Сталин и разведка накануне войны

Но если обратиться к записи от 30 мая 1941 г. в хорошо известном всем историкам дневнике Ф. Гальдера, которая содержится на стр. 553 второго тома этого дневника, то любой может убедиться в том, что дата 22 июня давно была назначена Гитлером. Гальдер ясно указал, что «фюрер решил, что срок начала операции “Барбаросса” прежний — 22 июня».^{428} Слово «прежний» в записи начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии и означает, что эта дата была утверждена Гитлером давно. Следовательно, выходит, что даже в упомянутой выше директиве по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск по «Варианту Барбаросса» от 31 января 1941 г. Гитлер пошел на стратегическую уловку, даже там не указав точную дату нападения, хотя давно определил ее для себя. Нацисты прилагали колоссальные усилия, дабы скрыть истинную дату нападения. Именно по этой причине они запускали многочисленные дезинформации с различными сроками — как датированными, так и приблизительными либо по месяцам, либо по временам года. Однако в действительности информация об этой дате вырвалась из-под их контроля как минимум еще апреле 1941 г., ибо о ней упоминал, например, британский посол в Москве Криппс, который в порядке предсказания назвал дату 22 июня в начале третьей декады апреля 1941 г., в связи с чем германский военно-морской атташе в Москве Норберт фон Баумбах уже 24 апреля сообщил в Берлин, что он опровергает это, как слухи^{429}. Узнать оке об этой дате англичане могли лишь благодаря агентурным усилиям своей разведки, а также чехословацкой и польской разведок, но более всего от американцев, которые обменивались разведывательной информацией с Лондоном. Перед генералами же фюрер впервые озвучил дату 22 июня только 30 апреля 1941 г.

Далее, почему-то по-прежнему существует полная убежденность, что югославские события весной 1941 г. вынудили Гитлера перенести срок нападения на СССР. Так вот, что касается роли югославских событий в том, что нападение произошло 22 июня, то, увы, для тех, кто исповедует эту точку зрения, никакой роли и нет. Роль событий в Югославии в том, что разгоревшийся пожар народной войны против гитлеровцев оттянул на себя определенную часть сил вермахта, примерно 20 дивизий, которые могли бы быть переброшены на Восточный фронт. Но ведь это произошло позже. И за это, как говорится, спасибо братьям-сербам.

Однако даже в дезинформационных «шумах» было одно рациональное зерно. Дело в том, что очень часто — чаще, чем информация с указанием приблизительных дат или месяцев, когда должно было состояться нападение, — поступала информация о том, что нападение произойдет после того, как в СССР завершатся полевые работы в сельском хозяйстве, проще говоря, посевная кампания, и когда всходы, особенно зерновых, будут еще зелеными, чтобы их невозможно было поджечь. В европейской части Советского Союза в те времена посевная кампания в зависимости от региона заканчивалась к концу мая — началу июня либо же максимум к концу первой декады июня. Короче говоря, чем дальше от южных регионов, тем позже заканчивались посевные работы в сельском хозяйстве. Примерно в это же время поля зеленели от всходов.

Конечно, столь расплывчатое упоминание времени нападения не есть особая заслуга. Но в то же время нельзя сбрасывать со счетов то обстоятельство, что хотя и столь расплывчато, однако же подобным образом были показаны достаточно узкие временные рамки, когда может произойти нападение. Хотя и очень приблизительно, но все-таки уже можно было хоть как-то ориентироваться в вопросе о сроке нападения. Потому что, например, поразительно органично с такой информацией увязывалось и сообщение еще от 5 мая 1941 г. одного из ценнейших, но, к сожалению, незаслуженно редко упоминаемых в исторических исследованиях агентов ГРУ ABC, он же Курт Велкиш, сотрудник германского посольства в Румынии^{430}. В этом сообщении ABC первым информировал, что срок нападения сдвигается с 15 мая (эта дата очень долго «плыла» в информациях разведки) на середину — двадцатые числа июня 1941 года.

Но самое главное и, во-вторых, состоит в том, что в последние 10 дней перед войной советская разведка (как сообщество советских разведывательных служб того времени) все-таки сумела относительно точно, а в ряде случае и абсолютно точно назвать дату и время начала агрессии 47 (СОРОК СЕМЬ!!!) раз!!! И даже более того.

Установить точную дату нападения раньше указанного промежутка времени так, что это не вызвало бы никаких сомнений, просто физически было невозможно. И всего лишь по той простой причине, что верховное командование Германии письменно указало день 22 июня 1941 г. как дату нападения только 10 июня 1941 г. [54] А до этого времени, как, впрочем, и после 10 июня и до самого дня нападения, немцы вели широкомасштабную, прекрасно продуманную, четко скоординированную и неукоснительно претворявшуюся в жизнь, даже в различных деталях и нюансах, дезинформационную кампанию. Цель — ввести высшее руководство и командование вооруженных сил СССР в максимально возможное, желательно полное заблуждение. До указанного промежутка времени эта дата изредка встречалась в информациях спецслужб. Но поверить в это было невозможно. Оснований для этого было мало или их не было вовсе. А последствия безоговорочной веры в эту дату до того, как появилась возможность хоть как-то, но прежде всего документально подтвердить ее, были бы слишком велики, если не вообще катастрофичны.

54

Распоряжение главнокомандующего сухопутными войсками Германии о назначении срока начала наступления на Советский Союз от 10 июня 1941 г. См.: Секреты Гитлера на столе у Сталина. Сб. архивных документов. М., 1995. С. 214–215.

Тем не менее, несмотря на то, что априори дата начала агрессии наиболее охраняемый секрет любого агрессора, невзирая ни на какое противодействие германской разведки и контрразведки, советская разведка все-таки сумела преодолеть далеко не шуточные препоны и дезинформационные «шумы» и установила-таки точную дату нападения.

Каковы же доказательства того, что точная дата и время нападения были заранее установлены? Кто и как добыл эту информацию? А заодно, было ли точно установлено начало выдвижения войск вермахта на исходные для нападения позиции?

Наверное, многие читатели сильно удивятся, но фантастически уникальную роль стратегической разведки в решении именно этих вопросов сыграла тактическая по своей природе разведка пограничных войск, как, впрочем, и сами пограничники. В чем колоссальная заслуга лично Лаврентия Павловича Берия, как народного комиссара внутренних дел СССР, в личном подчинении которого находились пограничные войска и соответственно разведка погранвойск. Он вообще с самого первого дня пребывания на посту главы НКВД СССР уделял колоссальное внимание пограничным войскам, особенно их подготовке, в кратчайшие сроки сделав их настоящей суперэлитой вооруженных сил страны, которой были по плечу практически любые, даже самые невыполнимые на первый взгляд задачи. Естественно, что, как выдающийся ас разведки, особое внимание Лаврентий Павлович уделял разведке пограничных войск.

Именно пограничники, а, как правило, в первую очередь разведка погранвойск, смогли окончательно установить, раньше многих зарубежных резидентур внешней и военной разведок СССР, неоднократно проверить и подтвердить дату и время начала агрессии. Кроме того, именно разведка погранвойск смогла дважды (объяснение на этот счет приводится ниже) установить и зафиксировать начало выдвижения ударных группировок вермахта на исходные для нападения позиции.

По тем данным, которые официально рассекречены и опубликованы, впервые пограничники установили дату 22 июня как день начала агрессии 14 июня 1941 г. Произошло это в результате задержания двух диверсантов на участке 19-й заставы 5-й комендатуры 87-го Ломжинского пограничного отряда НКВД Белорусской ССР. На допросах задержанные диверсанты и сообщили о 22 июне как о дне начала нападения Германии на СССР^{431}.

Вторично дата 22 июня как день начала агрессии была установлена утром 18 июня 1941 г. и также в результате задержания группы диверсантов в количестве 8 человек. Задержание произошло в ночь на 18 июня и также на участке 19-й заставы этого же пограничного отряда. Кстати говоря, о том, что ее будут забрасывать, пограничники знали еще с 14-го числа от тех первых двух диверсантов, а также от своего закордонного агента^{432}.

Третий раз пограничники все того же 87-го пограничного отряда установили дату 22 июня как дату нападения Германии на СССР после задержания 19 июня очередной группы диверсантов^{433}.

Четвертый раз сведения о том, что 22 июня произойдет нападение, были получены во время допроса очередной группы диверсантов, которые были задержаны на участке 87-го погранотряда 20 июня^{434}.

Пятый раз эта же дата была установлена с помощью закордонного агента Маевского, оказавшего также и содействие в поимке упомянутых выше диверсантов^{435}.

Шестой раз дата 22 июня как день нападения Германии на СССР была установлена закордонным агентом Белостокского УНКГБ Белорусской ССР. Установить его псевдоним пока не представилось возможным. 21 июня этот агент возвратился с сопредельной стороны, где находился с разведывательным заданием, и сообщил, что нападение произойдет рано утром 22 июня^{436}.