Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

Согласимся с этой самокритикой. Но можно ли назвать талантливым человека, занимавшего ранее пост начальника Штаба РККА, однако так и не научившегося выполнить элементарного подсчета для оценки реальности предложений по производству военной техники?

Впрочем, опасность дилетантства Тухачевского состояла не в одной его профессиональной и военной неграмотности. Он был совершенно некомпетентен в технических вопросах, и даже трудно представить, к чему могло привести принятие его «плана».

Тухачевский писал: «Штаб РККА указывает на необходимость постройки многих крупных заводов, что я считаю совершенно неправильным . Военное производство может в основном базироваться на гражданской промышленности…» Фактически это был призыв к отказу от развития специальной оборонной промышленности.

Конечно, «офицер гвардейской пехоты, «гуманитарий» по ментальному настрою», Тухачевский не имел технической подготовки. Потому одновременно он оспаривает мнение как военных профессионалов, так и конструкторов. Он пишет: «Необходимо иметь в виду, что в танковом вопросе у нас до сего времени подходят очень консервативно к конструкции танка, требуя, чтобы все танки были специального военного образца».

Что же предложил «гений» военной мысли? «Оригинальную» идею! Поэтому читателю следует расслабиться и внимательно вникнуть в трагикомедию соображений «гения».

Нам необходимо, - продолжает Тухачевский, - чтобы специальные военные танки составляли бы от общего числа около одной трети для выполнения специальных задач, борьбы с противотанковой артиллерией и пр. Остальные танки, идущие обычно во 2-м и 3-м эшелонах, могут быть несколько меньшей быстроходности, большего габарита и пр. А это означает, что такой танк может быть бронированным трактором (!), что позволяет выставить бронетрактора в громадных массах».

Таким образом, «полководец», причисленный антисталинистами к лику «талантливых», совершенно не понимал характера предстоявшей «войны моторов». Он предлагал к началу войны «развернуть» только «8-12 тысяч танков». Добиться побед он рассчитывал на 40 000 колхозных, колесных ублюдочных «танках большего габарита » (?!
– К. Р.) - бронетракторах.

Гигант творческой мысли не ограничился словами: «с помощью рабочих Путиловского завода он переоборудовал один колесный трактор «Фордзон » в бронетрактор. На трактор, ничего в нем не меняя, навесили 70-миллиметровую противопульную броню». Получился «танк-каракатица», вооруженный одним пулеметом и развивающий скорость 11 км/час. То была пародия даже на танки Первой мировой войны.

Позволим аналогию - план Тухачевского походит на то, как если бы Сервантес посадил 10 тысяч Дон Кихотов, одетых в рыцарские доспехи, вместо Росинантов на ослов своего слуги. Но с тракторами картина выглядит еще комичнее: представим 40 000 колесных тракторов, идущих в бой на врага… Конечно, возможно допустить, что войну при такой стратегии выиграли бы в первый день, поскольку, узрев эту армаду «танков-ослов» с полководцем во главе, немцы бы передохли от смеха.

И казалось бы, даже нет необходимости задумываться над тем, как будущий маршал рассчитывал осуществить взаимодействие своего варварски-фантастического симбиоза техники. Но, чтобы не оставлять возможности для инсинуаций историков-гуманитариев, попробуем разобраться, в чем все-таки состоял замысел Тухачевского как «творца» нового военного искусства.

Нет, Тухачевский не был законченным идиотом. Человек, краем глаза увидевший фронт Первой мировой войны и участвовавший в Гражданской, он не мог не составить для себя представления о тактике фронтовых операций. Его замысел состоял в том, что с началом наступления фронта артиллерия разбивает линию обороны противника. Затем позиции растерявшегося врага прорывают «легкие» танки и кавалерия. А вслед за ними большой массой устремляются трактора (видимо, по два-три за одним танком) и следом, стараясь не обогнать их, плетется пехота. Чтобы добить бегущего в панике противника, транспортные самолеты высаживают в его тылу десант.

Подобную тактику прорыва немцы и французы, правда без десанта, безуспешно использовали во второй половине Первой мировой войны. Но оригинальность, «изюминка» рассуждений Тухачевского состояла именно в массовом применении колесных тракторов, прикрытых «железом», и в высадке десанта.

Кстати, в это время на вооружении всех армий состояли более быстроходные средства - броневики, и трудно сказать, из каких соображений Тухачевский их функции передавал тракторам. Чем даже оснащенный «железом» трактор лучше броневика? Бывший подпоручик не мог придумать ничего нового, но, стремясь быть оригинальным, «изобретал» собственный вид военной техники.

Сталин решительно отверг совершенно бредовые идеи Тухачевского о «бронированных» тракторах-уродцах и отказе от «необходимости постройки многих крупнейших заводов». Но, видимо, Сталину все-таки импонировало стремление Тухачевского к самовыражению. И, отойдя от первого шока, вызванного прожектерскими планами «изобретателя», впоследствии он дал ему возможность реализовать свою активность на практике.

Однако корм оказался не в коня. Все эксперименты оригинала вылились в частое проведение показных маневров с танковыми прорывами и высадкой десанта. Широко рекламируемые печатью, они стали модным веянием и служили не столько обучению армии, сколько удовлетворению тщеславия проводивших их командиров. Как показала действительность, такие картинные игры военных, впечатляющие в кино, являлись непригодными для настоящей войны.

Впрочем, современники понимали это. На одном из совещаний командного состава командующий Среднеазиатским военным округом П. Дыбенко образно прокомментировал увлечение Тухачевского десантами. Бывший матрос, не выбирая слов и без церемоний, указал: «Если бы при высадке твоего десанта стояло у противника три-четыре пулемета, то этот незначительный десант пришлось бы прикрывать не меньше, чем ста самолетам с воздуха ( смех в зале ). Я имел возможность высаживать десант против неорганизованного противника, против басмачей, и то не рассиживался как у тещи на именинах ( смех в зале )».

Последовавшая позже трагедия армии состояла в том что, обучаясь по методу Тухачевского, рассчитанному на откровенную игру в войну, она оказалась под наркотическим гипнозом самоуверенности и «шапкозакидательства». Отрезвление произошло после сражений с белофиннами, но и впоследствии армия еще долго не могла избавиться от инфантильной тухачевщины и армейской ребяческой показухи.

Заметим, что Сталин категорически возражал против рекламной стороны учений. 27 сентября 1931 года он отправил шифровку Кагановичу, Молотову, Ворошилову: «Шумиха и блеск в нашей печати по поводу маневров наших войск приносит нам вред. Нельзя ли прекратить немедля? Непонятно, откуда только берется у большевиков мещанское стремление к шумихе и показному блеску».

Логика исторического опыта заставляет сделать вывод, что Сталин в своей деятельности допустил единственную крупную ошибку. Она состоит в том, что расстрелять Тухачевского нужно было не в 1937, а еще в 1930 году. Или, по крайней мере, упрятать его в сумасшедший дом.

Кстати, для этого был повод. 18 августа 1930 года ОГПУ арестовало бывшего соратника и ближайшего друга Тухачевского Н. Какурина. Служивший во время Гражданской войны в Галицийской армии, Какурин перешел на сторону красных, и в декабре 1920 года командующий Западным фронтом Тухачевский назначил его своим 2-м помощником, но сблизились бывший подпоручик и бывший полковник во время подавления Тамбовского восстания. Уйдя из-за болезни со строевой службы, в конце 1922 года Какурин устроился на должность старшего руководителя по тактике Военной академии РККА и по совместительству начальником отделения по истории Гражданской войны в Оперативном управлении Штаба РККА. Новоявленному исследователю нужна была тема и, окунувшись в сочинение истории, Какурин стал главным творцом «образа и легенды Тухачевского» как выдающегося «полководца», вписавшего «блестящие» страницы в историю Красной Армии.