Стальное зеркало

— Тулон… с арелатцами в приданое. Или с галлами. И владения, и развлечение. Щедрый подарок.

— Куда более щедрый, чем может показаться на первый взгляд. — У Чезаре положительно хорошее настроение, под стать всему прочему. — Если я возьму Тулон сам, силой оружия, но по праву, отобрать его у меня можно будет только войной. А воевать с нами Людовик не захочет еще лет десять, а может, и больше.

— Хотелось бы надеяться. — За десять лет можно сделать очень многое, а там уже, взбреди королю в голову такая блажь — воевать, у него ничего не выйдет. — Кстати, я так понимаю, что вы произвели на невесту впечатление всего за один ужин…

Удивляться тут почти нечему. Почти. Потому что подобное случается — дома случалось — каждый день по три раза. Что там ужин, полутора фраз хватало для того, чтобы очередная синьора или синьорина почувствовала весьма деятельную благосклонность к Его Светлости. Но девица Рутвен — другой породы, это сразу видно.

— Я думаю, что дело тут не вполне в ужине, а скорее в том, что произошло потом.

Только Мигель открывает рот, чтобы задать вопрос и прояснить эту пока непостижимую для него связь, как входит гвардеец, охраняющий покои…

— Господин герцог Ангулемский с визитом к Вашей Светлости!

О родственниках речь — они и навстречь… но с поздравлениями еще слишком рано, так с чем же?..

— Я чрезвычайно рад принять Его Светлость в своем доме.

Капитан де Корелла привычно убирается в соседнюю комнату. Ну, что еще нам сегодня приснится?

2.

Неожиданный визит. Неожиданно удобный. Подходящее время — и гость, разговор с которым может быть интересным. Не может не быть, куда бы ни свернул. Тут незачем загадывать, предполагать, прикидывать, подталкивать. Нет необходимости. Река проложит русло там, где сочтет нужным.

Вода, вечер, вино — и немного шутки.

— Я рад приветствовать у себя дорогого родича…

Герцог Ангулемский вскидывает голову, потом наклоняет… как-то наискосок. Анна-Мария права, действительно — птица.

— Новых связей между нашими домами обнаружиться не могло… Его Величество предложил вам новую партию? Как я понимаю, удачную?

— Да, благодарю вас.

Если примерить на себя позу гостя, то сразу заболит между лопатками и в основании черепа. Выпрямленная спина, развернутые плечи… так можно сидеть, только если проваливаешься через воздух, если нет другой опоры, кроме себя — но какой опоры недостает пришедшему?

Герцог Ангулемский — дома. Он не первый человек в Орлеане, но он здесь — сила. И не только здесь. И не только благодаря положению. Вернее, значительную часть положения он создал себе сам. Почему же он ведет себя так, будто вокруг ни одного твердого предмета?

— Я, — четко выговаривает гость, — решился нанести вам визит, дабы, если это возможно, просить вас принять мои извинения и просьбу о прощении…

Слушать его тяжело. Ему нельзя говорить так, не годится, не идет, плохо получается, голос — как поддельное письмо, очень старательно написанное, но фальшивое. А он себя заставляет, сам себя за горло держит — и заставляет.

Зачем это все — и что герцог Ангулемский имеет в виду?

— Вас и одного из молодых людей из вашей свиты. Кажется, синьора Джанджордано Орсини. Этот юноша, его друзья и вы едва не пострадали по моей неосторожности. Вы, наверное, уже поняли, о чем речь, но, полагаю, мне следует объяснить подробнее.

— Простите, а этот молодой человек еще что-то натворил? — И искреннее удивление. И побольше его — в голос. Перестаньте извиняться и оправдываться, господин герцог Ангулемский. Вам-то зачем участвовать в королевской игре? Или… неужели вы и впрямь не знаете?

— Да нет, что вы. Он повел себя достаточно разумно, даже кинжал в ране не забыл, — сухо улыбается гость. — А вот я не озаботился проверить, чем занимается человек, которому я поручил завязать знакомство с кем-то из вашей свиты. И не прояви ваши люди похвальной в их возрасте осторожности, их, скорее всего, ждала бы встреча с Трибуналом. Всецело по моей вине.

Не знает. Не притворяется, не играет — действительно не знает. Удивительное дело.

— Господин герцог, мне несколько неловко задавать подобный вопрос, — чистая правда. — Но я вынужден. Верно ли я понимаю, что вы желаете подшутить надо мной, чужаком и гостем в Орлеане, пользуясь моей крайне малой осведомленностью о происходящем здесь?

— Нет, — теперь гость не расстроен, а просто удивлен. — Хотя… вот этого вы, наверное, не знаете, потому что это и вправду совпадение. Черную мессу покойный с сообщниками собирались играть в старой выгоревшей церкви. А там несколько лет назад провели настоящий богохульный обряд, от того она и сгорела. Так что даже признайся де Митери, что это был розыгрыш, ему никто не поверил бы.

— Господин герцог, все-таки это вы меня разыгрываете. Не можете же вы не знать, что шевалье де Митери служил вовсе не вам, а… — нет, тут лучше не играть, а сказать прямо. Потому что герцог Ангулемский мог догадаться, что его предали, но, кажется, не знает, по чьему приказу. И может только увериться в своем заблуждении. — …королевской тайной службе? Я ни минуты не думал о том, что вы или ваши люди могут иметь отношение к подобной неловкой нелепице.

— Королевской тайной службе?

«Он не просто не знал. — говорит Гай. — Он думал что-то совсем другое.»

А вот сейчас гость опирается не на пустоту, сейчас за ним стена, все надежно и прочно. Касается лопатками спинки кресла. Опускает локоть на поручень… нет, не переносит вес все-таки. Его «удобно» примерно равняется моему «почти никуда не годится».

— Его Величеству следует об этом узнать.

— Вы хотите сказать, что я ошибся насчет Его Величества примерно так же, как вы ошиблись на мой счет?

Гость коротко и совершенно беззвучно смеется. Это очень странное зрелище.

— Да, господин герцог. Видите ли, перед тем, как подписать договор с Альбой, Его Величество пригласил меня к себе. И сказал, что в обмен на мою поддержку до конца кампании, он купит мне каледонский парламент и право вмешательства. А если я откажусь, он раздавит меня — с вашей, кстати, помощью. Я убежден, что этот договор — ошибка. Но это не та ошибка, из-за которой я начну войну. Я сказал «да». И поэтому я совершенно уверен, что Его Величество не имел к происшествию с де Митери никакого отношения.

— С моей помощью? — Мне не нравится этот король, как бы я ни старался его понять, он мне не нравится, и чем больше я о нем узнаю, пытаясь его понять, тем больше он мне не нравится…

— Его Величество посчитал, что вы очень нуждаетесь в громких победах.

— Вот, значит, как… — Нет, подобное не стоит обсуждать вслух. Тут остается только улыбнуться и пожать плечами, и уже на исходе движения вспомнить: я так же пожимал плечами, когда мне говорили, что Хофре взял моего коня или мое оружие. Чем бы дитя ни… — В определенном смысле король, конечно, прав. Вы, герцог, намного раньше начали и намного больше успели, а я не хочу стать обузой в будущей кампании.