Стальная сеть

Разговор у них профессиональный, я одно слово через два понимаю. Но и так ясно — речь о паровозах. Об их конструкции, кто виноват и что делать. Вечный вопрос.

Меня увидели, замолчали. Вернее, инженер замолчал. А иностранец расфуфырился ещё больше.

— Вот! — кричит. — Вот господин офицер. Спросить его. Плохи наши изделие или нет?

Железнодорожник на меня взглянул, поморщился. То ли от крика этого господина, то ли не очень рад, что посторонние лезут.

А господин не отстаёт:

— Вот молодой офицер, образованный человек. Скажите, офицер, вы любить поезда? Вы хотеть добираться до Москва и Петербург быстро?

Нет, думаю, это вопрос с подвохом. Риторический вопрос, на него ответ ясен заранее.

Подумал я, и сказал твёрдо:

— Этот вопрос, господа, не в моей компетенции. Я здесь не для этого.

— А для чего вы здесь? — спрашивает иностранец.

— Для того, чтобы самому задавать вопросы, — отвечаю. — С кем имею честь?

— О, прошу прощения, — иностранец приложил пальцы к котелку. — Я представитель концессии «Стивенсон и сыновья», меня зовут Джеймс Лоу. А вы, я понимать, офицер полиция?

— Офицер Найдёнов, — отвечаю.

Посмотрел на инженера, взглядом спрашиваю: а ты кто такой? Тот неохотно сказал:

— Инженер-железнодорожник Алексей Краевский. Прибыл для изучения причин аварии.

— Причина аварии очевидна! — тут же влез иностранец. — Негодная эксплуатация сложных конструкций!

— Эксплуатация производится специально обученными работниками, — ровно ответил инженер. — А конструкция ваша не такая уж и сложная.

Тут мистер Джейм Лоу возмутился, и они опять принялись спорить.

— Подождите, — говорю. — Господин Лоу, так это ваши паровозы?

Иностранец повернулся ко мне, и гордо так отвечает:

— Разумеется, эти паровозы наши. Мы поставляем свой товар по всему миру. Да!

— Вы утверждаете, что паровоз испорчен по причине неправильной эксплуатации? — спрашиваю.

Ну ничего себе заявки! Это какие же руки кривые должны быть, чтобы паровоз вот так раскурочить?

— Я говорил, что управлять столь сложный механизм должен умелый работник, — господин Лоу поднял трость и ткнул в разбитый паровоз. — Это сложный механизм. Я знать это. Я не знать, что за работник управлял наш паровоз.

— Все наши работники прекрасно подготовлены! — отрезал инженер Краевский.

— Я не видеть их готовку… как их готовить. Я видеть вот это! — снова тык тростью.

Смотрю, инженер набычился, того гляди придушит иностранца голыми руками. Конечно, кому охота такое слушать.

— А возможность диверсии вы не допускаете? — спрашиваю.

— У нас говорят: ищи, кому выгодно, — сказал Джеймс Лоу. — Кому нужно диверсия? Наши дороги — это выгода для всех!

— Для кого — для всех? — спрашиваю.

— Все, все получать выгода! — иностранец приподнял котелок. — Прошу прощения. Мне нужно ехать в гостиница. Мой обед готов.

— Вашу визитку, господин Лоу, — говорю ему сурово. — Адрес ваш нынешний попрошу.

Господин Лоу достал визитку. Продиктовал название гостиницы. Я всё это в блокнотик записал, визитку в карман положил. Говорю:

— Постарайтесь не уезжать из города, пока я не поговорю с вами, господин Лоу.

— Вы меня задерживать, офицер?

— Это просьба, господин Лоу. Или мы можем сейчас проехать в полицейский участок. Роскоши не гарантирую, но стул в кабинете крепкий, и полы помыты.

— Я постараться не уехать! — иностранец губы сжал, котелок надвинул. Развернулся и пошёл, тростью в землю тычет при каждом шаге. Недовольно так.

А я к инженеру повернулся. Говорю:

— Он правду сказал? Можно неумелыми руками так паровоз ухайдакать?

Думал, инженер кричать начнёт. Но нет. Тот нахмурился, усы подёргал, отвечает:

— Исключать нельзя.

Вижу, не хочет человек с полицейским откровенничать.

— Так что, прав Джеймс Лоу? — спрашиваю с подковыркой. — Руки у нас кривые?

— Что вы хотите, господин Найдёнов? — инженер смотрит, как на врага. — Ваши друзья полицейские уже были здесь. Всё, что хотели, узнали.

Хотел я ему ответить, уже рот раскрыл. Тут попугай Микки подмышкой у меня задёргался. Каркнул хрипло, вывернулся из-под руки. Крылья расправил, подпрыгнул и влетел в обгорелую дыру, между развороченных листов металла — прямо внутрь паровоза.

Глава 25

Инженер Краевский дёрнулся — испугал его Микки. Да я и сам испугался. Сунулся вслед за попугаем. Опасненько! Металл разворочен, края острые, чуть не так повернулся, и всё — разрезал себе что-нибудь. До кости.

Инженер мне:

— Куда вы, господин Найдёнов?

— Надо! — отвечаю.

А сам дальше лезу. Куда деваться — вдруг мой попугай нашёл улики. Осторожность побоку, дело прежде всего.

Влез. Внутри запах гари, аж в горле запершило. Хорошо, свет снаружи проникает, хоть что-то видно. Сверху зашуршало, сажа посыпалась. Это попугай порхает, с железки на железку перескакивает.

— Микеша! — зову его. — Микки! Что? Что ты увидел?

Позади завозились, ногами по металлу затопали — инженер. Влез вслед за мной, говорит:

— Ну и методы у вас в полиции! Сыскных попугаев завели. Смех и грех…

Я не отвечаю, на Микки смотрю. Попугай мой туда-сюда летает, крыльями машет, сверху всякую дрянь стряхивает. Чёрные хлопья так и сыплются. Как бабочки обгорелые.

Попугай полетал, на торчащую железку уселся, повертел головой. Потоптался на железке, шею вытянул, опять каркнул.

Посмотрел я, куда Микки клювом показывает. Спрашиваю инженера:

— Что это там, господин Краевский?

Инженер посмотрел, отвечает:

— Это? Это, господин полицейский, раньше называлось топкой. Теперь это груда хлама.

Ага, значит, это паровозная топка.

Смотреть там особо нечего — правду инженер сказал, куча хлама.

— Из хорошего железа её делали, — спрашиваю, — топку эту? Конструкция прочная? В смысле — жаростойкая?

Инженер усмехается.

— Конечно, прочная. Другой она быть не должна. Котёл ещё прочнее.

— Так как же она взорвалась тогда? — говорю. — Сами видите — как её разворочало. С котлом вместе.