Стакан воды (сборник)

Морис. Это меня вполне удовлетворяет.

Принцесса. А меня – нет. У вас есть деньги?

Морис. Нет.

Принцесса. Как же вы будете платить жалованье двум полкам?

Морис. Французским?

Принцесса. Французским.

Морис (весело). Я им вовсе не буду платить! Разве что после победы. А в ожидании они – будьте покойны, я их знаю – ради меня согласятся умирать… в кредит!

Принцесса. Допустим. Но есть и другое препятствие. Ходят слухи, что у вас долги, что вы должны семьдесят тысяч ливров шведу, графу де Калькрейцу, что у него ваш вексель и поэтому он может потребовать вашего ареста. Это правда?

Морис. Почему вы об этом спрашиваете?

Принцесса. Потому что вам грозит большая опасность; русский посол просил агентов здешней полиции не упускать вас из виду.

Морис. Ах вот почему за мной следили сегодня вечером! Как жаль в таком случае, что я не обрезал им уши!

Принцесса. Шпионам? Но ведь ушами они зарабатывают себе на хлеб, а они, быть может, отцы семейств. Оставьте это! Скажу вам больше того: русский посол хочет во что бы то ни стало разыскать этого шведа, а он сейчас, по-видимому, находится в Париже.

Морис. Зачем он послу?

Принцесса. Чтобы выкупить у него ваш вексель и, став его держателем, посадить вас в тюрьму.

Морис. Хороша месть!

Принцесса. Мало сказать – хороша, – великолепна! Ведь если вы попадете в тюрьму, Курляндия окажется без монарха, станет игрушкой в руках России, заговорщики лишатся вождя, войско разбредется.

Морис. Пожалуй, что так. Как же быть?

Принцесса. Я уже все обдумала. Я просила начальника полиции – а он обязан мне своей должностью, – чтобы в случае, если обнаружится местожительство господина де Калькрейца, прежде всего уведомили бы меня, а я сообщу об этом вам. Вы повидаетесь с господином де Калькрейцем…

Морис. Я вызову его на дуэль!

Принцесса. Нет, вы придете с ним к соглашению. Проще всего было бы расплатиться.

Морис. А как это сделать? У меня нет свободных семидесяти тысяч ливров.

Принцесса (с сожалением). Увы, нет их и у меня.

Морис. Да я, разумеется, и не принял бы. Итак, остается один-единственный выход.

Принцесса. Какой?

Морис. Предоставить России, Швеции и полиции барахтаться во взаимных сложных интригах, в которых я все равно ничего не смыслю, и завтра же уехать.

Принцесса. Вы хотите уехать?

Морис. У меня были другие планы. Но часть моих рекрутов уже находится на границе, и вашим судебным приставам нелегко будет справиться с моими уланами. Там-то я и скроюсь. Патент, который вы для меня исхлопотали, расширяет права моих вербовщиков, а они набрали много молодежи, еще и не имея на то разрешения. Судите же сами, что будет теперь, когда у нас в руках королевское соизволение и патент! Мы взбудоражили все деревни возле границы. Знаю, в Версале и других местах поднимется шум, возражения, будет дан приказ приостановить… Но я не остановлюсь. Дипломатические ноты? Я буду их перехватывать. Курьеры? Я завербую их в свою кавалерию. А когда наконец европейские правительства наладят переписку, Курляндия будет уже занята, а меншиковские татары рассеяны французскими эскадронами. Вот мой план.

Принцесса. В нем ни капли здравого смысла.

Морис. Позвольте! Если бы имелось в виду устройство бала или кадрили, я попросил бы вашего совета. Но когда речь идет о кавалерии и маневрах, я все беру на себя; это мое дело.

Принцесса (волнуясь). Нет! Вы только что вернулись в Париж и не уедете отсюда! Вы пробудете здесь еще по крайней мере несколько дней и своим присутствием, своим расположением вознаградите меня наконец за все, что я для вас сделала, за дни, которые я посвятила вам.

Морис. Принцесса, поймем друг друга! Я никогда не был неблагодарным, а в настоящее время, когда я вам стольким обязан, быть неискренним значило бы быть неблагодарным. Я не умею обманывать и еще сегодня утром хотел все сказать вам, хотел во всем признаться…

Принцесса. Что любите другую?

Морис (живо). Которая, быть может, не стоит вас!

Принцесса (сдерживаясь). А кто она? (В порыве.) Кто она? Отвечайте… Вы еще не знаете, на что я способна.

Морис. Именно потому я и не хочу ее называть. (Примирительно.) Но вместо запальчивости, вместо угроз не лучше ли поговорить откровенно, как добрым друзьям? А главное – почему бы честно не сказать друг другу правду? Никогда не встречал я женщины более привлекательной, более обворожительной, более неотразимой, чем вы. А почему так? Да потому, что оковы ваши казались сплетенными из цветов; потому, что человек, которого связывали эти легкие, изящные цепи, чувствовал себя не узником, а счастливцем; потому, что ваша кокетливая ручка, всегда готовая их расторгнуть, не боялась иной раз сорвать с них несколько лепестков.

Принцесса. Морис!

Морис. Я решил всё сказать. Именно под знаком такого договора нам в один прекрасный день и улыбнулась радость, ибо ни вы, ни я не приняли всерьез завязавшихся отношений, и наши добровольные узы продержались дольше именно потому, что каждый сохранял за собою право их порвать. Значит, упрек несправедлив. Где нет клятвы, там нет и вероломства. (Горячо.) Но я был бы клятвопреступником, если бы изменил чувству дружбы и благодарности, которое питаю к вам. Тут я, клянусь честью, признаю свои обязательства. А в остальном я свободен.

Принцесса. Вы не свободны изменять мне!

Морис. Осторожнее, принцесса. Если свободу мою оспаривают, я в конце концов всегда завоевываю ее.

Принцесса. Посмотрим. Пусть я даже погублю вас, вас и ту, которую вы мне предпочитаете; пусть мне придется всем пожертвовать, чтобы узнать, кто она…

Морис. Прислушайтесь. Что за шум на дворе?..

Принцесса. Экипаж!

Морис. Вы кого-нибудь ждете?