Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

В 23 часа 35 минут 11 июня председательствующий Ульрих огласил приговор. Все восемь подсудимых приговаривались к расстрелу «с конфискацией всего лично им принадлежащего имущества и лишением присвоенных им воинских званий ».

Конечно, Тухачевский и его подельники не занимались рутинной шпионской работой. Они не ползали по сейфам и столам Наркомата обороны и не фотографировали секретные карты. Их контакты с представителями германского штаба имели иную подоплеку. Они были многоплановыми и носили более значимый характер, чем передача информации о технических характеристиках какого-нибудь нового советского самолета. Это был заговор, объединенный едиными личными и политическими мотивами и имевший конечными целями захват власти и установление в СССР военно-троцкистской диктатуры.

Немецкий военный журнал «Дойче Вер» 24 июня 1937 года писал в связи с казнью заговорщиков: «Тухачевский хотел быть «русским Наполеоном», который рано раскрыл свои карты, либо же, как всегда, его предали в последний момент». Однако ему не нужно было подражать Бонапарту. История давала главе заговора иные примеры: Муссолини в Италии, Франко в Испании, Гитлер в Германии. Это был более близкий к бывшему маршалу ряд реально воплощенных амбициозных устремлений его современников.

Пытаясь обелить заговорщиков, В. Соколов к книге «Тухачевский» задает наивный вопрос: «Интересно, каким воображением надо было обладать, чтобы поверить, что евреи Троцкий, Ягода, Якир работают на Гитлера?»

Но для ответа на этот вопрос не нужно вообще обладать воображением. Арсен Мартиросян в книге «Заговор маршалов» пишет: «достаточно заметная прослойка офицерского и высшего офицерского состава гитлеровского периода и вовсе сами были евреями. Точнее, они были «мишлинге», т.е. лицами, родившимися от смешанных браков «арийцев» с «неарийцами».

Сообщая об этом, израильская газета «Вести» подчеркивала, что среди высокопоставленных офицеров и генералов вермахта насчитывалось 77 «мишлинге», которым лично Гитлер выдал удостоверения о «немецкой крови», хотя ему было прекрасно известно об их «неарийском» происхождении. Среди них: 23 полковника, 5 генерал-майоров, 8 генерал-лейтенантов и два полных генерала. В качестве примера «скрытого еврея» в военной элите Третьего рейха можно назвать генерал-фельдмаршала авиации Эрхарда Мильке, отец которого был евреем-фармацевтом.

В целом же в вермахте насчитывалось 150 тысяч «мишлинге», громадная часть из которых воевала против СССР. Сотни «мишлинге» были награждены за храбрость Железными крестами, а двадцать солдат и офицеров были удостоены высшей военной награды Германии - Рыцарского креста. Известен афоризм Геринга: «В своем штабе я сам буду решать, кто у меня еврей, а кто нет!».

Но еще более примечательно то, что имевшие связь с группой Тухачевского Карл Хаусхофер и Ганс фон Сект были женаты на еврейках; соответственно, сыновья того же Хаусхофера не кто иные, как «мишлинге». Поэтому ничего удивительного в том, что советские генералы-евреи пользовались уважением у германских генералов.

Официальная пропаганда 60-х годов создала миф о загубленных «полководцах». Однако даже беглый непредвзятый взгляд говорит о несостоятельности таких утверждений. Лаконичную характеристику «полководческим талантам» Тухачевского на Военном совете дал Сталин - «профан», а вождь умел разбираться в деловых качествах людей.

Нет смысла говорить и о таких фигурах, как евреи Гамарник и Фельдман, практически занимавшихся «начальствующим составом» - кадрами РККА. Не вписывается в полководцы и латыш Эйдеман, отличившийся в ходе Гражданской войны карательными экспедициями и подавлением выступлений в тылу Красной Армии. Уже с 1932 года он только председатель Центрального совета Осовиахима - организации, занимавшейся всего лишь подготовкой призывников.

Будучи помощниками Тухачевского, еврей Якир и литовец Уборевич тоже блеснули «полководческим» даром лишь в подавлении тамбовского восстания Антонова. Дальнейшую военную карьеру они сделали благодаря тому, что лишь по году проучились в Академии генерального штаба Германии. Но Якир учился в 1927 году, а Уборевич в 1928 году, когда в военном искусстве еще не было даже концепции о стратегической значимости танков и самолетов, которые стали решающими инструментами новой войны. Могла ли эта учеба добави

ть опыт «полководцам»?

Военная слава не украсила ни литовца Путну, ни эстонца Корка. То, что они определенное время были военными атташе в различных странах: первый в Японии, Финляндии, Германии и вплоть до ареста в Великобритании, а второй - в Германии, не принесло им лавров. Как и украинцу Примакову. Бывший военный советник в Китае, атташе в Афганистане и Японии, позже он - лишь инспектор высших учебных заведений РККА.

Бывшие атташе, каратели крестьянских восстаний, начальники отделов кадров - вечные замы. Что могли дать стране в будущем эти «генералы печальной карьеры», комкоры и командармы высоких начальственных кабинетов?

Спустя девять месяцев после расстрела Тухачевского и его подельников, 12-13 марта 1938 года, состоялся последний московский процесс по делу об «антисоветском правотроцкистском центре». Он дополнил картину разветвленного заговора. На скамье подсудимых оказался 21 человек. В том числе: Бухарин, Рыков, Крестинский, Раковский, Икрамов, Розенгольц, Шарангович, Зеленский, Буланов, Ягода и другие.

На процессе вновь всплыла тема военной организации. Особенностью разгромленного заговора стало то, что он не вошел в стадию кульминации. Говоря об этом моменте на процессе, бывший заместитель наркома иностранных дел СССР Крестинский показал: «В конце ноября 1936 года… Тухачевский имел со мной взволнованный разговор. Он сказал: начались провалы. И нет никакого основания думать, что на тех арестах, которые произведены, дело остановится. Очевидно, пойдет дальнейший разгром троцкистов и правых. Снятие Ягоды из НКВД указывает на то, что тут не только недовольство его недостаточно активной работой в НКВД.

Очевидно, здесь политическое недоверие ему, Ягоде, как Ягоде не просто бывшему народному комиссару внутренних дел, а как активному правому, участнику объединенного центра, и может быть, до этого докопаются. А если докопаются до этого, докопаются и до военных, тогда придется ставить крест на выступлении.

Он делал выводы: ждать интервенции не приходится, надо действовать самим. Начинать самим - это трудно, это опасно, но зато шансы на успех имеются. Военная организация большая, подготовленная, и ему кажется, что надо действовать».

Организация действительно была большая. Как очевидно из выступления Сталина на Военном совете 2 июня, к этому времени было арестовано уже 200-300 ее участников. Весной 1937 года глава военного заговора встретился с гражданскими соучастниками замысла переворота. О намерениях Тухачевского на этом же процессе рассказывал и бывший нарком внешней и внутренней торговли еврей Розенгольц.

Он показал: «Момент, на котором я остановился, это совещание, которое было с Тухачевским. Оно было в конце марта. Крестинский на очной ставке внес поправку, что оно было в начале апреля (1937 г.), но это разногласие несущественное. Было совещание с Тухачевским.

Вышинский : Где было это совещание?

Розенгольц : У меня на квартире.

Вышинский : У вас на квартире совещание с кем?

Розенгольц : С Тухачевским и Крестинским… На этом совещании Тухачевский сообщил, что он твердо рассчитывает на возможность переворота, и указывал срок, полагая, что до 15 мая, в первой половине мая, ему удастся этот военный переворот осуществить.

Вышинский : В чем заключался план этого контрреволюционного выступления?