Сталкер
Шрифт:
– Говори.
– Давай отойдём в сторонку, – ухожу подальше от толпы, она нехотя подходит ближе. – Марк сказал, что ты не будешь выступать перед Зайцевой, – я перехожу к тому, зачем, собственно, и приехал.
– Ах, Марк сказал? – с сарказмом выплёвывает Полина. – А он что, у тебя на побегушках? Или как?
– Знаешь, не думал, что когда-нибудь так скажу, но Марк хочет, как лучше. И хочет тебе помочь. Полин, ну хватит уже! Ты же любишь танцевать! И так хотела попасть к этой Зайцевой.
У меня больше нет тех денег, которыми я хотел простимулировать Аллу
– Ты зря тратишь своё время, Максим, – её голос вновь становится бесцветным. – Я всё решила. Танцевать не буду.
– Из-за меня? Потому что я сказал тебе ровно наоборот в тот наш последний разговор по телефону? Ты ведь поэтому отказываешься от танцев? Чтобы не следовать моему совету?
Я ведь сказал ей тогда, чтобы она танцевала. Имея в виду, что она великолепна в этом.
Полина сухо усмехается.
– Поверь, Максим, мой мир не крутится вокруг тебя. Больше не крутится. Ты зря приехал.
Развернувшись, она просто уходит, оставляя меня обтекать от этих слов.
Её мир больше вокруг меня не крутится.
«Мы» обнулились. Нас больше нет.
Как же больно...
Достаю из кармана куртки телефон. Открываю программу слежения. Красная точка всё дальше и дальше. В моей груди леденеет, но руки действуют будто бы сами по себе.
Закрыв программу, я сношу её к чертям.
Хватит! Нельзя вариться в этом так долго. Возможно, перестав быть её сталкером, я смогу отпустить Полину...
Так будет лучше. И в первую очередь, для неё.
Ну что я могу ей дать, а? У меня проблемы с законом. Школу я ещё не закончил. Нет ни денег, ни работы. И тьма долгов.
Я уже и так испортил её жизнь дальше некуда. Она же, блин, с танцами собралась попрощаться!
Бл*ть!
С отчаянием провожу по макушке, взъерошивая волосы, расстёгиваю куртку. Мне душно и плохо. Хочется просто орать до потери голоса.
– Ну что? Эмоционально было? – подходит ко мне Дан.
– Нет. Холодно и лживо.
– То есть теперь всё, да? Вы закончили?
– Закончили, – отвечаю сухо.
– Тогда поехали, – он шагает к своей машине.
– Куда? – плетусь за ним, потому что идти больше некуда.
– Зализывать раны, бро, – скалится Аверьянов. – Две симпатичные студентки давно жаждут встречи со мной. Так и быть, одной я с тобой поделюсь.
На автопилоте сажусь в его тачку. Дан жмёт по газам, и мы уезжаем.
Глава 40
Полина
– Девушка, у Вас что-то случилось?
Водитель такси смотрит на меня обеспокоенным взглядом через зеркало заднего вида.
Мотаю головой.
Отстаньте от меня все!
Слёзы градом, зубы стучат. А водитель не отстаёт.
– Обидел, что ли, кто?
Да я сама себя обидела! Нужно было как-то по-другому с Максимом поговорить. Он же пришёл ко мне потому,
что ему не всё равно. А я повела себя как стерва.Но с другой стороны... Он же сам от меня отказался. Сразу после нашей ночи...
Нет! Я не буду о ней жалеть. Ни за что не буду!
Та ночь была лучшей в моей жизни.
Вновь мотаю головой и двигаюсь ближе к двери, чтобы водитель больше не мог видеть моего лица.
– Да у меня дочка твоего возраста, – продолжает он добродушно. – Вот я и лезу. Ты прости. Просто кроет, как будто моя ревёт... Ладно, больше не лезу.
Незнакомый человек переживает обо мне, а собственная мать предпочитает делать вид, что похудела я исключительно для балета. А синяки под глазами – лишь следствие усталости от большой нагрузки в школе.
– Спасибо, – сиплым голосом отзываюсь я. – У меня всё хорошо. Будет.
Наверное...
Наконец он тормозит возле ворот дома. Попрощавшись, захожу во двор и, стараясь быть незаметной, пробегаю к дому за спиной Константина Михайловича, который чистит снег.
Школу я сегодня прогуляла. Маме сказала, что плохо себя чувствую. А потом просто смылась в салон красоты, почувствовав неукротимую нужду в новой стрижке.
Мои волосы отращивались с самого детства. Лишь раз в год мама отводила меня к парикмахеру, чтобы подровнять обсечённые кончики. Если бы я отстригла свои волосы, её наверняка хватил бы удар.
Возможно, именно этого мне бессознательно хотелось – сделать ей больно. Хотя бы так.
Оказавшись в доме, слышу голос мамы и прячусь в гардеробной.
– Марина Захаровна, я не понимаю, что Вы от меня хотите?
– Я хочу, чтобы ты оставила молодёжь в покое! Поняла меня, Жанна? Они разберутся во всём без твоего участия!
Марина Захаровна никогда так не разговаривает. Но сейчас она, похоже, в ярости.
– Может, мне их ещё и поженить? – мама огрызается.
– Поженятся они или нет – это их выбор.
– Да Боже! Что Вы несёте?
– Несу?! – рявкает бабушка Макса. – Ты как со мной разговариваешь, Жанна? Припомнить, из какой дыры тебя достал мой сын?
Ого! Похоже, конфликт рискует перерасти в грандиозный скандал. Надо бы вмешаться, но я даже пошевелиться не могу, прижавшись к спиной к маминой шубке. Если кто-то сюда заглянет, легко спрячусь за одеждой.
– Марина Захаровна, при всём уважении...
– Ты никого не уважаешь, – обрывает её бабушка. – И дочь свою не любишь. А моего внука считаешь преступником.
– Так он такой и есть!
– Что-о?
– Ой, да не делайте такое лицо! Словно для Вас сюрприз, что Максим давно идёт по кривой дорожке. Его не будет рядом с Полиной! Ни за что! Максиму место в тюрьме. Может, там его мозги на место встанут.
– Да ты... Ты...
– Что, я?.. Марина Захаровна, что с Вами?.. Господи!.. Поля! Константин Михайлович! Кто-нибудь!
Вылетаю из гардероба. Вижу, как побледневшая Марина Захаровна оседает на пол, схватившись за сердце. Скидываю с себя куртку, помогаю маме посадить женщину на диван. Она прикрывает глаза, лицо кривится от боли. Мама хватается за телефон.