Стальной арбитр

– Именно так, – ответил я.

– Тогда скажите мне, кто эти люди, которых вы назвали хозяевами Карпова? Почему о них ничего не знаю я?

– Хозяева Карпова и его кодлы НЕ ЛЮДИ!

– Не люди!? А кто, демоны, что ли?

– Нет, не демоны в прямом смысле слова. Тем, на кого вы решили наехать, покровительствуют существа нечеловеческой расы рнайх – инопланетяне, пришельцы из иного мира!

Я ожидал странных взглядов, усмешек, вращения указательного пальца у виска, но ничего подобного не произошло.

Застыли, словно изваяния, бойцы Месаря, замер в кресле их босс, глядя в пол, выложенный дорогим кафелем.

Я не рассчитывал, что такой тертый человек, как Месарь, поверит мне быстро, – слишком уж необычные вещи я говорил. Мне нужно было заинтересовать будущего возможного союзника, заставить его осознать, что происходит нечто сверхъестественное. Месарь нужен был мне и сам по себе, и как человек, способный свести меня с гораздо более могущественными людьми, с настоящими маршалами мафии. О них писали и говорили много чего, утверждали, что их власть превосходит власть официального правительства. Может быть, и так, мне сейчас нужна была поддержка кого-либо, обладающего реальной властью в России, не важно какой – тайной или явной. Один человек, пусть он даже Посвященный Богу, не мог противостоять рнайх и их слугам – новоявленным эарам. Мне нужны были информация, оружие, поддержка людьми, могли, наконец, понадобиться деньги. Все это легко могла дать мне мафия. Главное, чтобы поверили!

Заговорил Месарь:

– Так… Так… И чем ты, Юра, можешь свои слова подтвердить?

– Подтвердить мои слова может Аркан, которому вы, по вашим же словам, полностью доверяете.

– Может быть, и так, – задумчиво проговорил Месарь. – Аркан рассказал мне, что человека разнесло на куски, когда один из бесов Карпова направил на него штуковину, вроде как зажигалку… А когда ты, Юра, взял ее в руки, то сразу же выкинул, и она взорвалась.

– Все верно, – подтвердил я. – Только я подобрал еще и пистолетик, который лупит сильнее, чем ружье для охоты на слонов, причем бесшумно. Он так же, как «зажигалка», самоуничтожился.

– И про пистолетик я знаю. Но я не понимаю, Юра, с чего ты взял, что это оружие шестеркам Карпова дали какие-то инопланетяне? У Карпова может быть крыша в госбезопасности, а там есть много интересных штучек. А граждане при погонах очень любят испытывать их на людях.

– Значит, вы мне не верите? – спросил я для проформы.

– Пока нет. Докажи свои слова – и я поверю в пришельцев и во что угодно, что ты там наплетешь, – ответил Месарь.

– Тогда послушайте дальше, а потом я вам смогу представить и другое доказательство, – сказал я.

У меня был действенный способ заставить Месаря поверить, но его я приберег на крайний случай. Желательно было применить это последнее средство, когда я буду разговаривать с мафиози покрупнее. Пока же я рассказал Месарю о том, как меня сняли с автобуса, как похитили со двора собственного дома во второй раз, рассказал и о приключениях в «санатории». Про герцога Стила я пока молчал, но зато не забыл красочно описать подземные бункеры, летучие шары с гравитационными пушками и стрельбу по мне из бластера.

Парни Месаря удивленно переглядывались, такой научной фантастики они сроду, наверное, не слышали. Месарь выслушал меня очень внимательно. Когда я закончил, он сказал с некоторой иронией:

– Да ты парень покруче, чем Жан-Клод Ван Дамм. Где же тебя так научили драться? В железнодорожном институте?

– Нет, не там, – признался я.

– Тогда где?

– Если я вам расскажу, то вы подумаете, что я или над вами издеваюсь, или что я законченный шизик. Будет лучше, если вы узнаете о том, почему мной интересуются наши общие враги и кто я вообще такой, – не от меня, – я сказал это, возвысив голос и глядя в глаза Месарю.

Месарь снова не выдержал моего взгляда, его это разозлило. Он вскочил, подошел ко мне, лицо его начало краснеть.

– Слушай, Юрик, мне твои басни надоели! От кого я должен про тебя все услышать? Ну, говори, мать твою!

– Допросите Гатаулина – он вам все скажет! – ответил я.

– Ладно, парень, я еще чуток потерплю. Но если мое терпение лопнет, а ты будешь тут сказки рассказывать, то я твою шкуру на полоски разрежу!

Сергей Александрович сделал несколько очень быстрых движений правой рукой, будто пластал кого-то невидимым ножом. Судя по всему, он неплохо владел холодным оружием, за что и получил кличку[2].

– Ведите его к карповскому мочиле, сейчас очную ставку устроим! – приказал Месарь торпедам.

Меня грубо повлекли из сауны, протащили по коридору, спустили по маленькой лесенке и втолкнули в небольшую комнату за железной дверью. «А вторую бутылку пива я так и не допил», – подумал я, про себя усмехнулся, одновременно осматриваясь.

Комната была без окон, с голыми цементными стенами, с потолка свисала пыльная лампочка. У стены стояло вделанное в пол железное кресло. В нем сидел голый по пояс Гатаулин, прикованный за руки и за ноги к весьма неудобному предмету мебели. Рядом с креслом стояли три табурета и столик, на котором лежал небольшой чемоданчик.

Над Гатаулиным склонился лысый человечек, которого психиатр-криминалист Ломброзо с ходу классифицировал бы как садиста и извращенца. Еще один тип прислонился к стенке и лениво почесывал волосатую грудь под расстегнутой рубахой. Когда два парня затащили меня в камеру пыток, а потом туда же вошел и Месарь, то в комнатке стало тесновато.

Месарь уселся на табурет, меня оставили стоять, причем в спину мне уперлось что-то твердое и холодное. Я с невозмутимым видом осматривал комнату и помалкивал.

Гатаулина успели здорово отделать: лицо превратилось в сплошной синяк, глаза заплыли, из носа и с разбитых губ капала кровь. На груди виднелись темные пятна, в комнате пахло паленым – похоже, о «товарища майора» тушили сигареты.

– Говорит чего? – спросил у лысого Месарь.

– Молчит, сука! Придется укольчик сделать, а то, боюсь, сдохнет на допросе, как партизан в гестапо, – ответил лысый. У него был неприятный тонкий голос евнуха.

– Тогда давай, Степа, приступай! – скомандовал Месарь. – Теперь вопросы буду задавать я.

– Как скажете, Сергей Александрович, – пропищал лысый Степа, открывая чемодан. Оттуда он извлек шприц, пластиковую ампулу с ядовито-зеленой жидкостью и резиновый жгут.

Гатаулин с трудом повернул голову и, увидев эти предметы, понял: сейчас он сам испытает приятные ощущения человека, которому вкатят несколько кубиков «сыворотки правды». Потом Гатаулин посмотрел на меня. Его разбитые губы зашевелились, и присутствующие услышали неожиданно сильный для побывавшего под пытками человека голос: