СССР: вернуться в детство 6

— Вот я этим, из детской комнаты милиции, тоже так сказал.

— Поверили?

— Канеш*, поверили. Что мы — на дураков похожи, что ли? — Ромка слегка раздражённо пожал плечами. — Это среди мелкой шпаны искать надо.

*Это подростковое «конечно».

— Да уж, — усмехнулась Катька, — мы ж не мелкие! Мы ежли обмараемся — то по-крупному. Слушай, что дальше было. Химия провоняла так, что неделю кабинет с открытыми окнами держали — заниматься всё равно невозможно. Ну и парней с химического кружка попросили из лаборантской по-быстрому помочь какие-то приборы вынести. А там, прямо у входа — коробки. С этой самой химозой, которая для учебных гранат идёт. Красный фосфор и соль какая-то.

— Бертолетовая*, — Ромка слегка нахмурился и отвернулся в сторону.

* На самом деле, «бертолетова», конечно же.

— Во! И, понимаешь ли, решили мальчишки, что раз уж они собой тут, практически, жертвуют в, можно сказать, заражённом помещении, то в качестве компенсации — и для научного эксперимента, конечно же — по пакетику можно взять.

Ромка вздохнул.

— Дай я предположу. Они смешались и взорвались в портфеле? — спросила я.

— Хуже! — всплеснула руками Катя. — Портфель-то — он в коридоре лежал! А пацаны все в уличной одежде были, потому что они уходить уж собрались, их в вестибюле одетыми поймали. А химия вся за неделю выстудилась, раздеваться не стали. В карман пальто сунул!

— Едрид-мадрид…

— Не говори.

— А что, такие непрочные пакеты?

— Бумажные, — кисло сказал Ромка. — Мы, главное, сперва в кино в «Байкал» пошли. Я, видать, пока там сидел, то-сё, они смешались. А потом домой пошли через болото, я то ли портфелем хлопнул, то ли чё, не понял сам — ка-а-ак даст! Я в одну сторону, портфель в другую, парни давай меня по земле катать…

— Ты загорелся, что ли? — ужаснулась я.

— Фосфор, оставшийся от взрыва, распылился! Темно уже, вечер — красным светится, пятнами. А мы сперва с испугу не поняли — катают, хлопают меня…

— Цирк, — согласилась Катька.

— Потом карман оторванный искали. Руки у всех от фосфора светятся…

— Нашли?

— Не-а. Разорвался на клочки, я так понимаю. И на месте кармана дыра прогоревшая.

— Можешь себе представить, как обрадовалась мама, — Катька выразительно изобразила бровями радость, и мы как раз вошли в раздевалку. — Хорошо, хоть фосфор отстирался.

Ромка, как положено джентльмену, облачился куда быстрее нас и ждал на крыльце. Катька с видом гида ткнула в Ромкино пальто:

— Видишь, если присмотреться, у правого кармана оттенок чуть-чуть другой?

— Ага.

— Это потому что маме пришлось манжеты использовать. Теперь она ворчит, что рассчитывала, что Ромке этого пальто ещё на весну хватит — и хватило бы, если манжеты развернуть. А теперь что? Рукава уже только-только, к весне будут руки торчать, как карандаши из стакана.

— А можно знаете как? Я в немецком журнале видела: связать из подходящей по цвету пряжи двойную резинку, типа как для свитера, и манжету к рукаву подшить.

— Снаружи, что ли? — не поняла Катька.

— Да нет, изнутри! Как будто свитер чуть-чуть торчит.

— А что… Да я такое и сама смогу сделать!

— Ну вот. О! Вон, за мной подъехали. Подвезти вас?

ОРИЕНТИРОВАНИЕ

25 сентября, пятница

Добролётовский полигон

Вова

Пиком КМБ, как и в прошлый раз, стал для нас зачёт по ориентированию на местности. Наши «вожатые» в меру своих сил-возможностей пытались проводить подготовительные занятия с хождением по азимуту. Получалось это у них, на мой взгляд… умеренно. Вот, вроде и ничего сверхсложного, а, как всякий навык, требует многократного повторения — тренировки, проще говоря. Какая ж тренировка за неделю? Так что я со своим уставом в процесс обучения не лез, но накануне дня спортивного ориентирования подошёл к нашему комоду:

— Слышь, Лёха, завтра соревнование будет.

— Ну и чё?

— Хрен через плечо. Карту получишь, сперва мне дай посмотреть, не ломитесь сразу в лес, как дурни.

— Соображаешь, что ли?

— Спортивным ориентированием несколько лет занимался.

— Понял, не вопрос.

Утро пятницы порадовало отсутствием дождя (после первого затяжного вчера и позавчера ещё пару раз подбрасывало) и стремительно разгоняющимся теплом. Днём, наверное, снова лето будет.

Капитан прошёлся вдоль выстроившейся роты и вручил комоду каждого из четырёх отделений карту с указанием россыпи контрольных точек, компас и тетрадку (с печатью и списком номеров, к которым нужно было подписать кодовые обозначения каждой точки). Ручек и карандашей не полагалось.

— Сегодняшнее соревнование, — сурово напутствовал нас капитан Гробовченко, — является немаловажным военно-спортивным мероприятием, которое позволит оценить не просто ваше умение ориентироваться на местности, пользоваться картой, компасом и так далее, но и степень вашей слаженности, взаимовыручки, способности к планированию… — он бы, может быть, ещё сказал что-нибудь значительное, но парни уже начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. — На выполнение задания вам даётся четыре часа, — капитан сдвинул брови. — Ваша задача: собрать максимум отметок. Имейте в виду: все отметки собрать никому не удалось, либо удалось, но с превышением отведённого времени, а за опоздание следует значительный штраф и снятие очков. Сейчас… — он посмотрел на часы, — девять ноль семь. В тринадцать ноль восемь начнётся штрафное время. Приступить к выполнению задания!

Отделения бросились в разные стороны.

— Второе отделение, стоим! — гаркнул Лёха. — Мелкий, смотри.

Капитан Гробовченко наблюдал за нами со стороны с некоторой заинтересованностью, но даже слова не сказал.

Я взял карту. Ага.

— Компас, — сунул Лёха.

— У меня свой есть, — я прикинул расположение меток. — Смотрите, мужики: эту точку оставляем на самый край.

— Почему? — ревниво спросил Батон.

— Это гора. Успеем — залезем, оттуда вниз помчимся. Дальше. Вот тут — низинка, после дождя в ней, скорее всего, вода стоит. А вот дорога обозначена. Там здоровые колеи — поверьте мне, парни рассказывали, кто на этом полигоне уже был. Пару сухостоин бы, хотя бы по дороге подобрать, иначе мокрые будем не по колено, а по грудак.

— Херассе…

— Так, мы здесь… Предлагаю двигаться вот так, это будет оптимально, — я обозначил над картой извилистую линию и вытащил компас. Мой половчее армейского будет, и планки с делениями у него не металлические, а прозрачные плексиглазовые. Выставил направление, взял азимут. — Первая точка — вот эта, — ткнул в карту я. — Ориентир — вон та сосна. Погнали!

Контрольные точки представляли собой столбики, напоминающие кусок шпалы, слегка стёсанной сверху на конус — высотой чуть выше колена. Ошибкой было бы полагать, что если одним и тем же полигоном пользуются много лет, то подходы к столбикам натоптаны — к ним же бегают от силы пару раз за год! Понятное дело, накануне кто-то из оферов ходил подновить отметки, но если он не дурак (а откровенных дураков в ИВАТУ не держали), то напрямую не попрёт, и рассчитывать на примятую траву не стоит.

К первой точке мы выскочили довольно быстро.

— Мужики, смотрите: вот излучина, где-то плюс-минус десять метров здесь столбик должен быть.

Ко всеобщей радости весь пятачок поиска почти по пояс зарос бурьянами.

— Ищем! — скомандовал Лёха.

Парни рассыпались по зарослям.

— Есть!

К тёмному столбику была примотана свежая картонка с надписью «1864», на верёвочке болтался оранжевый карандаш.

— Так, это у нас какая метка? — Лёха присел у столбика.

— Номер восемь.