Сталин перед судом пигмеев

Узнав о скандалах в Зубалово, И.В. Сталин поручил Генеральному прокурору СССР разобраться в поведении Василия в отношении жены Р. Кармена. Василий получил 15 суток ареста, а 26 мая 1943 года И.В. Сталин как нарком обороны приказом снял В.И. Сталина с должности командира авиационного полка и запретил ему давать какие-либо командные посты «впредь до моего разрешения». Нарком обороны также приказывал: «Полку и бывшему командиру полка полковнику Сталину объявить, что полковник Сталин снимается с должности командира полка за пьянство и разгул и за то, что портит и развращает полк».

Лично вмешался Сталин и в отношения Алексея Каплера и своей дочери. Как вспоминала Светлана Аллилуева, Сталин неожиданно пришел в ее комнату, чтобы изъять письма и фотографии А. Каплера, объявил ей, что у того есть немало других женщин, и он, к тому же, является английским шпионом. По этому обвинению А. Каплер был арестован и сослан на пять лет в Воркуту.

Можно сокрушаться по поводу несправедливых обвинений в адрес А. Каплера, суровых наказаний, которым были подвергнуты он, дети А.И. Микояна и другие подростки, оскорблений, высказанных в адрес Светланы Аллилуевой. Однако вряд ли можно оценивать все эти события в отрыве от контекста тех лет. И.В. Сталин знал, что пока Василий, Светлана и дети других высокопоставленных родителей проводили время в гульбищах и пьянках, играли в «подпольные организации» во главе с «фюрерами», стреляли друг в друга из трофейных пистолетов, в стране шла война, которая уже унесла миллионы жизней. Стали» знал, что подавляющее большинство советских людей испытывали крайние материальные лишения, что миллионы людей на оккупированных землях превращены в рабов немецких хозяев, что сотни тысяч людей томятся в немецком плену, умирая от голода. Утверждалось, что Сталин отказался обменять своего родного сына Якова Джугашвили на фельдмаршала Паулюса, не желая делать для него исключение среди сотен тысяч советских военнопленных. Сталин постоянно получал сообщения о геройских подвигах советских людей. За несколько дней до скандала вокруг Каплера 23 февраля 1943 года рядовой Александр Матросов закрыл своей грудью амбразуру вражеского ДЗОТа. Указом Президиума Верховного Совета СССР A.M. Матросову было присвоено звание Героя Советского Союза, а приказом Сталина 254-му гвардейскому стрелковому полку было присвоено имя Матросова. За годы Великой Отечественной войны такие же подвиги совершили более 300 советских молодых воинов. Сталин знал, что Зоя Космодемьянская, многие партизаны, в том числе члены краснодонской «Молодой гвардии», которые шли на смерть с его именем и свято веря в него, были ровесниками Светланы Аллилуевой и детей членов Политбюро, избравших «фюреров» в качестве образцов для подражания. Поэтому вряд ли он мог легко простить подростков и взрослых дядей из советской богемы, которые вели разгульную жизнь в Зубалово в разгар Великой войны.

Однако С.И. Аллилуева в своей книге игнорировала и особенности ее окружения, и — главное — исторический контекст событий в ее жизни. Хотя книгу писала молодая женщина, блестяще окончившая исторический факультет МГУ и привлекавшаяся отцом к встречам с Черчиллем, руководителям и Югославии, членами Политбюро, можно подумать, что ее автором является особа, не имевшая ни малейшего представления о текущих делах советского государства и его истории. В книге Аллилуевой Сталин был представлен исключительно как отец своих детей, муж Надежды Аллилуевой, а его напряженнейшая государственная деятельность оставалась практически невидимой. Между тем самоотдача Сталина государственной работе была таковой, что бросалась в глаза даже советским людям тех лет, которые сами отдавали все свои силы во имя страны. Главный маршал авиации Голованов вспоминал о Сталине: «В его личной жизни не было чего-либо примечательного, особенного. Мне она казалось серой, бесцветной, видимо, потому, что в привычном нашем понимании ее у него просто не было».

Сосредоточив все внимание на том, чего почти не существовало, и закрыв глаза на самое главное в жизни Сталина, Светлана Аллилуева, хотела она того или нет, но превращала Сталина из государственного руководителя в рядового обывателя, о котором можно было судить исключительно по его личной жизни. И в этом была причина сильного воздействия книги на многих читателей, как на Западе, так и в нашей стране. Сталин становился удобным для понимания миллионов читателей, не обремененных знаниями ни истории, ни законов общественного развития и часто не желавших признавать значимость государственных дел. Более того, приводившиеся в книге примеры о жизнелюбии Сталина, о его любви к детям лишь создавали иллюзию психологической глубины портрета Сталина. По сути, книга Аллилуевой должна была подтвердить правильность главного вывода хрущевского доклада на XX съезде: главной причиной бед СССР был характер Сталина, который, по мнению Хрущева, был исключительно дурным. Свою книгу С. Аллилуева венчала осуждением тех, «кто добивался Добра средствами и методами зла». Читателя же подводили к выводу: человек, который не сумел сделать счастливыми членов своей семьи, не смог бы принести счастья и народам великой страны.

Опираясь на негативные характеристики Сталина в книгах Милована Джиласа, Никиты Хрущева, Светланы Аллилуевой, советологи стремились убедить читателей в бесчеловечности Сталина как личности, а заодно в бесчеловечности той общественной системы, которую возглавлял Сталин. И эти оценки отвечали целям «холодной войны», в ходе которой СССР изображался «империей зла». В то же время координаторы советологических исследований готовились превратить споры о Сталине, которые не прекращались в СССР, в крупномасштабную кампанию по разрушению нашей страны. Постоянное управление массовым сознанием американцев с помощью рекламы и пропаганды вооружило правящие классы США огромным опытом в осуществлении психологических операций и на международной арене. Особенность этой кампании на психологическом фронте «холодной войны» состояла в том, что она должна была быть проведена в искусственно созданном времени, в котором давно прошедшие события воспринимались как максимально приближенные к настоящему.

Стратеги «холодной войны» предлагали альтернативы сталинскому курсу, которые могли бы восторжествовать в СССР, если быв конце 20-х годов партию не возглавил Сталин. В конце 70-х годов Стивен Коэн предлагал «найти в советской истории до 1929 года вождей и программные идеи, представлявшие подлинно коммунистическую альтернативу Сталину и сталинизму». Для того, чтобы использовать эти фигуры и идеи в боях против Сталина, достаточно было разрешить применение слова «если» для описания необратимых исторических процессов. Именно таким образом Исаак Дейчер доказывал огромные возможности различных партийных оппозиций, существовавших в 20-е годы в СССР, для разгрома сталинизма: «Если бы троцкистская, зиновьевская, бухаринская оппозиции дожили до 50-х годов, то задача десталинизации выпала бы на их долю; они бы осуществили бы ее с честью, от всей души и последовательно».

Почему Троцкий, Бухарин и другие могли посмертно помочь американской внешней политике нанести удар по СССР в 80-е годы? Во-первых, борьба за восстановление «добрых имен» Троцкого, Бухарина и других, павших в борьбе против Сталина, позволяла нанести мощный удар по социалистическому лагерю и международному коммунистическому движению. Признание, что десятилетиями проклинаемые во всех просоветских коммунистических партиях мира лидеры партийных оппозиций 20-х годов были невинными жертвами Сталина, что идейная критикаэтих платформ была ошибочной, могло сокруши ть идеологические основы, с трудом скреплявшие и без того сотрясавшиеся от внутренних разногласий мировое коммунистическое движение и содружество просоветских социалистических стран.

Во-вторых, опора на Бухарина и особенно на Троцкого позволяла противопоставить сталинскому курсу на укрепление великой Советской державы их позицию, в соответствии с которой СССР должен был стать лишь базой грядущей мировой пролетарской революции. Пренебрежительные высказывания Троцкого и Бухарина о русской культуре, русском народе были известны на Западе. Их аргументы можно было бы вновь бросить на борьбу против русского патриотизма, изолировав его от советской традиции и даже объявив его врагом Советской страны. Посмертная победа Троцкого и Бухарина над Сталиным позволяла бы нанести мощный удар по патриотическим силам страны.

Объясняя выгоды опоры на Бухарина и его идей в намечавшейся кампании против Сталина, Стивен Коэн писал, что Бухарин «стал и поныне остается символом борьбы между реформаторами-антисталинистами и консерваторами-неосталинистами в коммунистическом мире — от Москвы до столиц еврокоммунизма». Рекламируя «бухаринскую альтернативу» Сталину, Коэн утверждал: «После десятилетий восточного деспотизма и сталинской бюрократии интернациональное мировоззрение и личное обаяние Бухарина представляются особенно привлекательными».

Активным апологетом другой, троцкистской альтернативы выступал в советологии Исаак Дейчер. Он рассматривал посмертное признание Советской страной правоты Троцкого как необходимое условие очищения марксизма, «оскверненного Матушкой Русью и превращенного в сталинизм». Такое «покаяние» помогло бы, по словам Дейчера, преодолеть ненависть Запада к России.

Добившись искусственного приближения условного прошлого к современным событиям, стратеги психологического фронта собирались перенести успешные действия против Сталина в реальное время и реальное политическое пространство. Доказывая большие потенциальные возможности бухаринской альтернативы в современной жизни.

С. Коэн писал: «Когда в какой-либо из стран Восточной Европы рсформаторы-антисталинисты становятся действенной силой (находятся они у власти или нет), там происходит возрождение идей и политических установок, сходных с бухаринскими… Реальный потенциал бухаринской альтернативы сегодня находится в самом Советском Союзе».

По мнению С. Коэна, главной силой «десталинизации» должны были выступить многие представители творческой и научной интеллигенции страны, связанные с ее правящими кругами, которых он именовал «реформаторами». Коэн и другие советологи перечисляли многие имена советских публицистов, журналистов, писателей, критиков, историков, экономистов, которые должны были сыграть видную роль в грядущих идейных боях против Сталина. Коэн подчеркивал особое значение «передовых» публикаций 60-х годов, написанных «реформаторами» Роем и Жоресом Медведевыми, А. Антоновым-Овсеенко, Ю. Карякиным, О. Лацисом, В. Чалидзе, Ю. Левадой, В. Лакшиным, А. Беком, Л. Копелевым, В. Аксеновым, Л. Карпинским, Г. Лисичкиным, Ф. Бурлацким, Е. Амбарцумовым. Коэн так определял главное направление их деятельности: «Реформаторы должны… критиковать наследие сталинизма практически во всех областях».