, зверюга, развивая успех, задёргался, пытаясь вслед за головой просунуть наружу и остальное туловище.

Тогда в комнате раздалось:

— Огонь!

Стрелки, что уже держали клыкастую голову на прицеле, дали короткий залп. Чудище с визгом и воем отлетело назад и завертелось на месте, задевая и сшибая сородичей. А дыра от его проникновения мгновенно затянулась мутноватой и с виду прочной субстанцией. Куб оказался ещё способен латать пробоины, и это было очень хорошо.

Но стена между нами и носящимися в соседнем помещении аэромедведями продолжала истончаться. Из мельтешащего крыльями, когтями и клыками шерстяного роя вылетели, подобно снарядам, сразу две мохнатые туши. Поверхность содрогнулась от удара, две головы прободали стену — и тут же получили свои порции бодрящих колючих ионов из бластеров. Монстры завизжали и отступили.

В помещении повисла непривычная тишина. Только гоняли воздух перепончатые крылья за прозрачной стенкой да в толпе людей кто-то громко и нервно дышал. Заскрипел топчан, это актёр Моргунов заёрзал там своим недавно уколотым местом.

— Это из-за меня всё, — проговорил здоровяк, потирая обеими руками лысую голову. — Простите. Надо было с ними бороться… А я вёл себя как полный ишак.

Некоторая доля истины в его словах присутствовала, чего уж там. Вон, какие на его тайных амбициях взросли шерстяные красавчики. «Тщеславие это мой любимый грех», — недаром так говорил примечательный персонаж другой, не нашей кинокартины, от которой мои заокеанские коллеги, чьи бластеры обычно стилизованы под традиционные семизарядные кольты, тоже то и дело отгоняют желающих её утащить.

— Да, исхудавшим ишаком тебя назвать трудно, — ухмыльнулся актёр Никулин, а за ним и много кто ещё. — Ладно, чего уж теперь. Отобьёмся. На фронте бывало и страшней.

— Да они вон смотри какие, — хмуро проговорил актёр Моргунов. — Если вылезут, то изувечат тут всех.

Тогда я посчитал нужным вмешаться в разговор и объяснить, что сущности эти, хоть они зубасты и свирепы видом, нападать на живых людей вроде как не должны. По крайней мере, раньше таких случаев зафиксировано не было. Правда, до этого они и такими громадными никогда не вымахивали — я слышал только, как рассказывали о выросших размерами с индюков, и то это преподносилось как ого-го какая диковина. Но об этом я здесь предпочёл не упоминать.