Сталки. Зима

Эти записи за годы работы она просматривала много раз, но особого внимания им не уделяла: вдруг это был сбой сенсоров, или они чувствовали приближение к планете и по каким-либо причинам выдавали такие цифры, или ещё что-нибудь…

За полминуты до разрушения корпуса датчики корабля зафиксировали изменение гравитационного поля, постепенно нараставшее и достигшее максимума в момент разрыва связи с автоматикой реактора. Мог ли это быть выстрел из гравиоружия? Зелме теперь казалось, что мог: плавное увеличение мощности импульса создавало эффект маскировки под приближение к какому-нибудь массивному объекту, этакой маленькой чёрной дыре…

Проблема была в том, что чёрных дыр в системе Сталкерры не было. А вот гравитационные аномалии, связанные с неравномерным распределением тёмной материи, в этом секторе Галактики встречались довольно часто.

И в данном случае с ходу нельзя было определить, что собой представлял этот всплеск поля тяготения. Надо было это выяснить — тем или иным способом.

«Надо будет у Миронова поспрашивать… и у Матвея…» — подумала разведчица, выключила компьютер, поднялась на ноги и принялась готовить себе ужин.

Похоже, квалификацию она ещё не растеряла. И это радовало: статус разведчика, конечно, не такой почётный, как пост федерального наблюдателя, однако фактически возможностей даёт больше. И Зелма собиралась когда-нибудь снова ими воспользоваться.

Часть 2. Подготовка: 5. Разгадка? Выбор

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 37-й день зимы.

Проснувшись, Зелма решила сразу же, не откладывая, позвонить Миронову и узнать, не замечали ли военные на подлёте к Сталкерре каких-нибудь объектов с повышенной гравитацией.

Расстегнула спальный мешок, расстеленный на досках пола, села и включила коммуникатор. Открыла на голографическом дисплее меню канала связи, подтвердила свои полномочия, нашла в списке контакт Миронова и нажала кнопку вызова.

Было часов восемь утра; подполковник явно в это время уже не спал. Значит, ответит. И не будет ругаться, что разбудили.

Так и произошло.

— Доброе утро, Зелма, — ответил Миронов; судя по его голограмме, в данный момент он находился в своём кабинете, за столом, и работал за компьютером. При этом он выглядел бодрым, словно и не приходилось каждый день вставать в семь часов; как бы там ни было, режим в федеральной армии соблюдался строго. — Что случилось?

— Здравия желаю, товарищ подполковник. Хотелось бы спросить: когда вы приближались к планете, вы не замечали никаких странностей? Ну, кроме пустот на луне? Я имею в виду — космических аномалий, связанных с гравитацией?

— Хм… Ну и вопрос… Нет, ничего такого — только электромагнитные потоки… Гравитационное поле было в пределах нормы. Ну, мы же не всю систему обшаривали — пролетели мимо спутника, подобрались к планете, вышли на посадочную орбиту, с востока подлетели к деревне и сели здесь, в горах… Тот корабль, может, двигался по совершенно другой траектории. Я, конечно, выясню всё в точности, но не думаю, что это как-то тебе поможет. Спроси у кого-нибудь другого. У тех же экологов, например…

— Я так и собиралась сделать. Что ж, спасибо, удачного дня.

— Пока, Зелма.

Подполковник сделал прощальный жест, и его уменьшенная голограмма над запястьем разведчицы пропала.

Эх, значит, здесь продвинуться не удалось. Ну ладно, есть ещё Матвей. Может, он что знает…

Зелма вздохнула, вылезла из спальника и принялась готовить завтрак. Да и помыться с утра не мешало бы…

* * *

Чуть позже.

…А вот члены «зелёной группы» не были такими жаворонками, как Миронов.

Зелма с третьей попытки дозвонилась Матвею на браслет (вчера обменялись кодами); эколог выглядел заспанным и был настроен не то чтобы очень дружелюбно. Однако он также был обрадован тому, что разведчица ему позвонила: всё-таки их знакомство начинало ему нравиться…

— Привет. Чего надо… — Матвей зевнул, — …в такую рань?

— Привет. Слушай, тут такое дело… Можешь, пожалуйста, вспомнить: когда вы подлетали к планете, вы не замечали ничего необычного?

— В смысле?

— Никаких гравитационных искажений или типа того?

— А, это… — Небольшая пауза. — Да, было кое-что… Гравитационная аномалия. Километрах в двухстах от поверхности. Да, точно помню, была такая штука, мы из-за неё чуть не свалились… Зелма, ты меня слышишь? Зелма?..

Разведчица молчала. У неё в голове складывался пазл. Всё становилось на свои места.

Корабль попал в поток метеоров. Стал выбираться, приближаясь к планете. В это время оказался в поле действия аномалии. Вектор движения изменился, а метеоры как раз настигли машину. Результат известен. И вполне закономерен.

Получается, она нашла разгадку?

Зелма теперь была в этом почти уверена. Простое, логичное решение, объясняющее практически всё… «бритва Оккама» в чистом виде.

Правда, было кое-что, оставляющее некоторые сомнения… что всплыло в этот момент в голове у Валевской вместе с разговором с Мироновым…

И разведчица не поленилась об этом спросить.

— С какой стороны мы летели? — повторил Матвей, зевнул и замолчал. Видимо, задумался. — Сейчас вспомню… С запада мы летели. Точно тебе говорю. И на нашем пути в один «прекрасный» миг появилась эта аномалия… Ну, Зелма, получила ответы на свои вопросы? А теперь, если не возражаешь, я ещё посплю…

— Ага, сладких снов, — сказала разведчица, отключила голографический дисплей комма, привалилась спиной к стене своего дома, у которой сидела — внутри, естественно, — вздохнула и… рассмеялась.

Она смеялась минуту, полторы, две. От облегчения, от осознания того, что она выполнила свою задачу… а также от радости, что теперь между ней и Матвеем больше не будет стоять работа.

Ещё она осознавала, что с разведкой скоро придётся распрощаться. Но раз долг выполнен, это можно будет сделать с достоинством.

И, скорее всего, это будет к лучшему.

Осталось подождать, пока Сталкерра войдёт в Федерацию и пост наблюдателя станет официальной оплачиваемой должностью. А сейчас можно расслабиться: открытой угрозы планете нет, а пустоты и электромагнитные возмущения… да мало ли в Галактике странных феноменов? Потом как-нибудь пошлют туда научную экспедицию, и всё станет ясным окончательно…

Зелма понимала, что могла и ошибаться. Но в данных обстоятельствах не придавала этому особого значения. Вероятность была на её стороне.