Сталин и ГРУ

Сразу же за финским провалом последовал грандиозный провал во Франции. 19 декабря 1933 года в Париже были арестованы резидент 4-го Управления Вениамин Беркович с женой, его помощник Шварц, связистка Лидия Шталь, профессор Луи Мартен, работавший в отделе шифров морского министерства, и несколько агентов. Аресты продолжались более года и затронули кроме Франции также Великобританию, Германию и США. Лишь немногим сотрудникам резидентуры удалось скрыться. У арестованных были изъяты документы, радиоаппаратура (коротковолновые приемники и передатчики). Французский провал, явно связанный с финским, так же, как и последний, можно было предотвратить. Еще в 1932 году тогдашний резидент в Париже Кильчицкий обнаружил за собой наблюдение и сообщил об этом руководству, но его не отозвали.

Конечно, провалы у военных разведчиков бывали и раньше. Неопытность, особенно в начале 20-х годов, отсутствие квалифицированной агентуры и, как следствие этого, использование для разведывательной работы членов местных компартий — все это было и у Разведупра, и у ИНО ОГПУ тоже. Но такое количество серьезных провалов, причем за такой короткий срок, было, пожалуй, впервые. На фоне этих провалов деятельность руководства Управления во главе с Берзиным выглядела не лучшим образом. После публикаций во французской печати и выступления Сталина на Политбюро Особый отдел ОГПУ, который наблюдал за работой Наркомата по военным и морским делам, забил тревогу. Так как уже в те годы работа всех звеньев разведывательной триады (Разведупр, ИНО ОГПУ и отдел международных связей Коминтерна) курировалась Сталиным, то ему и была адресована подробная докладная записка о работе 4-го Управления Штаба РККА. На десяти страницах шло сухое перечисление всех резидентур Управления с фактами, датами, фамилиями провалившихся. Выводы были сведены в один абзац: «Тщательное изучение причин провалов, приведших к разгрому крупнейших резидентур, показало, что все они являются следствием засоренности предателями; подбора зарубежных кадров из элементов сомнительных по своему прошлому и связям; несоблюдения правил конспирации; недостаточного руководства зарубежной работой со стороны самого 4-го Управления Штаба РККА, что, несомненно, способствовало проникновению большого количества дезориентирующих нас материалов». Документ подписал всесильный зампред ОГПУ Генрих Ягода.

Время тогда было тихое. Киров был еще жив, и массовый террор еще не начался. В 1937 или 1938 годах за подобные провалы расстреляли бы все руководство Разведупра, обвинив каждого из руководителей в принадлежности одновременно к нескольким иностранным разведкам. Но весной 1934 года до этого еще не дошло и к стенке никого не поставили. Сталин внимательно изучил докладную Ягоды, наложил на первой странице, как он всегда это делал, резолюцию «В мой личный архив. И.Ст.» и решил рассмотреть работу военной разведки на очередном заседании Политбюро. Были подготовлены необходимые документы и проект постановления. И 26 мая на очередном заседании Политбюро обсуждался пункт 229/213 «Вопросы 4-го Управления Штаба РККА». Было принято развернутое постановление, и протокол № 7 был упрятан в «Особую папку», где и пролежал 60 лет до 1994 года.

Все вспомогательные материалы к постановлению Политбюро до сих пор находятся в недрах президентского архива, и установить авторов проекта постановления Политбюро о работе Разведупра пока невозможно. Но, очевидно, проект этого документа готовили профессиональные разведчики, тщательно проанализировавшие причины провалов в странах Европы. В постановлении отмечалось, что создание крупных резидентур в некоторых странах и сосредоточение в одном пункте линий связи нескольких резидентур — неправильно и возможность провалов резко возрастает. Отмечалось, что «переброска расконспирированных в одной стране работников для работы в другую страну явилось грубейшим нарушением основных принципов конспирации и создавало предпосылки для провалов одновременно в ряде стран».

Особое внимание при обсуждении в Политбюро было обращено на «недостаточность подбора агентурных работников и недостаточную их подготовку». Обстановка в Европе после прихода Гитлера к власти резко обострилась. Разведупр активизировал агентурную работу против Германии, создавая новые резидентуры как в этой стране, так и в соседних странах. Особое значение имела Варшавская резидентура, созданная Рудольфом Гернштадтом. Она успешно работала без единого провала до разгрома Польши, используя для получения ценнейшей информации сотрудников германского посольства в Варшаве во главе с послом Мольтке.

До 1935 года у Разведупра не было своего высшего учебного заведения, которое бы готовило военных разведчиков высокой квалификации. Берзин хорошо понимал необходимость создания хотя бы нормальной разведывательной школы с двухгодичным сроком обучения. Но все его попытки создать такое учебное заведение натыкались на непонимание и равнодушие Ворошилова, и он был бессилен что-либо изменить. Курсы усовершенствования по разведке при Управлении были в основном рассчитаны на новичков, которых набирали в Разведупр и которые получали там начальную подготовку. Восточный факультет Военной академии, большинство выпускников которого распределялось в Разведупр, давал только фундаментальную военно-политическую подготовку, и его выпускники работали в основном в странах Востока. Опытных и квалифицированных разведчиков не хватало, и приходилось использовать на агентурной работе малоопытных сотрудников. В постановлении Политбюро было признано также неправильным удовлетворение «всех запросов военных и военно-промышленных учреждений» по военно-технической разведке и «освещение агентурным путем почти всех, в том числе и не имеющих для нас значения стран». Время глобальной агентурной разведки, которой славилось ГРУ в послевоенные годы, еще не наступило.

Все предложения по реорганизации деятельности военной разведки были просмотрены и одобрены Сталиным. И это объяснялось не только тем, что генсек продолжал опекать свою разведывательную триаду, решая основные вопросы деятельности разведок. Это постановление так же, как и многие другие важнейшие вопросы того времени, принималось опросом членов Политбюро. Эта форма принятия решения исключала какое-либо свободное обсуждение на очередном заседании Политбюро, тем более что в 34-м состав высшего партийного органа был уже не тот, который был в середине 20-х годов. Сталину уже никто из них не возражал. И, зная, что любой вопрос, который выносился на заседание, предварительно рассмотрен и утвержден генсеком, они всегда голосовали «за». Возражавших, очевидно, не было. Так было и с постановлением о работе 4-го Управления. Вынесенное на утверждение постановление с предварительными поправками и замечаниями было принято. Текст был послан обоим наркомам: Ворошилову и Ягоде, и обоим руководителям разведок: Берзину и Артузову.

После обсуждения всех вопросов, связанных с деятельностью военной разведки, Политбюро решило вывести Управление из системы Штаба РККА и подчинить его непосредственно наркому. Чтобы избежать чрезмерной загрузки зарубежной агентуры, было рекомендовано все задания выдавать только через наркома или с его ведома и одобрения. Начальник Разведупра должен был в кратчайший срок перестроить всю систему агентурной работы, создав небольшие и совершенно самостоятельные резидентуры. Каждая резидентура должна была иметь самостоятельную связь с Центром. Чтобы решить очень острую кадровую проблему зарубежной агентуры, было решено в кратчайший срок создать специальную школу разведчиков на 200 человек и укомплектовать ее тщательно проверенным командным составом.

Была определена группа стран, против которых должна быть в первую очередь направлена деятельность агентурной разведки: Польша, Германия, Финляндия, Румыния, Англия, Япония, Маньчжурия, Китай. Изучение вооруженных сил остальных стран было решено вести легальным путем через официальных военных представителей. Чтобы увязать работу военной и политической разведок, решили создать постоянную комиссию в составе начальника Разведупра и начальника ИНО ОГПУ. Комиссия должна была обсуждать и согласовывать общий план разведывательной работы за границей, заниматься взаимной информацией, предупреждать друг друга о возможных провалах, обмениваться опытом. Комиссия должна была также изучить все провалы как по линии Разведупра, так и по линии ИНО и выработать мероприятия против возможных провалов в будущем. Тщательная проверка отправляемых на закордонную работу сотрудников также возлагалась на эту комиссию.

Таким было это развернутое постановление Политбюро. Впервые работа военной разведки рассматривалась и анализировалась так тщательно и подробно в сталинском кабинете и, можно не сомневаться, в присутствии представителей разведки. В 34-м Сталин самостоятельно такие вопросы еще не решал. Разобрали «по косточкам» всю работу центрального аппарата и деятельность зарубежных резидентур. Решили, хотя и в половинчатом виде (школа была создана одногодичной, что было явно недостаточно для солидного обучения), вопрос о подготовке кадров. Можно не сомневаться, что Берзину удалось выбить дополнительные валютные ассигнования и пополнить бюджет Управления. Всю систему военной разведки в центре и на периферии встряхнули настолько основательно, что отзвуки этой встряски чувствовались еще очень долго. Берзину удалось удержаться на посту руководителя военной разведки, но оценка его деятельности была очень критической и суровой.

Летом 1933 года Мельникова опять перевели на Дальний Восток, и Берзин уже в который раз лишился хорошего начальника агентурного отдела и надежного помощника. Такая чехарда продолжалась уже несколько лет и, конечно, не способствовала нормальной работе зарубежной агентуры. Если для того, чтобы вырастить хорошего начальника разведки, нужны были годы, то для того, чтобы вырастить опытного и квалифицированного начальника ведущего отдела Управления, срок должен быть не меньшим. Можно не сомневаться, что при обсуждении деятельности Разведупра в Политбюро Берзин высказал свое мнение по поводу частой смены начальников агентурного отдела. И это мнение было принято во внимание.