Стальное лето
Шрифт:
Один лишь Энрико тупо переключал каналы. Вначале он попал на мультик, затем на вестерн с Клинтом Иствудом. Какая там Америка, он думал совсем о другом — о теле своей дочери, во всех подробностях отраженном в линзах морского бинокля. Лето кончилось, и он спрятал бинокль дома, в укромном месте.
Энрико думал о Франческе, которая, когда родилась, помещалась на ладони. Он держал ее в руке всю целиком, когда ее вынули из кювеза.
Наконец он заснул в одиночестве. Ему снились Башни-близнецы, в одной из них была Франческа.
Часть третья
Ильва
25
Льет
Артуро следил за движением дворников, обрывки мыслей проносились в его голове, он был на взводе.
Поворот налево, въезд на шоссе. Возможно, он в безопасности.
Пистолеты у них были спрятаны под штатской одеждой…
Артуро вел машину предельно осторожно, чтобы не привлекать внимания.
Дело на сотню миллионов, а может, и больше, и вдруг…
Вдруг что-то происходит. Машина впереди тормозит и включает аварийные огни.
Стоп. Артуро встал. Что там, авария? Этого еще не хватало.
Да, льет как из ведра.
На рассвете, на портовом причале, когда началась облава, тоже шел дождь.
Образовалась пробка. По капотам барабанили капли. Восемь тридцать утра. Люди спешат на работу, сигналят, боясь опоздать. Вода переполняет стоки, бежит по немногим оставшимся листьям, ветер раскачивает голые ветки деревьев по сторонам автострады.
Артуро не удается сосредоточиться. Он должен решить, куда ему ехать, где остановиться, а потом, возможно, он позвонит Сандре. Он смотрит на дворники и думает о том, что все события в мире связаны между собой, прямо или косвенно.
Мутные потоки выливаются из водосточных труб торговых ангаров, стоящих по бокам трассы.
Один миг — и ты можешь сорваться.
Переполняя стоки, вода скапливается в огромных лужах на асфальте.
Раз — и ты скатываешься вниз.
Времени в обрез.
Дождь поливает разбитый мотороллер и мужское тело, лежащее на дороге.
Артуро смотрит на дворники, затем переводит взгляд на зеркало и бледнеет — сразу за ним стоит полицейская машина.
Он включает печку на полную мощность, и стекла запотевают. Бедняга Паскуале… Конечно, его, закованного в наручники, уже везут в Ливорно — вот в такой же машине, только с включенной сиреной… И он, Артуро, был на волосок от того, чтобы оказаться рядом с ним.
Дворники качаются — вправо, влево, влево, вправо. Пока непонятно, действительно ли мертв мужчина, лежащий на асфальте в полусотне метров от его машины. «Не умеет народ ездить под дождем, — думает Артуро. — Кажется, что это так легко». Говорят, когда теряешь контроль над управлением и влетаешь в разделитель, бывает больно. Но существуют тысячи других случаев сделать себе больно. Происшествие.Так мы привыкли называть несчастные случаи, с которыми сталкивает нас жизнь.
Дождь заливает цеха «Луккини», белые трубы с красными полосками и транспортеры, груженные чугуном. Артуро останавливает движение дворников; он знает, что дождь работе не помеха. Но какое ему дело до того, что происходит на заводе.
Прошло несколько минут. Кто-то сделал необходимые телефонные звонки, кто-то сообщил, что на шоссе, на таком-то километре, лежит человек; «скорая помощь» уже едет.
Артуро ждет, пока запотевшие стекла очистятся, и думает о том, что мужчина на земле,
скорее всего, мертв, а вот он пока жив. Впрочем, может быть, и наоборот.Дождь заливает домну, которая ни на минуту не прекращает свою работу. Капли непрерывно стучат по металлу, болванки, сложенные у цехов, ждут своего часа, грузовики выстроились в очередь, а рабочие прячутся под навесом — дождь. Погрузчики «Катерпиллер» замерли, как машины на автостраде, но вскоре и те и другие придут в движение.
Глядя на неподвижное тело, Артуро подумал: «Это ведь чей-то сын. Алессио… Нет, Алессио давно не ездит на мотороллере».
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, он снова включил дворники. Дождь стучит по капоту. Машина за ним — полицейская «Альфа 147» с включенной мигалкой. Мигалка испускает синие лучи под хмурым, почти что ночным небом. Но уже утро.
Посматривая на машину сзади, Артуро начинает мелко дрожать. Конечно, эти полицейские обсуждают облаву в порту, конечно, они говорят: «Был и пятый, но этому ублюдку удалось выйти сухим из воды».
Алессио не знает, что этим пятым был его отец.
«Если Паскуале меня сдаст, это конец», — думает Артуро.
Его подельников взяли на рассвете, пока они разгружали посудину. Но он, возможно, в безопасности.
«Скорая» запаздывает. На заводе закончилась смена. Кристиано садится на скутер, выезжает на шоссе и упирается в пробку. Алессио и Маттиа треплются под навесом.
— Что за дерьмовая погода, — говорят они.
Размеренное движение дворников. Машина стоит в пробке, но дворники работают.
«У судьбы свой сценарий, — думает Артуро. — Этим трупом на асфальте мог бы быть я. Однако я сижу в теплой машине, которая, к счастью, не моя, и по сравнению с покойником чувствую себя вполне сносно. Мобильники не забыл выключить? Нет. Карточки выкинул. А этот парень на земле слишком здоровый, чтобы быть моим сыном».
Он снова посмотрел в зеркало. В полицейской машине сидели четверо — двое спереди, двое сзади. Водитель говорит по мобильнику. Его сосед справа закуривает. Третий, молодой парень в штатском, почему-то на взводе. Может, сегодня на рассвете он был с теми, кто прятал пистолеты под одеждой… может, его еще и повысят за такую удачную вылазку!
Пробка и не думает рассасываться. Потоки воды бурлят вдоль обочины. У полицейского за рулем кончается терпение: включив сирену, он начинает пробираться между стоящими машинами.
Артуро ерзает на сиденье, его рука на рычаге передач дрожит.
Если только Паскуале не сдаст…
Наконец появляется «скорая». Артуро перестраивается на резервную полосу.
Санитары грузят тело на носилки. Еще две минуты — и он сможет гнать со скоростью сто семьдесят — сто девяносто километров, если потребуется. Надо поехать по флорентийской автостраде или даже по генуэзской. Во Вьяреджо он найдет Сандрини, своего адвоката, потом еще есть приятель, который задолжал ему услугу…
Сандра никогда этого не поймет.
Пробка начала рассасываться, наконец можно ехать. Логично было бы задаться вопросом: «Какого хрена ты делаешь?» Но Артуро гонит прочь эту мысль.
Силуэты Пьомбино быстро исчезают в зеркале. Трубы, крыши — все позади, включая его семью. Возможно, у них уже был обыск. Может быть, его ищут, но какие у полиции доказательства?
Паскуале, умоляю, не называй моего имени!
Корпуса «Луккини» скрылись за поворотом.