Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

2. Прокофьев. Он был моим заместителем… Знал, что он человек глубоко антипартийный. Ходил когда-то в троцкистах. «…» Его я завербовал, когда он, после его работы в РКИ, возвращался в органы ОГПУ, кажется, это было в 1932 году. Посвящен он был постепенно во все. Имел он своих людей, которых сам вербовал.

3. Паукер. Его вербовка имела, конечно, первостепенное значение. Он был начальником Оперода. Непосредственно ведал охраной членов правительства. На него, на случай конкретного выполнения заговора, падала основная работа: обеспечение ареста членов правительства. Это был наиболее близкий мне человек и наиболее преданный.

4. Гай. Он был начальником Особого отдела. Окончательно разложившийся и преступный человек. Сифилитик. Он был близок с Прокофьевым и завербован был по его совету. Он содействовал мне в сокрытии следов шпионской деятельности некоторых работников ОГПУ-НКВД…

В плане заговора ему отведена была роль наблюдения и связи с военными из РККА, к отбору из их состава людей, которых можно будет использовать в заговорщицких целях. Он легко это мог выполнять, потому что, будучи начальником Особого отдела, он знал настроения разных военных работников. Окончательно он был завербован в 1934 году (или начале 1935 года). Был введен в курс моих планов и выполнял мои поручения.

5. Волович. Заместитель начальника Оперотдела. Его я завербовал следующим образом. В 1931 году Волович, бывший тогда нач. Отделения ИНО (до этого он был нашим резидентом во Франции), зашел ко мне в кабинет и рассказал, что завербован германской разведкой. «…» Я предупредил его, что покрою этот его предательский акт, если он будет впредь выполнять все мои поручения.

Волович согласился. Он был после этого переведен заместителем к Паукеру и ведал там техникой. Его я использовал в плане организации для меня возможности подслушивания правительственных переговоров по телефону. А впоследствии я Воловича использовал значительно шире по выполнению специальных заданий.

6. Буланов. Он был у меня на особо секретных поручениях. У него хранился мой нелегальный валютный фонд, который был мною создан в целях финансирования контрреволюционной моей деятельности, в целях «покупки» нужных мне людей. Буланов был наиболее доверенным у меня человеком, знал о всех моих планах и, кроме того, помогал мне и чисто в уголовных моих делах.

7. Шанин. Был лично мною завербован, когда он еще являлся моим личным секретарем. У него впервые хранился мой валютный фонд. Впоследствии я ввел его в курс моих заговорщицких планов.

8. Островский. Его я завербовал примерно в 1934 году. Попался он мне на каких-то уголовных делах, и я вовлек его в свои уголовные дела. Выполнял он отдельные мои поручения по связи с нужными людьми и по уголовным моим делам».

В тот же день 26 апреля Ягода признался в преступных связях с Рыковым, Бухариным, Томским, Углановым и показал: «Я действительно являлся организатором заговора против советской власти… Для этого имелся в виду арест моими силами членов советского правительства и руководителей партии и создание нового правительства из состава заговорщиков, преимущественно правых. В 1935 г. это было вполне реально, охрана Кремля, его гарнизон были в моих руках, и я мог бы его совершить».

Одним из результатов откровений бывшего председателя НКВД стало то, что на следующий день, 27 апреля, в Киеве был арестован помощник по материальному обеспечению командующего Киевским округом Якира - латыш Рудольф Петерсон. Дивинтендант, возглавлявший до 1935 года Управление коменданта Московского Кремля.

Конечно, Ежов периодически докладывал членам Политбюро о наиболее колоритных признаниях арестованных, но не это составляло в это время предмет главных забот вождя. Он продолжал работу по подготовке политической реформы. В день, когда арестовали Петерсона, Сталин утвердил на Политбюро один из важнейших законодательных актов. Решение, позволявшее обеспечить проведение действительно всеобщих выборов высшего законодательного органа страны.

На следующий день этот документ был опубликован во всех советских газетах как постановление ЦИК СССР - « О прекращении производства дел о лишении избирательных прав граждан СССР по мотивам социального происхождения, имущественного положения и прошлой деятельности ». Этим же решением была ликвидирована и Центральная избирательная комиссия ЦИК, регулярно готовившая списки лиц, лишавшихся избирательных прав.

Уже одно это постановление опровергает миф о том, что Сталин якобы страдал подозрительностью и призывал к поиску врагов. Наоборот, в то время когда службы госбезопасности собирали заговорщиков в лубянские подвалы, он занимался вопросами, далекими от разоблачения противников. Он совершенствовал систему народовластия, одновременно усиливая приоритеты государственных интересов. И то, что в эти дни все как бы менялось местами: преследуемые получали гражданские права, а их. преследователи превращались в обвиняемых, стало естественным процессом, обусловленным логикой самого времени.

Еще одно важное решение Политбюро приняло 23 апреля. В нем шла речь о реформе и переподчинении партийных организаций. Из ведения семи крайкомов и обкомов: Северо- Кавказского (Орджоникидзевского), Сталинградского, Саратовского, Горьковского, Свердловского, Ленинградского, Восточно-Сибирского были выведены парторганизации автономных республик Дагестанской, Кабардино-Балкарской, Калмыцкой, Северо-Осетинской, Чечено-Ингушской, немцев Поволжья и других.

С 1 июня 1937 года они были напрямую подчинены ЦК ВКП(б). Одновременно Казахский крайком преобразовывался в ЦК КП(б) Казахстана, а Киргизский обком - в ЦК КП(б) Киргизии. Взамен ликвидированного Закавказского крайкома были созданы ЦК компартий Азербайджана, Армении и Грузии. В результате этой реорганизации состав секретарей нацкомпартий увеличивался с пяти до шестнадцати.

Но еще более существенным стало то, что 25 апреля решением Политбюро Сталин провел упразднение Совета труда и обороны - рабочего органа СНК СССР, в функции которого входило осуществление хозяйственных и финансовых планов, контроль за наркоматами в вопросах хозяйственных и оборонных мероприятий.

Теперь для выполнения этих же целей был образован Комитет обороны в составе: В.М. Молотов - председатель СНК СССР; членами вошли: И.В. Сталин, нарком путей сообщения Л.М. Каганович, нарком обороны К.Е. Ворошилов, заместитель председателя СНК В.Я. Чубарь, нарком оборонной промышленности М.Л. Рухимович, нарком тяжелой промышленности В.И. Межлаук.

Спустя два дня Комитет обороны дополнили. В качестве кандидатов в его состав ввели начальника политуправления РККА Я.Б. Гамарника,' секретаря ЦК А.А. Жданова, наркома внутренних дел Н.И. Ежова и наркома пищевой промышленности А.И. Микояна.

В этом каскаде начавшихся преобразований нельзя не обратить внимание на решение Политбюро от 28 апреля 1937 года, оформленное в совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б). Оно носило название: «О работе угольной промышленности Донбасса». В этом документе, носившем экономический характер и направленном на искоренение недостатков отрасли, упорядочение зарплаты, третий пункт указывал:

«Осудить применительную некоторыми партийными и в особенности профсоюзными организациями практику огульного обвинения хозяйственников, инженеров и техников, а также практику огульных взысканий и отдачи под суд, применяемую и извращающую действительную борьбу с недостатками в хозорганах ».

Документ обязывал Донецкий обком и Азово-Черноморский крайком « исправить допущенные в этом отношении ошибки и разъяснить всем партийным организациям Донбасса, что их прямой обязанностью, наряду с выкорчевыванием вредительских элементов, является всемерная поддержка и помощь добросовестно работающим инженерам, техникам и хозяйственникам».