#Стафф

– Этот костюм стоит больше, чем твоя годовая зарплата! – злобно воскликнул Константин.

– Я заплачу тебе за него, – неожиданно заявил Армен и демонстративно достал свое портмоне. – Сколько? – Мужчина начал отсчитывать деньги.

Гуля ахнула. Анна замерла, а Егор продолжал ехидно наблюдать за развернувшимися событиями.

– Прекрати! Не позорь меня! – возмущенно заявил Константин, заставляя Армена спрятать деньги.

– Нет уж, прости! Раз ты мыслишь такими категориями и считаешь, что честь девушки зависит от ее социального положения, то я не могу не возмущаться твоей позицией! Я мужчина, и для меня честь женщины стоит в одном ряду с такими понятиями, как дружба, долг и мужество!

– Не станем же мы на виду у всех устраивать философские дебаты? Может, пройдем все-таки ко мне в кабинет? – раздраженно предложил Константин.

– А ты не хочешь также пригласить своего сына, который, между прочим, будь он моим сыном, получил бы хорошую взбучку!

– Об этом я поговорю с ним позже. Пойдем, – Константин чуть ли не силком потащил за собой Армена, который так и полыхал праведным гневом, глядя на ухмыляющегося Егора.

Гуля и Анна, следившие за стычкой, продолжали делать вид, что собирают осколки.

– Хм… чувствую, недолго тебе здесь работать, – проходя мимо девушек, бросил Егор.

– Вот сволочь! – сквозь зубы процедила Анна.

Гуля сжала ее руку:

– Тише. Одной сцены достаточно. Не хочу, чтобы и тебя уволили.

– А тебя никто и не уволит.

– Не сомневайся, это мой последний день! – горестно заявила Гуля.

– Обещаю тебе, все будет хорошо! – твердо заявила Анна.

Гуля с недоверием посмотрела на девушку.

– Хорошо, что не было Юлианы. Все упрощается, – как бы про себя проговорила Анна.

Девушки быстро подобрали осколки, вычистили и вымыли пол и направились на кухню.

XXIV

Антонина извивалась как могла, пока несколько санитаров выносили ее из дома на следующий день после отъезда Армена. Батлер с печалью наблюдал за этой грустной картиной и тяжело вздыхал.

– Отпустите меня! Не трогайте меня! Я вызову полицию! – кричала женщина, но все было бесполезно.

Анна вместе с Гулей и Кристиной наблюдали за ужасающей картиной. Уже ни для кого в доме не было секретом, что Антонина больна и нуждается в профессиональной помощи. Вот уже на протяжении месяца состояние женщины стремительно ухудшалось с каждым днем: она забывала имена ближайших родственников, путала года, города, время, даже свое имя вспоминала с трудом, а иногда бормотала какие-то странные вещи. Анна несколько раз помогала сиделке, нанятой для Антонины, менять белье, и то, что она наблюдала, повергало девушку в состояние шока – от прежней Антонины не осталось ничего. Даже в глазах, казалось бы, отражающих человеческую душу, отныне читалась одна лишь пустота.

По словам Альберта, все эти симптомы были спровоцированы затяжной депрессией, в которой пребывала женщина после отъезда из любимой страны, и как следствие – возникновение страшной болезни и ее последующее прогрессирование.

Батлер строго-настрого запретил домашнему персоналу распространяться на эту тему кому бы то ни было – проговорившегося ожидал штраф и позорное увольнение, тем более что в договоре черным по белому прописывалась обязанность соблюдать конфиденциальность.

Когда Антонину удалось все-таки увести и посадить в машину, вниз спустилась Юлиана. Альберт направился вслед за санитарами, чтобы проконтролировать процедуру помещения Антонины в специализированное учреждение для людей с расстройством психики. Тем временем лечащий врач Антонины подошел к Юлиане с разрешительным юридическим документом, на котором она должна была поставить свою подпись. Вадимова равнодушно подписала документ и протянула его врачу.

– Вы держитесь! Понимаю, очень тяжело наблюдать, когда любимый человек, который помогал тебе делать первые шаги, стал беспомощным или, еще хуже, начал терять человеческий облик, – начал было доктор, но Юлиана остановила его порыв:

– Благодарю за участие, но я в порядке, – холодно улыбнулась женщина, давая понять, что не собирается обсуждать личные проблемы.

– Понимаю… Ладно, тогда до связи.

– С вами будет держать связь мой батлер Альберт Смит. Все вопросы, предложения – через него.

На миг доктор, да и все, кто присутствовал при их разговоре, опешили. Анна смотрела на Юлиану и не понимала: действительно ли у женщины отсутствовал такой важный орган, как сердце, или она просто делала вид? Однако ответ на этот вопрос скрывался под маской, которую хозяйка никогда не снимала.

XXV

Бывает в жизни человека период, называемый в народе черной полосой, когда череда неприятных событий влечет за собой тягостные последствия, как было в случае с Гулей. Константин закрыл глаза на случай с подносом, и на какое-то время Гуля вздохнула с облегчением. Однако только на время, потому что Егор при малейшей возможности старался ее задеть, как в тот злосчастный день, когда у девушки валилось все из рук, а Альберт продолжал безжалостно отдавать ей приказы, не подозревая, как тяжело давалось их исполнение расстроенной девушке. Одним из таких, казалось бы, обычных дел был поход в винный погреб: Гуля достала вино двадцатилетней выдержки и, направляясь с ним в сторону кухни, наткнулась на Константина и Егора.

Вадимов-старший разговаривал по телефону, а Егор, проходя мимо Гули, ущипнул ее за попу. Девушка от неожиданности выронила бутылку вина, заслужив при этом гневный взгляд Константина и его выговор:

– Да что же это такое! Вы что, безрукая? Вчера, сегодня, а что будет завтра? Вы уроните дорогую китайскую вазу стоимостью в несколько миллионов? Вы хоть понимаете, сколько денег стоит вино двадцатилетней выдержки?

Егор стоял в сторонке и посмеивался:

– Пап, я давно тебе говорил, какие у вас неповоротливые служанки.

Гулю глубоко оскорбило обращение парня, но она, как всегда, постаралась проглотить обиду, понуро опустив голову перед Вадимовым.

– Вы уволены! – Вадимов решительно зашел в кабинет, с силой захлопнув за собой дверь.

Гуля ошарашенно смотрела ему вслед, не осознавая до конца смысл вынесенного им приговора. Немного придя в себя, девушка стала подбирать осколки.

– Ну что, куколка, доигралась? Лучше бы дала мне – все бы обошлось. А так, как видишь, ни к чему хорошему твое сопротивление не привело, – Егор откровенно дразнил девушку, и ей было это крайне неприятно.

– Как вам не стыдно? Ничего мужского в вас нет и никогда, видимо, уже не будет, – неожиданно для самой себя выпалила Гуля и быстро прошмыгнула мимо парня, пока он приходил в себя от смелости девушки, до этого покорно сносившей все обиды.

* * *

Анна стояла возле дверей кабинета Константина и не могла решиться на то, что могло стоить ей работы. И все-таки дружба взяла верх. Искоренить зло она была не в состоянии, но и не бороться за справедливость не могла.

Наконец решившись на отчаянный шаг, девушка постучала в дверь.

– Входите! – холодный голос Константина на время остудил ее пыл, и она осторожно зашла внутрь.

Было в Вадимове что-то такое, что вызывало трепет и страх, ведь не зря он считался акулой бизнеса. Подчиненные перед ним робели, партнеры прислушивались, конкуренты ненавидели. Вадимов оторвался от бумаг и недовольно взглянул на потревожившую его девушку, а затем так же быстро вернулся к документам.

– Что вам? – спросил он, уже не глядя на Анну.

Девушка молчала. Мужчина еще раз взглянул на нарушительницу своего спокойствия, но уже с раздражением.