Стану ему женой. Ребенок от монстра

— Нет… Выпросил воды, я дала. Ты не против? — помедлив, добавила я.

— Главное, не вылез.

Андрей разобрал покупки: дорогой кофе, несколько банок с детской едой… Неожиданно передо мной очутилась коробка конфет в форме сердца.

— Это мне? — улыбнулась я.

Он сто лет не делал мне знаков внимания, вот таких — романтичных и простых, какие бывают между влюбленными. Конфетно-букетный период как-то проскочил мимо. А те цветы, что он привез несколько дней назад забылись от острой боли после разрыва трубы.

Да и не надо ничего.

Я рада, что он пришел домой и не придется еще ночь дрожать одной от страха. Только потому уже счастлива.

— Вино тебе не стоит пить, купил тебе конфеты.

Я вопросительно подняла взгляд. Уже подняла крышечку и попробовала конфету с вкусной сливочной начинкой. Вид у Андрея был какой-то странный.

— Твой паспорт, — из внутреннего кармана он подал мне новенький документ.

Я открыла из любопытства, какая у меня теперь фамилия.

Елена Ладова.

Что ж, неплохо…

— Свидетельство на дочку, — его он передал уже в обложке. — И паспорт.

Я положила рядом со своим и попробовала следующую конфету — фисташковую. Как приятно, когда любимый парень приносит угощение, пусть мелочь, но сам факт внимания был даже вкуснее этих конфет.

— Посмотри.

Он раскрыл свой паспорт и положил сверху, придерживая тугие, пахнущие новым документом, страницы.

Сначала я уставилась на фото.

Свежая фотография. Андрей смотрел в объектив, пытаясь излучать дружелюбие и безобидность. Уголки губ приподняты совсем чуть-чуть, чтобы паралич в глаза не бросался. Чисто выбрит. Белая рубашка застегнута до воротничка. Открытый взгляд. Стало грустно: кого угодно, но меня ему не провести, за этой маской я видела его настоящего. Настоящий взгляд, душу. Загнанный зверь пытается прикинуться овечкой, очень старается. Интересно, с какой попытки он сделал это фото.

Только затем я обратила внимание на имя. Строчка за строчкой прочла информацию: Андрей Ладов, место рождения Санкт-Петербург, двадцать первого декабря…

— Дата рождения настоящая?

Андрей кивнул.

И тут до меня дошло: Ладов.

Я сдвинула паспорт в сторону, чтобы посмотреть на свой. Елена Ладова.

Перевернула страницы и увидела штамп о регистрации брака. Уже год, как мы в браке… И начала листать дальше, чтобы убедиться. Не просто ведь так штампы появились в паспортах после трудного разговора о дочке.

Я остановилась, заметив графу «Дети».

Так и есть… Провела по строчке пальцем. Он вписал ее. Анна Ладова. И дата рождения правильная, наверное, он никогда ту вьюжную ночь не забудет, сам принимал роды…

Следующим Андрей достал сложенное свидетельство о регистрации брака и положил сверху. Заграничные паспорта. Полный комплект документов.

У меня слов не было. Я повернулась и уставилась ему в лицо: у Андрея были грустные глаза.

— Ты боялась, она в детский дом попадет.

Трудно описать, что я ощутила. Настоящее облегчение, но какое-то тихое. Мне одной понятное. Не фейерверк чувств, а что-то более зрелое. Наверное, такие чувства испытывают, когда женятся спустя годы, когда уже дети и быт… И не так уже и нужно… Но не правда: это очень нужно мне. Нам. Всем троим.

Я молча обняла Андрея за шею обеими руками от благодарности. Не хотелось ничего говорить, только дышать знакомым запахом выветрившегося лимонного парфюма.

Он обнял меня, погладил поясницу, еще неуверенно после операции.

— Спасибо, — выдохнула я в плечо.

— Ты когда сказала про детский дом, я сразу понял, что ты права. Погоди, — Андрей отстранил меня, рука вновь нырнула под полу пиджака.

Из внутреннего кармана он вытащил простой пакетик — с двумя золотыми колечками внутри, и вытряхнул на ладонь. Я смотрела, затаив дыхание. Безропотно дала свою руку и наблюдала, как он надевает простой золотой ободок на тонкий палец.

Мы женаты.

Настоящие супруги. Я смотрела на блестящее кольцо — без камней и узоров, тоненькая полоска металла и все, пока он надевал свое…

По-настоящему женаты.

Я подняла глаза, пытаясь понять, что это значит.

— Мы останемся вместе? — прошептала я.

Андрей снова обнял меня, задумчиво глядя в лицо, а затем, словно вспомнив, что так полагается, поцеловал в губы. Слегка, просто прикоснулся.

— Не знаю…

— Андрей… — прошептала я.

— Не знаю, правда… — выдохнул он. — Может, нам придется расстаться, может, нет. Я не знаю, что будет дальше, Лена. Но я хочу, чтобы его носила. Чтобы помнила, Аня не сирота.

Наше будущее еще в тумане, но это важный шаг.

— Давай побудем вместе, — прошептала я, забыв о распрях. — Попробуем уехать… В другой город, если не получается за границу, в глушь, слышишь? Я хочу воспитывать Аню в семье. Чтобы у нее был отец, а не как у меня, ни отца, ни матери… Не бросай нас.

Глубоко личные страхи вырвались против воли. Я не хочу, чтобы моя дочь росла сиротой.

— Я вас не бросал, Лена. Были обстоятельства…

Я не хотела, чтобы он договаривал и произносил вслух, что есть они и теперь.

— Давай хотя бы попытаемся, — попросила я. — Пообещай, что подумаешь.

— Обещаю, — помедлив, согласился он.

Это обещание я вырвала клещами… Но видела — он хотел его дать. Просто не мог.

— У меня может не получиться, но я попробую. Это могу обещать.

Я уткнулась ему в грудь, и несколько минут мы стояли, обнявшись.

От избытка эмоций и слабости меня била дрожь, а он держал меня сильными руками, пока на пороге кухни не появилась сонная дочка.

— Аня встала…

Андрей обернулся, расцеловал дочь и ссадил на стул. Я тоже села.

— Исаева надо покормить, — вздохнул Андрей, снял с сушилки чистую тарелку, наложил в нее гуляш с горкой и вышел за дверь.

Вот такая у меня свадьба. Обменялись кольцами… И вернулись к рутинным делам. Несмотря на боль, усталость, задавленную где-то глубоко внутри истерику и постоянный страх, я чувствовала себя счастливой.

Смотрела на кольцо. Непривычное на пальце, легкое. Брак оформлен не на наши имена, но кольцо было настоящим.