Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров
Шрифт:
Уже через неделю после объявления приговора военным заговорщикам, 18 июня 1937 года, с московского аэродрома поднялся в небо самолет с длинными и узкими крыльями. Машина взяла курс на север, на Америку. Совершив первый в мире беспосадочный перелет через Северный полюс, «АНТ-24» с экипажем в составе Чкалова, Байдукова и Белякова 20 июня приземлился в Портленде. Спустя еще пять дней после грандиозного триумфа советской авиации, сообщениями о котором пестрели первые полосы газет всего мира, в атмосфере, еще не утратившей ощущения всеобщей приподнятости, 23-29 июня состоялся пленум ЦК ВКП(б).
Уже с конца мая пресса регулярно сообщала о ходе выборов в городских, областных, краевых парторганизациях. Несмотря на неограниченную возможность выдвижения кандидатур,
Заговор военных был обезврежен. Куда, в какую сторону теперь повернет власть, направляемая твердой рукой Сталина? Об этом не пришлось долго гадать. Сразу после открытия пленума, еще до оглашения повестки дня, Политбюро выступило с сообщением. Его зачитал секретарь ЦК Ежов: «За измену партии и Родине и активную контрреволюционную деятельность исключить из состава членов и кандидатов в члены ЦК и из партии и дела передать в наркомвнудел» 11 членов и 14 кандидатов в члены ЦК.
В их числе нарком назвал заместителя председателя СНК Антипова и председателя СНК БССР Голодеда, наркома внутренних дел УССР Балицкого, наркомов местной промышленности Жукова и пищевой - Лобова; первых секретарей обкомов: Крымского - Лаврентьева (Картвелишвили), Курского - Шеболдаева, Одесского - Вегнера; первого секретаря Восточно-Сибирского крайкома Румянцева. Предлагаемые меры не вызвали возражений участников пленума.
Что объединяло перечисленных Ежовым людей? С одной стороны, их отличала явная «некомпетентность, отсутствие высшего, а слишком часто и среднего образования, опыта практической работы по профессии». С другой- среди названных было слишком много тех, чьи пути пересекались с судьбами подсудимых по процессу военных.
Без особого энтузиазма члены ЦК рассмотрели вопросы, посвященные проблемам сельского хозяйства. Доклады «О ведении правильных севооборотов» и «О мерах улучшения машинно-тракторных станций» сделал нарком земледелия М.А. Чернов. «Об улучшении семян и зерновых культур» говорил Я.А. Яковлев.
И только 27 июня тот же Яковлев выступил с основным пленарным докладом о новом избирательном законе. Докладчик подробно остановился на особенностях статьи Конституции, предоставлявшей право «каждой общественной организации и обществу трудящихся… выставлять кандидатов в Верховный Совет СССР…».
Он указал, что эта статья, внесенная по предложению Сталина, имеет целью «развить, расширить демократию… Эта статья обеспечивает подлинный демократизм на выборах в Советы». Сделав еще одну ссылку на Сталина, докладчик сообщил об альтернативности предстоявших выборов. Теперь не только партия, но и любая общественная организация, любое собрание граждан могли выставить собственных кандидатов. Чтобы не было сомнений в свободе волеизъявления, он подчеркнул, что проект закона предусматривает исключение «всяких попыток исказить результаты голосования и действительную волю трудящихся…».
Такая постановка вопроса насторожила партийных функционеров. Присутствовавшие не могли не понять, что перечисленные меры были направлены на пресечение возможности фальсификации результатов выборов. В первую очередь, со стороны секретарей райкомов, горкомов, обкомов и крайкомов партии. «Цель, - продолжал докладчик, - обеспечить точное волеизъявление трудящихся предусматривает… право, согласно которому избранным считается только кандидат, получивший абсолютное большинство голосов».
Второй раздел доклада 1-го заместителя председателя Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б) был посвящен практике работы Советов всех уровней от районных и городских до ЦИК СССР. Яковлев критически отметил, что от 70 до 90% всех вопросов Свердловским и Челябинским облисполкомами, Орджоникидзевским и Азово-Черноморским крайисполкомом «были решены опросом».
Дополняя картину разгула формализма, Яковлев указал,
что «из 20 ООО постановлений», принятых Западным крайисполкомом с начала 1936 года, «только 500 рассматривались на заседаниях президиума, а остальные были приняты либо «опросом», либо в порядке подписи председателем и секретарем».Критикуя стиль работы « бюрократов, мнящих себя стоящими выше ответственности перед Советами », Яковлев сказал: «Все наши работники должны понять, что нет людей, которые могли бы претендовать на бесконтрольность в работе, что подконтрольность любого работника вытекает из основ Советской власти, что только с помощью контроля снизу, дополняющего контроль сверху, можно улучшить работу Советов».
Он не ограничился назиданием. Перечислив исполнительные комитеты, руководители которых полным образом пренебрегали интересами людей, Яковлев назвал фамилии председателей исполкомов, обвиняя их в беззакониях, от которых страдало население, особенно в сельской местности. Теперь стало совершенно ясно, почему первые секретари региональных парторганизаций Разумов, Румянцев, Шеболдаев, Вергер, являвшиеся одновременно главами исполкомов, а также Голодед и Уншлихт были выведены из состава ЦК.
Критическую часть выступления докладчик усилил многозначительным выводом: «Само собой разумеется, что практика подмены законов усмотрением той или иной группы бюрократов является делом антисоветским . Крестьянин ведь судит о власти не только по тому, каков закон, - будь он великолепен, но если исполнитель извращает его в своей деятельности, крестьянин будет судить о власти в первую очередь на основании действий исполнителя».
Чтобы у присутствовавших в зале секретарей совсем не оставалось сомнений, в чей огород были брошены камни, Яковлев констатировал: «Партгруппы в Советах и в особенности в исполкомах Советов превратились в органы, подменяющие работу Советов», оставляющие за ними право «лишь проштамповать заранее подготовленное решение».
Все говорило о намерении вывести Советы из-под непосредственного партийного контроля, придав им парламентскую самостоятельность. Мысли, высказанные Яковлевым, продолжил выступивший в прениях Молотов. «В представлении некоторых товарищей, - говорил он, - у нас можно встретить такое отношение, что советский аппарат, это, ну, второстепенная какая-то организация, а советские работники - это работники второго сорта». Таким прозрачным намеком он дал понять, что пришла пора уравнять советский аппарат в правах с партийным.
Приводя примеры бюрократизма и неспособности «профессиональных революционеров» выполнять должностные обязанности, Молотов назвал главу правительства РСФСР Сулимова и наркома здравоохранения Каминского. Они не справились с решением проблемы материнства: строительством родильных домов, яслей, обеспечением их необходимым оборудованием.
Бывший троцкист, сын еврейского купца Каминский стал министром здравоохранения РСФСР лишь волей случая. Долгое время занимался деятельностью, весьма далекой от медицины. С 1923 года он возглавлял союз сельскохозяйственной кооперации, потом Колхозцентр, затем отдел массовых кампаний и агитации ЦК. Назначению в 1936 году на должность наркома здравоохранения сопутствовало то, что в юности, он, не закончив даже одного курса, поучился на медицинском факультете. То есть не политический «блуд» стал основанием для падения наркома, а тривиальная неспособность выполнять свои обязанности.
Тоже со ссылкой на Сталина Молотов отметил, что в кадровой практике недостаточно использовать «старые оценки»: «имеет дореволюционный партийный стаж», «участвовал в Октябрьской революции, имел заслуги в Гражданской войне», «неплохо дрался против троцкистов и правых».
Его вывод был предельно резок: необходимо " на место устаревшего хламья, обюрократившейся или очиновничившейся группы работников выдвигать новых людей ,…которые твердо, последовательно, разумно, со знанием дела будут проводить политику партии на своем месте".