Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

Розенгольц : Тут у Тухачевского был ряд вариантов. Один из вариантов, на который он наиболее сильно рассчитывал, - это возможность для группы военных, его сторонников, собраться у него на квартире под каким-нибудь предлогом, проникнуть в Кремль, захватить Кремлевскую телефонную станцию и убить руководителей партии и правительства.

Вышинский : Это был его план или был ваш общий план?

Розенгольц : Мы этот план его не обсуждали. Он просто сообщил нам его как один из вариантов, на который возлагал большие надежды… Тут же встал вопрос о террористическом акте в отношении Председателя Совнаркома Молотова.

Вышинский : Обвиняемый Крестинский, обсуждали вы вопрос о террористическом акте против Вячеслава Михайловича Молотова?

Крестинский : Мы обсуждали вопрос иначе - в более

широком разрезе…

Вышинский : Против кого именно?

Крестинский : Имелись в виду Сталин, Молотов и Каганович…

Вышинский : Значит, Тухачевский заявил, что в первой половине мая он поднимет восстание?

Крестинский : Да, он это заявил.

Далее по ходу судебного разбирательства Вышинский спрашивает: «Что вы скажете о ваших встречах с Гамарником?»

« Розенгольц : Относительно Гамарника основным моментом является то, что Гамарник сообщил о своем предположении, по-видимому, согласованном с Тухачевским, о возможности захвата здания Наркомвнудела во время военного переворота. Причем Гамарник предполагал, что это нападение осуществится какой-нибудь войсковой частью непосредственно под его руководством, полагая, что он в достаточной мере пользуется партийным, политическим авторитетом в войсковых частях. Он рассчитывал, что в этом деле ему должны помочь некоторые из командиров, особенно лихих».

Вышинский : Значит, кроме того, что Тухачевский вас посвящал в план своего преступного заговора, вас также посвящал в этот план и Гамарник?

Розенгольц : Да».

Примыкавший к Троцкому еще во время дискуссии о профсоюзах 1920-1921 гг., Крестинский рассказывал на процессе 1938 года: «Уезжая в отпуск, он [Тухачевский] своим единомышленникам и помощникам по военной линии дал указание - приготовиться; затем у нас состоялось совещание на квартире у Розенгольца…

На этом совещании был намечен срок выступления - вторая половина мая. Но в самом начале мая выяснилось, что Тухачевский не едет в Лондон . К этому времени вернулся из Средней Азии Рудзутак. После возвращения Рудзутака и после выяснения того, что Тухачевский в Лондон не едет, он заявил, что может произвести это выступление в первой половине мая».

Действительно, 3 мая 1937 года Лондон получил сообщение о составе германской делегации на коронационных торжествах. В этот же день МИД Великобритании через свое посольство в Москве сделал запрос о выдаче визы Тухачевскому. Однако когда 4 мая советская сторона срочно аннулировала запрос на выдачу визы, Тухачевский впал в панику.

На совещании заговорщиков на квартире Розенгольца он стучал по столу кулаком и орал: «Вы что, ждете, когда нас к стенке поставят, как Зиновьева и Каменева, я пятого начинаю переворот!» Однако переворот он все-таки перенес, рассчитывая связать его с намечавшимися на 12 мая военными маневрами. Таким образом, даже после расстрела членов центра военного заговора, лица, посвященные в планы Тухачевского и его подельников, свидетельствовали о реальном существовании плана.

Впрочем, современники тоже понимали ситуацию. Умный, проницательный и хорошо информированный американский посол в Москве Джозеф Девис 28 июля 1937 года послал президенту Рузвельту шифрограмму за № 457. В ней он сообщал: «В то время как внешний мир благодаря печати верит, что процесс - это фабрикация… - мы знаем, что это не так, и может быть, хорошо, что внешний мир думает так… Что касается дела Тухачевского - то корсиканская опасность пока что ликвидирована».

Все это так. Но в 1937-1938 годах были ликвидированы не только участники и пособники прямого заговора против руководства страны. В стране произошла ликвидация «пятой колонны». В этом заключались историческая необходимость и объективная правота действий Сталина, позволившие ему выиграть войну.

В ноябре 1941 года британская газета «Санди экспресс» писала об опубликованной в это время статье того же Дж. Девиса. Через несколько дней после нападения Гитлера на Советскую Россию Девиса спросили: «А что вы скажете относительно членов «пятой колонны» в России?» Он ответил: «У них таких нет, они их расстреляли». Девис пишет далее, что значительная часть всего остального мира считала тогда, что знаменитые чистки 1935-1938 годов являются возмутительными примерами варварства, неблагодарности и проявлением истерии. Однако в настоящее время стало очевидным, что они свидетельствовали о поразительной дальновидности Сталина и его близких соратников.

Заявляя, что советское сопротивление, «свидетелями которого мы в настоящее время являемся», было бы «сведено к нулю, если бы Сталин и его соратники не убрали предательские элементы», Девис в заключение указывает, что «это является таким уроком, над которым следует призадуматься другим свободолюбивым народам ».

Еще одним результатом предвоенной чистки стала дезорганизация работы германской разведки. Начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Типпельскирх в книге «Роковые решения» пишет: «Определить хотя бы приблизительно военную мощь Советского Союза было почти невозможно. Шпионаж не находил для себя в Советском Союзе никакого поля деятельности. У немецкого Генерального штаба было лишь приблизительное представление о том, на что способен Советский Союз во время войны».

Уже 17 сентября 1941 года Гитлер заявил на секретном совещании: «Мы открыли дверь в Россию, не зная, что за ней находится. Абвер не справляется со многими из своих задач».

Глава 11. Агрессивные

Логика вещей сильнее, чем логика человеческих намерений.

И.В. Сталин

Вторая половина тридцатых годов осталась самой светлой в памяти военного поколения советских людей. Деловито работали заводы и фабрики, молодежь с завистью смотрела на появлявшиеся в небе самолеты и прыгала в городских парках с парашютных вышек, по открытым для навигации каналам плыли белоснежные суда, а пассажиры Московского метро вечерами спешили на кинокомедию «Волга-Волга». В стране отменили карточную систему, регулярно снижались цены на продукты питания, в продаже появились одежда, обувь, предметы широкого потребления.

Жизнь становилась не только обеспеченнее, но и насыщеннее, интересней. Время больших успехов сулило радостное будущее. Русский публицист Белинский с поразительным предвидением угадал, написав: «Завидую внукам и правнукам нашим, которые будут жить в 1940 году».

В отличие от сочинений «детей оттепели» реальная история Советской страны не имела ничего общего со взглядом на нее как на время всеобщего страха. Наоборот, очищающие страну репрессии воспринимались народом как продолжение революции и Гражданской войны; этапов пути, осененных героическим пафосом борьбы. Именно в эти годы происходил процесс переосмысления прошлого с целью создания образа, который мог бы служить интересам настоящего.

Конечно, этому способствовала не только сама жизнь, но и общественная пропаганда; и она блестяще выполнила ту историческую задачу, которую возлагали на нее объективные устремления народа и цели государства. Новому поколению грядущее коммунистическое общество мыслилось сообществом людей честных и скромных, лишенных карьеристических устремлений, самоотверженно борющихся за благо народа.

Воплощением гражданственности стала коллективность с ее объединяющим пафосом общих целей труда, первенством его интересов и торлсеством справедливости. Слова: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» - не были дежурным лозунгом. То было состоянием души; патетикой, которой жизнь подпитывала окрыленный взлет дерзновенных мечтаний. Страна действительно покоряла «пространство и время».