Стальной кулак

В приемной стояла особая тишина, нарушаемая только шелестом бумаг да тихим постукиванием пальцев машинистки по клавишам пишущей машинки. Академик что-то чертил в блокноте, партработник нервно теребил краешек кожанки.

Я достал свои записи, еще раз пробежал глазами ключевые тезисы. Все было готово — цифры, факты, аргументы. Оставалось только правильно их преподнести.

— Товарищ Краснов, — голос секретаря прозвучал неожиданно громко. — Проходите.

Я поднялся, одернул пиджак. Дверь в кабинет Сталина казалась неожиданно массивной.

В кабинете пахло табаком. Сталин стоял у дальнего окна спиной ко мне. В полной тишине отчетливо слышалось потрескивание табака в его трубке.

— Так значит, провалили испытания, товарищ Краснов? — не оборачиваясь, произнес он. В голосе звучал металл.

Вот так, сразу, без приветствий? Плохой признак. Я постарался сохранить спокойствие.

— Да, товарищ Сталин. При испытаниях выявился ряд серьезных проблем…

— Серьезных проблем? — Сталин обернулся. — Вы понимаете, что подвели не только меня? Подвели партию, страну! Мы вложили огромные средства в ваш проект.

Он медленно подошел к столу, его желтые глаза буравили меня:

— Может, вы вредитель, товарищ Краснов? Специально затягиваете работу?

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок, но заставил себя спокойно выдержать этот взгляд:

— Нет, товарищ Сталин. Я честно признаю свою ошибку, мы слишком торопились. Пытались перепрыгнуть через необходимые этапы работы. Для создания современного танка нужна серьезная исследовательская база.

— Вот как? — Сталин прошелся вдоль стола, постукивая трубкой по ладони. — Теперь вам нужно больше времени, больше денег? А где гарантии, что не будет нового провала?

— Гарантия — в правильной организации работы, — я достал схему будущего КБ. — Нам нужно создать полноценный исследовательский центр. С отдельными лабораториями по каждому направлению. Собрать лучших специалистов.

Сталин долго молчал, разглядывая схему. Затем неожиданно усмехнулся:

— А вы не боитесь, товарищ Краснов. Другой бы начал оправдываться, валить вину на других. А вы прямо говорите о своих ошибках. Это хорошо.

Он снова раскурил погасшую трубку:

— Я ведь специально дал вам такие сжатые сроки. Знал, что быстро хороший танк не сделаешь. Хотел посмотреть, что вы скажете. И что сделаете. — Он склонился над картой на столе. — Но теперь задача будет шире…

Я почувствовал, как постепенно отпускает внутреннее напряжение.

— Танк все равно надо создать. Я знаю, что вы с этим справитесь. Но сделать это одно. Нужно запустить массовое производство. Танки нужно где-то заправлять — значит, займетесь нефтепереработкой. Нужны дороги для техники — это тоже ваша задача. И конечно, тягачи для перевозки.

— Товарищ Сталин, но это же огромный объем работ… — я невольно покачал головой, осознавая масштаб задуманного.

— Вот именно! — Сталин повернулся ко мне. — А вы думали, мы тут в игрушки играем? Танки сами по себе — ничто. Нужна система. Нефтепереработка, дороги, тягачи… — он начал загибать пальцы. — Все должно работать как единый механизм.

Он прошелся вдоль стола, посасывая трубку:

— Вы знаете, почему я даю вам такие полномочия, товарищ Краснов? Почему закрываю глаза на ваши шалости с заграницей? Почему готов простить этот провал?

Я молча покачал головой. Хотя, и так все понятно.

— Потому что вы умеете признавать ошибки. И главное, вы умеете думать. — Он остановился напротив меня. — Другие просят больше денег, больше людей. А вы предлагаете систему. Правильно мыслите.

Сталин снова склонился над картой:

— Вот здесь, — его палец ткнул в точку на Волге, — можно построить нефтеперерабатывающий завод. А здесь проложить стратегическую дорогу. — Он провел линию по карте. — Все должно быть взаимосвязано.

— Я понимаю, товарищ Сталин.

— Понимать мало. Надо сделать. — Он выпрямился, глядя мне прямо в глаза. — Даю вам карт-бланш. Людей, деньги, полномочия. Но я хочу видеть результат. Не бумажки с отчетами — реальный результат.

В его голосе снова зазвучала сталь:

— И помните, товарищ Краснов: второго шанса не будет. Или вы справитесь, или… — он сделал выразительную паузу. — Думаю, вы меня поняли.

— Так точно, товарищ Сталин. Результат будет.

— Идите. И не подведите меня. — Он отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.

Когда я шел к дверям, за спиной раздалось:

— Да, и привлеките толковых молодых специалистов. Нам нужны не только опытные кадры, но и свежая кровь.

— Будет сделано, товарищ Сталин.

Уже взявшись за ручку двери, я услышал:

— И запомните: я не жду от вас чудес. Я жду от вас работы. Настоящей работы.

Выйдя в приемную, я глубоко вздохнул. Колени все еще подрагивали, но в голове уже выстроился четкий план действий. Сталин прав, нужна система. И мы ее создадим.

В приемной секретарь протянул мне пачку документов:

— Распоряжения о создании Специального конструкторского бюро. Допуски, мандаты, все как положено.

На ватных ногах я спустился по широкой кремлевской лестнице. Только на улице, глотнув свежего воздуха, начал осознавать произошедшее. В портфеле лежали документы с подписью Сталина — карт-бланш на создание не просто КБ, а целого научно-производственного комплекса.

У Спасской башни меня все также ждал Степан.

— В Архангельский переулок, — сказал я ему.

Уже по дороге я мысленно начал набрасывать план действий. Первым делом, создать штаб будущего КБ. Нужно подходящее здание, желательно в тихом районе.

Достал записную книжку, начал составлять список специалистов. Профессор Аристархов из МВТУ — он читает лекции по двигателям, но я знаю, что в душе он конструктор. Братья Истомины с их феноменальным чутьем на металл. Лапшин со своими гидравлическими системами…

Впереди был огромный объем работы. Но сейчас, глядя на засыпанный осенними листьями Архангельский переулок, я чувствовал необычайный подъем. Наконец-то мы сможем работать так, как нужно, основательно, без спешки и штурмовщины.

Время есть. Не бесконечное, конечно, но достаточное для создания чего-то по-настоящему стоящего.

Дома я продолжал систематизировать мысли. Нельзя упустить ни одной важной детали. На чистом листе появились первые записи.

Тайная лаборатория в подвале… Величковский, Сорокин, Коробейщиков — это золотой фонд, люди, которым я доверяю безоговорочно. Там уже налажена работа над броней, есть необходимое оборудование. Но для решения новых масштабных задач этого явно недостаточно.

Я перевернул страницу, начал чертить схему. Нужна двухуровневая структура. В тайной лаборатории оставить самые секретные разработки — броню, ключевые узлы, все критически важные исследования. А рядом построить большое официальное КБ для основной массы работ.