Стань моим
Шрифт:
– На "Вольво"!
– Аглая резко обернулась к матери.
– Ты хоть имеешь представление, сколько стоит такая машина? А я имею! Я в своей фирме получаю неплохо, даже, по нынешним временам - хорошо, вдвое больше, чем начальник РЭУ. После визита Храмцова я специально узнавала, какой у них оклад. Да, я получаю вдвое больше, а могу я заработать на "Вольво"? Мне надо десять лет работать, чтобы купить её! И после этого ты будешь утверждать, что Храмцов - не ворюга.
Зоя Васильевна в первый момент не нашлась, что ответить.
– И всё же, Лая, ты не должна так судить о людях...
– Наверняка этот Храмцов
– Ну, Бог с ним, с Храмцовым. А вот Виталию Петровичу ты зря отказала.
Аглая посмотрела на мать с горькой усмешкой.
– Это тот завлаб, который таскался к нам зимой?
– Не таскался, а приходил. Откуда у тебя этот жаргон?
– Меня от твоего Виталия тошнило.
– Такие люди на дороге не валяются. Виталий Петрович - заведующий лабораторией в секретном институте, кандидат наук.
– Ну и что, что кандидат наук? Во-первых, сейчас не те времена, чтобы кандидатство что-то значило, а во-вторых - он платит алименты на двух детей.
Мать развела руками.
– Ну, знаешь, на тебя не угодишь. Где ты видела мужчину после сорока, который был бы чист как ангел? Хотя, если хорошо поискать, то такого найти можно. Вот, к примеру, Альфред Осипович...
– Она принюхалась.
– Чем это пахнет? Ох ты, Господи, запеканка подгорает... Заболталась я с тобой. Переодевайся быстрее.
Она вышла, а мысли Аглаи снова вернулись в тот памятный август...
Вячеслав покинул её неожиданно, без объяснений. И это после трёх недель безоблачного счастья и ежедневных взаимных признаний в любви!
Они, как обычно, ночевали в палатке на берегу моря. Была тёплая звёздная ночь. Волны тихо шелестели, перекатывая прибрежные гальки. Сквозь сон Аглая слышала, как тоненько заверещала портативная рация, лежавшая в рюкзаке Вячеслава. Он встал, взял рюкзак и вышел из палатки. Аглая осталась лежать. Ей не хотелось вставать, не хотелось просыпаться. Ей смутно помнится, как Вячеслав с кем-то разговаривает по рации... Или это ей померещилось во сне?
А утром она проснулась одна. Ни Вячеслава, ни его вещей в палатке не было. Теперь, вспоминая об этом, она горько усмехалась. Хоть бы записку оставил! Хорошо ещё, что он не обобрал её. Хотя мог бы и обобрать, удирая как последний подлец.
На её глаза навернулись слёзы. Может, это и к лучшему, что он бросил её. Его подлая натура всё равно проявила бы себя, рано или поздно.
Аглая прошлась по комнате. Стоило ей на секунду закрыть глаза, как перед ней появлялся Вячеслав - его атлетическая фигура в плавках, вся покрытая сверкающими на солнце капельками воды...
Ей вспомнился вечер накануне его бегства. Может быть, всё дело в её шутке насчёт возможности появления у неё ребёнка? Она решила его разыграть, сказав, что чувствует головокружение и что это похоже на симптом беременности. Наверное, это его и спугнуло. Хотя внешне он ничем не выдал себя, даже сделал вид, что обрадовался ребёнку, подлец! А ночью сбежал. Сбежал! Надо же ей было так шутить... Ведь никакого ребёнка не было, и никаких симптомов не было, это шутка, невинный розыгрыш... Аглая застонала. Он оказался бабником,
трусливым бабником, из тех, что никогда не задумываются о последствиях своих приключений...– Аглая! Ты ещё не готова?
Её душил гнев. Она готова была разрыдаться.
– Да пошёл твой Альфред знаешь куда? Не буду я переодеваться!
– Она отшвырнула платье.
– И так хороша!
Мать посмотрела на неё испуганно.
– Лаичка, что с тобой?
– Ничего! Я выгляжу прекрасно! Пусть является твой жених, мне тоже любопытно посмотреть на него. Какими бывают директора гастрономов, когда они желают жениться!
– Ты сегодня не в духе. Я дам тебе валерьянки.
– Не нужно мне валерьянки. Оставь меня, мама.
Аглая упала на диван, на глазах её выступили слёзы. Зоя Васильевна всплеснула руками.
– Ну что мне с тобой делать! Ничем на тебя не угодишь...
– Не надо ничего со мной делать.
– Так чего ж ты ревёшь? Сейчас человек придёт, а ты ревёшь!
– А если мне хочется поплакать?
В квартиру позвонили. Зоя Васильевна встрепенулась.
– Это Эрнстов! Ох ты, господи Боже мой! А у меня салат ещё не готов... Лаечка, умоляю тебя, приведи себя в порядок!
Она вышла из комнаты, плотнее прикрыв за собой дверь.
Аглая осталась сидеть. Так и не надетое платье выскользнуло из её рук и упало к ногам. Аглая даже не заметила этого. Она думала о Вячеславе, и слёзы катились из её глаз.
Глава 2
– Добрейший вам вечерок, Зоя Васильевна, добрейший! Вы сегодня превосходно выглядите.
В прихожую из распахнутой двери сначала вдвинулась большая круглая коробка, перевязанная шёлковой лентой, затем показался шуршащий целлофаном букет, и уже после них, держа всё это перед собой, вплыл невысокий круглолицый человек лет сорока пяти, с жидкими рыжеватыми волосами и аккуратно подстриженными усиками. Несмотря на жаркий день, на нём был костюм. Прихожая наполнилась ароматом одеколона.
Зоя Васильевна заулыбалась.
– И вам добрый вечер, Альфред Осипович. Мы с Лаичкой ждём вас... Это торт?...
– Да, мой скромный сувенир.
Зоя Васильевна подхватила коробку.
– Вы так любезны, Альфред Осипович. Прошу вас, проходите в гостиную. Располагайтесь и будьте как дома. Мы с Аглаей как раз собирались ужинать, и я подумала, что вы присоединитесь к нам... Сюда, Альфред Осипович...
– А где Аглая Степановна?
– Сейчас будет. Она сегодня поздно пришла с работы и ещё не успела переодеться.
В гостиной Зоя Васильевна выдвинула одно из кресел, стоявших у стола.
– Вот, подождите её пока...
Эрнстов уселся, удобно откинувшись.
– Очень благодарен вам за содействие... Сама-то Аглая Степановна как отнеслась к моему визиту?
– Знаете, взволновалась очень. Она у меня девушка с характером, хотя, в сущности, добрейшее существо, ласковая, любящая... Сами понимаете, росла без отца... Бывают иногда у неё моменты вспыльчивости... Но это от волнения.
Эрнстов расстегнул пиджак, ослабил галстук под подбородком.