Star Wars: Под покровом лжи

–  Мы по горло сыты делишками Валорума, - говорил Хавак.
– Он все время идет на поводу у Торговой Федерации, как они скажут - так он и сделает. Эта его угроза обложить налогами торговые маршруты - только слова, и ничего больше. Пора дать ему понять, что "Невидимого фронта" надо бояться больше, чем Торговой Федерации.

Палпатин пренебрежительно отмахнулся и сказал: - Чистая правда, что верховный канцлер не слишком понимает цели "Невидимого фронта", но не он ваша главная помеха.

Хавак выдержал подчеркнуто равнодушный, но долгий взгляд Палпатина и произнес: - Нам нужен другой канцлер. Сильный. Ктото, кто не был рожден в богатстве и роскоши.

Палпатин снова отмахнулся.

–  Не там врагов ищете. Посмотрите, например, в директорате Торговой Федерации.

Хавак немного пораскинул мозгами.

–  Может, вы и правы. Может, мы действительно не там ищем, - он ухмыльнулся и добавил, понизив голос: - Мы заполучили нового влиятельного союзника. Он уже предложил несколько направлений, в которых мы должны действовать.

–  В самом деле?

–  Это он сообщил нам данные, которые были необходимы, чтобы уничтожить грузовоз Торговой Федерации у Дорваллы.

–  У Торговой Федерации тысячи грузовозов, - сказал Палпатин равнодушно.
– Если вы думаете, что, взрывая их корабли, вы добьетесь победы, то вы глубоко заблуждаетесь. Вам нужно добраться до хозяев. Чем я и занимаюсь в Сенате.

–  У вас есть там друзья?

–  Ничтожно мало. Тогда как Торговая Федерация пользуется поддержкой многих значительных сенаторов - таких, как Тоонбук Тоора, Тессек, Пассель Аргенте… Их лояльность высоко оплачивается.

Хавак возмущенно тряхнул головой.

–  Как трогательно, что "Фронт" должен покупать поддержку сенаторов тем же прискорбным манером, каким ему приходится пользоваться услугами наемников.

–  Другого пути нет, - многозначительно вздохнул Палпатин.
– Суды бесполезны и пристрастны. Но у коррупции есть свои хорошие стороны: вы можете просто купить голоса не слишком щепетильных чиновников, вместо того чтобы убеждать их в правоте своей позиции.

Хавак поставил локти на стол, перегнулся к Палпатину и доверительно прошептал: - У нас есть средства, о которых вы просили.

Палпатин удивленно поднял брови.

–  Так скоро?

–  Наш доброжелатель сообщил нам, что "Доход"…

–  Будет лучше, если я не буду знать, как вы их раздобыли, - перебил Палпатин.

Хавак согласно кивнул.

–  Тут только одна неувязка. Эти средства у нас - в слитках ауродиума.

–  Ауродиума?
– Палпатин откинулся в кресле и задумчиво сплел пальцы.
– Да, это может создать проблему. Я не очень хорошо представляю себе, как распределить слитки среди сенаторов, которых мы хотим… поощрить.

–  Слишком легко отследить, - сказал Хавак.

–  Именно. Придется обратить слитки в республиканские датари, даже если это потребует некоторого времени, - Палпатин ненадолго примолк, потом заговорил снова: - Если желаете, один из моих референтов поможет вам открыть особый счет в банке на отдаленной планете, где не будут задавать лишних вопросов о происхождении слитков. Как только вы положите ауродиум на депозит, можно будет перевести средства в ИнтерГалактический Банк и снимать суммы со счета уже в республиканских кредитках.

Хавак не скрывал восторга.

–  Уверен, вы найдете этим деньгам наилучшее применение.

–  Я сделаю все, что в моих силах. Хавак восхищенно осклабился.

–  Сенатор, вы - подлинный голос Внешних систем!

–  Я вовсе не голос Внешних систем, Хавак, - спокойно возразил Палпатин.
– Если вам так уж хочется наградить меня почетным титулом, зовите меня гласом Республики. Запомните это, потому что если вы начнете противопоставлять Внешние миры Центральным, а сектора - окраинам, в ваших рядах никогда не будет единства. Не к всеобщему равенству мы должны стремиться, а положить конец анархии и распаду.

Глава 14

Куай-Гон Джинн стоял у восточных ворот Храма и раздумывал, куда бы направиться. День был теплым и безоблачным, только у верхушек самых высоких зданий Корусканта, на севере, клубились грозы местного значения. А КуайГону нечего было делать.

Он пошел прямо на солнце. Воспоминания юности охватили его, образы сменяли друг друга, словно карты в колоде для саббака, которую тасует умелый игрок. Как всегда, перед его внутренним взором мелькали дни, проведенные в Храме. Там он медитировал, учился, тренировался, заводил друзей, а иногда - терял их. Из глубин памяти всплыл день, когда он, совсем сопливый мальчишка, очутился в одной из башен и впервые понастоящему увидел Корускант с высоты. И как он с той самой минуты был одержим желанием излазить всю планетумегаполис, сверху донизу. Это приключение оставалось его самой заветной мечтой до самого отрочества и, фактически, было исполнено. До отвала.

В тех редких случаях, когда ученикам дозволялось покидать Храм, они ходили по окрестностям, словно группы туристов, и всегда в сопровождении наставника - не одного, так другого. Экскурсии в Галактический сенат, Дом правосудия, Дворец правительства…

Но и этих первых вылазок Куаи-Гону хватило, чтобы понять, что Корускант - вовсе не та сказочная страна, какой он воображал его в детстве. Погода на планете была более или менее управляемой, детали естественного рельефа сглажены, и все, что осталось от природы, обитало в комнатных условиях, под присмотром и контролем.

Поскольку Сила была свойственна всему живому, она в некотором смысле концентрировалась на Корусканте. Но здесь она ощущалась иначе, чем в мирах, которые пребывали в более естественном состоянии, где взаимосвязь всего живого формировала мягкие ритмы и циклы. Если на большинстве планет Сила была подобна тихому шепоту, то здесь это был рев - постоянный фон для ощущений джедая.

Куай-Гон хотел просто пройтись. У него не было никаких особых планов. На огромной трехмерной карте в башне Совета Ордена мерцали сотни тревожных огоньков, обозначающих проблемные точки или чрезвычайные происшествия, но Малый Совет не озаботился послать их с Оби-Ваном ни к одному из них. Быть может, Йода или еще кто - нибудь из Совета остался недоволен (чтобы не сказать хуже) тем, как он зациклился на капитане Коуле.

По глубоко личному мнению Куай-Гона, члены Совета слишком уж хотели видеть в Коуле всего лишь еще один симптом наступления тяжелых времен, тогда как на самом деле Коул был чем-то большим. И к тому же Совету было свойственно долго и подробно размышлять о последствиях, о будущем и гораздо меньше внимания уделять настоящему. Йода, например, прямо-таки обожал твердить, что будущее всегда в движении, и все же он и Мэйс Винду иногда поступали так, словно случайности вовсе исключены.

Может быть, они видят некое великое грядущее событие, которое маячит на горизонте, размышлял Куай-Гон. А сам он не увидит его даже тогда, когда оно окажется у него перед носом? Оставалось, по крайней мере, не отметать с порога возможность, что магистрам Совета Ордена известно чтото, что пока недоступно ему, Куай-Гону.