Стану ему женой. Ребенок от монстра

— Зачем организовал встречу с Исаевым? — еще один удар прочистил ему мозги до кристальной ясности. — Ты оглох?

— Исаев обещал новые документы… — просипел он, поняв, что в деньги никто не поверит. — Новую… новую…

От боли он не смог договорить.

— Выведу на Глодова, — выдохнул Андрей. — Отдам взамен…

— Торговаться просили? — беззлобно переспросил охранник, но бить не стал. — Заткнись.

Отпустил и Андрей съехал по стене. Один ушел — докладывать хозяину, второй остался.

Об этой передышке он мечтал.

Ему даже дали воды. Глотнув из горлышка, он осмотрелся, пытаясь хоть какие-то сведения выудить из обстановки. Охранник один, но вооружен.

Искусанная рука почти не ощущалась и сильно дрожала.

Минут через сорок вошел пожилой мужчина с сумкой в сопровождении охраны. Сумку поставил на пол и присел на корточки, глядя на Андрея глубоко ввалившимися, какими-то старческими глазами, хотя ему лет шестьдесят от силы было.

— Ну и что у нас? Раздеться можете?

Врач.

Он напрягся: его палач бы меньше испугал.

— Разденьте, — велел врач. — И помойте его. Работать невозможно.

Андрей постарался раздеться сам, но рука плохо слушалась. Больше всего врача заинтересовало прокушенное плечо. С бедром было лучше, а вот плечо — в лохмотья. Его отвели в соседнюю комнату и загнали под душ — с обычным жестяным поддоном и шлангом. Вода была чуть теплая, он мгновенно продрог, но встряхнулся. Из одежды дали старую футболку и тренировочные штаны. Обувь забрали.

Затем врач осмотрел еще кровоточащие раны.

— Будем зашивать. На лицо тоже надо накладывать швы, — предупредил он Андрея, словно тот пациент.

Дольше всего провозился с рукой. Под местной анестезией почти не больно — препараты хорошие и их не жалели. Андрей рассматривал врача, не личный ли доктор Богданова? На лице швы наложили в двух местах: бровь, скула.

— На роже сколько швы пробудут? — спросил наблюдавший за этим охранник.

— Дней пять… Плечо дольше. При условии, что бить не будете.

— Плечо не интересует, — буркнул охранник.

Пять дней. Они будут ждать пять дней. Все это время она будет одна с ребенком. А его будут держать здесь. Богданов готовился к какому-то плану. Разгадать его Андрей не мог, но знал, что на сто процентов его убьют потом. Но пять-семь дней есть точно.

Врач вышел, охрана свалила вместе с ним. Лязгнув замком, закрылась дверь — он остался один. Подвальная комната напоминала камеру. Обошел ее, как зверь, принюхивающийся к новой клетке, огляделся. Санузел, стул, кровати нет. Под потолком — две камеры.

К нему пришли через несколько часов. Одурманенный лекарствами, он потерял счет времени — уже утро было? Или день? От усталости он не вспомнил, видел ли этого мужика прежде: высокий, черные волосы, средний возраст. Абсолютно непримечательное лицо — они тут все одинаковые. Держится разве что иначе: вальяжно стоит перед ним, сверкая перстнем на левой руке.

В таком же костюме, что и остальные богдановские, а значит, тоже охранник, только рангом повыше.

— Угощайся, — он предложил сигарету.

Андрей взял и жадно, с наслаждением затянулся. Голова поплыла с первой затяжки, но мозги прояснились.

— Знаешь, почему твой допрос остановили? — спросил тот. — Исаев раскололся, когда пообещали заняться его братом. Рассказал все. Ты держал его в погребе на территории своего дома.

Дым стал неожиданно горьким и едким. Андрей раскашлялся, понимая, что скажут дальше.

— Мы знаем, где твоя семья.

Он инстинктивно съежился. Дрожащей ладонью обхватил раненое плечо. Смотрел в пол, думая — правда это или ложь? Они могли вычислить адрес, или блефуют?

— Ты выступишь посредником на переговорах с Глодовым. Исаев уберет его. Затем ты возьмешь на себя убийство.

Вот, чего он хочет.

Андрей затянулся, пытаясь побороть оцепенение. Скорее всего, они захотят, чтобы Глодова убили публично — дерзко и жестоко. Это привлечет внимание. Особенно если все на него свалят и арестуют. Шуму будет много. Скорее всего, убьют при задержании или как-то иначе Богданов решит эту проблему. Живой он им нужен уже не будет.

Замысел Богданова подходил к концу. Он свалит за границу, и все.

Они понимают, что с ними разберутся так же? Но в его планы не входило открывать им глаза. Нужно искать выход. Он понимал, какого ответа от него ждут.

— Хорошо, — ответил Андрей.

Глава 37

Андрей

Дни в каменной клетке тянулись, как пытка. Как запертый зверь он бродил по комнате, быстро смирившись с неволей. С ней он знаком по тюрьме. Если в первый раз это едва его не сломало, то теперь он ждал, когда позволят выйти.

Швы на срастающихся ранах зудели.

Первые сутки его лихорадило. Плечо распухло. Ему дали антибиотики, и заживало как на собаке. Андрей перестал ориентироваться во времени суток, привык к спертому воздуху.

Думал о них.

Почти неделю одни…

Надеялся, что богдановские блефовали — иначе Лену с ребенком притащили бы сюда, как поступили с братом Исаева. Но рассчитывать на это боялся.

Швы сняли на шестой день.

Врач разрезал их и аккуратно вытянул пинцетом.

— Как новенький, — без улыбки сказал он.

Зеркала, чтобы оценить, на что теперь похоже лицо, не дали. Андрей прикоснулся подушечками пальцев к скуле, и ощутил гладкую, новенькую кожу.

Охрана без интереса наблюдала за ним.

Дверь была широко распахнута и прохладный воздух из коридора разбавлял духоту замкнутого помещения и запах спирта. В камеру вошел мужик с перстнем. На матрас в углу — его спальное место — бросил вещи. Джинсы и рубашка новые. Ботинки были его.

Врач молча собрал инструменты и вышел, охрана осталась.