Сталин: как это было? Феномен XX века
Шрифт:
Чтобы остановить это повальное бегство, в декабре 1932 года Сталин приказал лишить крестьян паспортов и ввел систему заградотрядов, которые не позволяли крестьянам покидать свои деревни и села в поисках пропитания.
А голод уже просто косил людей. ОГПУ сообщало в Центр, что во всех подверженных голоду регионах стали фиксироваться случае каннибализма. Люди сходили с ума, родители поедали своих грудных детей. А генсек в своих публичных выступлениях заверял граждан СССР и западное общественное мнение, что в стране не наблюдается даже и намека на наличие какого-либо недовольства политикой правительства со стороны крестьян и уж, конечно, нет в стране никакого, и нигде, голода.
Направляемые в ОГПУ сводки с мест пестрели описанием крестьянской трагедии. Вот только одна из таких спецсводок ОГПУ, направленная в Центр: «10 мая 1933 года. Красноярский район. Отмечается обострение продзатруднений.
Не стану воспроизводить леденящие сердце направленные руководству СССР письма крестьян о том, как умирали на их глазах люди, как употребляли в пищу малых детей своих, сводки ОГПУ о нередких случаях людоедства. Откровенно скажу — это выше моих человеческих сил. Надо иметь слишком крепкие нервы, чтобы читать всё это.
Люди умирали, а генсек «воспитывал» руководящих партийных работников, утверждая, что они «за деревьями не видят леса». И.Е. Зеленин приводит хранящуюся в РГАСПИ запись беседы Сталина с первым секретарем Харьковского обкома партии, секретарем ЦК КП(б) Украины, членом Политбюро и Оргбюро ЦК КП(б)У Р.Я. Тереховым в конце 1932 года, когда тот попытался убедить генерального секретаря ЦК в наличии голода на селе и просил в связи с этим резкого сокращения плана хлебозаготовок.
«Нам говорили, что вы, товарищ Терехов, — язвительно заметил Сталин, — хороший оратор. Оказывается, вы хороший рассказчик — сочинили нам такую сказку о голоде, думали нас запугать, но — не выйдет! Не лучше ли вам оставить посты секретаря обкома и ЦК КП(б) У и пойти работать в Союз писателей? Будете сказки писать, а дураки будут читать» {108} . 24 января 1933 года Терехов был освобожден от всех занимаемых должностей и направлен «в распоряжение ЦК». По счастью, он не попал в жернова чистки, дожил до наших дней и 26 мая 1964 года в «Правде» смог подтвердить факт этой беседы.
В.П. Данилов, одним из первых исследовавший причины голода 1930-х годов, твердо убежден в том, что «в событиях 1932— 1933 годов сказались как личные качества Сталина и его окружения, так и образ их мыслей».
Психологические нюансы действительно имели место. Есть в поведении Сталина по ужесточению политики хлебозаготовок один нюанс, пройти мимо которого невозможно, поскольку он подчеркивает наличие субъективных моментов в этой политике.
Насильственное ужесточение хлебозаготовок, увеличение плана хлебосдачи касалось только крестьян Центра и Юга России, Казахстана, Украины и Сибири. Но в то же самое время Сталин в целом ряде своих телеграмм в Москву настойчиво требовал от Политбюро, во-первых, не увеличивать планы хлебозаготовок для Грузии, а во-вторых, в чрезвычайно резких выражениях требовал от Политбюро немедленно увеличить поставки зерна в Грузию из российских и украинских хлебопроизводящих регионов {109} . Поэтому Грузии голод практически не коснулся. А что касается остальных…
Сравнительный анализ материалов переписей 1926 и 1937 годов, проведенный И.Е. Зелениным, показывает, что сокращение сельского населения в районах, пораженных голодом в эти годы, составило: в Казахстане — на 30,9%; в Поволжье — на 23; на Украине — на 20,5; на Северном Кавказе — на 20,4%. Правда, в эти цифры должны, конечно, войти и «спецпереселенцы», то есть раскулаченные, вывезенные в Сибирь и на Север.
Не вызывают доверия современные попытки объяснить голод 1930-х годов «объективными обстоятельствами», под давлением которых Сталин якобы был бессилен спасти население голодающих регионов. К сожалению, этим грешат даже весьма уважаемые авторы. Так, авторы дилогии «Сталин: судьба и стратегия» пишут: «Причина голода заключалась не в чрезмерном экспорте зерна, а в создании стратегических резервов: впервые был введен порядок: хранить колхозное зерно на государственных элеваторах. Когда власть осознала размеры бедствия, она не сумела оперативно помочь населению… Когда говорят, что в 1932—1933 годах проводилась политика геноцида, это либо заблуждение, либо делается для дискредитации Сталина. Но его деятельность настолько трагична, что подобные фальсификации только опошляют историю и затемняют смысл».
Авторы правы только в одном — это не был геноцид. Но во всем остальном применительно к этому событию авторы заблуждаются. Власть не «не сумела оперативно помочь населению», а не хотела это сделать. В разгар голода, в 1932 году, Сталин впервые приказал создать централизованный резервный зерновой фонд страны. В 1933 году этот фонд составил почти 2
млн. тонн. Но, как утверждает В. Кондрашин, «из этого зерна голодающим не было выделено ни грамма».Процитируем авторов названной дилогии дальше. «Часто в публикациях западных и украинских историков голод 1932—1933 годов подается как “искусственный”, созданный для подавления национального сопротивления на Кубани, Украине и в немецких районах Поволжья. Это далеко от истины». (Не совсем понятно, почему авторы, говоря о «национальном сопротивлении», включают, наряду с Украиной и немецким Поволжьем, территорию Кубани. Разве на Кубани живут не русские? А как быть с сотнями восстаний в этот период в Сибири, в других чисто русских регионах? Там тоже было «национальное сопротивление»? — Вл. К)
И далее авторы пытаются аргументировать свою точку зрения. «6 мая 1932 года Постановлением ЦК и ЦКК был снижен план хлебозаготовок на 30 процентов, снижались планы заготовок и других видов продукции. Советское руководство оптимистично оценивало перспективы частного рынка в снабжении городов продовольствием. Возможно, так бы и произошло, но, как показывают открывшиеся данные, руководство оперировало значительно завышенными цифрами урожая, имея отправной базой т.н. биологический (несобранный) урожай, который отличается от реального на 20—40 процентов в зависимости от погодных условий». И снова какая-то невнятица в пользу Сталина. Как может руководство страны оперировать данными, которые на 20—40 процентов отличаются от действительности? Оно, руководство, что, не знало истинной картины? Святослав Рыбас знает, а Сталин не знал? Да нет, Сталин прекрасно все знал. 18 июня 1932 года в письме с юга Кагановичу генсек прямо указывает на это обстоятельство: «Так как при данном состоянии наших организаций у нас не может быть точного учета этих особенностей, то надо допустить надбавку к плану в 4—5%, чтобы создать тем самым возможность перекрытия неизбежных, ошибок в учете и выполнить самый план во что бы то ни стало».
Продолжим цитату.
«Голод охватил не только территории с украинским и немецким населением. Голодало население Казахстана, Сибири, поволжских областей и даже северные Архангельск и Вологда. Статистические данные об урожае и географически широкое распространение трагедии опровергают предложение об искусственных причинах голода. Засуха, неурожай, порочные методы учета и лживая статистика — все это сыграло свою роль.
Советское правительство должно было сделать страшный выбор: либо отказаться от внешнеэкономических договоров о поставках зерна, либо помочь голодающим людям.
Кремль зондировал первую возможность, но натолкнулся на непонимание. Так, в конце 1931 года торговый советник посольства Великобритании в СССР достаточно полно высказал точку зрения своего правительства: “Невыполнение своих обязательств непременно вызовет катастрофические последствия. Не только будет отказано в дальнейших кредитах, но и весь будущий экспорт, все заходы советских кораблей в иностранные порты, вся советская собственность, уже находящаяся за границей, — все это может быть подвергнуто конфискации для покрытия задолженностей. Признание финансовой несостоятельности поставит под угрозу исполнение всех надежд, связанных с пятилетним планом, и даже может создать опасность для существования самого правительства”. Подобную же позицию заняла и Германия. Канцлер Брюнинг говорил в начале 1932 года английскому дипломату в Берлине: “Если Советы не расплатятся по счетам в той или иной форме, их кредит будет уничтожен навсегда”» {110} .
Звучит почти зловеще. И вроде бы действительно оправдывает действия Сталина: хотел спасти крестьян от голода, но не мог: угрозы со стороны Запада были уж очень страшные. Только вот оправдания не получается. Словно забыв о вышесказанном, Рыбас тут же пишет: «В октябре 1932 года Великобритания разорвет торговое соглашение с СССР, а в апреле 1933 года объявит эмбарго на ввоз советских товаров на свою территорию».
И уж совсем нелогичен и непонятен вывод: «Отказаться от индустриализации Сталин не мог. Было запрещено даже упоминать о голоде».
Во-первых, причем здесь индустриализация, если денег за зерно Россия так и так от Англии не получила уже в 1932 году?
А во-вторых, составители переписки Сталина и Кагановича (О.Г. Хлевнюк, Р.У. Дэвис, А.П. Кошелева, Э.А. Рис и Л.А. Роговая) в своих комментариях отмечают, что 13 сентября 1933 года Сталин без всяких вопросов пошел на сокращение хлебозаготовок для Поволжья, Урала и Казахстана и в разы сократил экспорт российского зерна.
Правда, отмечают, что произошло это только после того, как «в период голода и чрезвычайных хлебозаготовок террор против крестьян достиг огромных размеров».