Star Wars: Под покровом лжи

Догнав и перегнав родианцев, он перерезал их канаты и отправил в свободное падение обратно на площадь. А вот тви'лекк оказался проворнее - он все еще был над Куай-Гоном, и приходилось признать, что он, Куай-Гон, решительно не успевает. Аэротакси уже подбиралось к северному краю площади с весьма очевидным намерением стряхнуть его, Куай-Гона, в первый попавшийся достаточно глубокий провал.

Поравнявшись с самой высокой из статуй Первопроходцев, Куай-Гон отцепился и спрыгнул Первопроходцу на плечи, потом соскользнул вниз, на пьедестал, и, наконец, соскочил на плиты площади.

На площади же творилось следующее.

Один из родианцев пятился задом, планомерно отстреливаясь. Так, пятясь, он и влетел прямо в объятия двоих гвардейцев, которые до вольно грубо уложили его на мостовую. Второму родианцу было еще проще - сломанная нога приковала его к месту падения, где он и дожидался смирно своей участи.

Куай-Гон, потеряв интерес к родианцам, развернулся на каблуках и поспешил к Валоруму. Уцелевшие гвардейцы сомкнули вокруг него каре и стояли с ружьями наизготовку. Ади была тут же. Заметив Куай-Гона, она предупредила стражников, чтобы они его пропустили.

Правая сторона плаща Валорума пропиталась кровью.

–  Надо доставить его в медицинский центр, - выпалила Ади.

Куай-Гон подхватил Валорума под руку и помог ему подняться. С другой стороны канцлера поддерживала Ади. Так, с активированными лазерными мечами, они и двинулись обратно к зданию Сената. Гвардейцы прикрывали отход.

Глава 15

Кто-то - у кого было время и желание этим заниматься - подсчитал, что любой свалившийся с крыши здания Галактического сената приземлится прямо в медцентре, где сенаторы пользовались исключительными привилегиями. При условии, конечно, что ветра, продувающие каньоны Корусканта, будут дуть как раз в нужном направлении и упавшему достаточно повезет, чтобы его не сбили разнообразные летательные аппараты, когда он будет пролетать сквозь воздушные магистрали.

Более безопасный метод для них очутиться невредимым в медцентре Галактического сената был подняться туда на лифте из зала Сената или воспользоваться ховером, как предпочел поступить сенатор Палпатин.

Медцентр занимал верхние пять этажей заурядного здания с отвесными стенами, возвышавшегося до среднего уровня Корусканта. Его многочисленные входы были размечены разными цветами и другими знаками, поскольку для каждой расы здесь был свой отдельный вход. Ведь многим из них требовались особая сила тяжести и состав атмосферы. Ложи в зале Сената тоже учитывали условия, которые требовались их обитателям.

Сате Пестаж посадил ховер в свободном боксе парковочной платформы, вблизи от входа, помеченного как предназначенный для людей и близких к ним рас, но подальше от самой разукрашенной из всех приемных зон.

–  Не теряй времени, - сказал Палпатин с заднего сиденья, - но веди себя вежливо.

Пестаж кивнул.

–  Будьте уверены.

Палпатин открыл заднюю дверцу округлого ховера, вышел, изящным жестом поправил складки вышитого плаща и исчез в дверях. В холле он наткнулся на сенатора Орна Фри Таа.

–  Я слышал, вы там присутствовали, - сказал Палпатин.

Пухлый тви'лекк потряс тяжелой головой - повидимому, это должно было означать глубокую скорбь.

–  Настоящая трагедия. Воистину, это ужасно.

Палпатин скептически приподнял бровь.

–  Ну, хорошо, - раздраженно запыхтел Таа.

– На самом деле, Валорум отклонил мои требования относительно снижения тарифов на экспорт рилла с Рилота. Если я смогу помочь делу, навестив его в медцентре, я так и сделаю.

–  Мы делаем, что должны, - мягко сказал Палпатин.

Таа некоторое время молча изучал его.

–  И я правильно понимаю, что ваш визит вызван исключительно искренней заботой?

–  Верховный канцлер - глас Республики, верно?

–  На данный момент, - с отвращением согласился Таа.

Охранники из Гвардии были расставлены по всей приемной зоне, так что Палпатину пришлось не меньше шести раз предъявлять идентификатор, прежде чем его впустили в зал ожидания, зарезервированный для посетителей Валорума. Там он обменялся приветствиями с сенатором от Алдераана Бэйлом Органой - высоким, привлекательным брюнетом - и со столь же представительным сенатором от Кореллии, Комом Фордоксом.

–  Вы уже слышали, кто несет ответственность за все это?
– спросил Фордокс, стоило Палпатину усесться на кушетку напротив него.

–  Только то, что "Невидимый фронт" наверняка замешан.

–  У нас есть доказательства их участия, - сказал Органа.

Лицо Фордокса исказилось от гнева и смущения.

–  Это за пределами понимания.

–  Акт, который не может остаться безнаказанным, - согласился Органа.

Палпатин сочувственно поджал губы и покачал головой.

–  Ужасное веяние времени, - сказал он.

Недуги, которые приводили в медцентр, обычно были следствием злоупотребления едой или напитками, или травм, полученных на скупбольных кортах, или аварий аэротакси. Бывало, что попадали они сюда и в результате случающихся время от времени дуэлей. Изредка сенаторов загоняла в медцентр болезнь, и уж совсем редко - попытка покушения.

Палпатин чувствовал свою ответственность.

Он должен был выяснить, что произошло во время его встречи с Хаваком. Этот юный радикал не раз подчеркивал, что Валоруму нужно дать понять, насколько опасен "Невидимый фронт". Но Палпатин и не думал, что Хавак пойдет на покушение.

То, что Хавак был к тому же и глупцом, делало его особенно опасным. Неужели он действительно верил, что, если во главе Сената будет стоять ктото другой, дела "Невидимого фронта" изменятся к лучшему? И неужели он не понимает, что Валорум - их самый надежный союзник в деле обуздания Торговой Федерации - путем введения налогов или еще каклибо? Попытавшись убить Валорума, Хавак не только придал достоверности в глазах общественности заявлениям Федерации, что "Невидимый фронт" представляет угрозу для общества, он еще и сделал более обоснованными их требования о наращивании оборонительной армии.

Стоит напомнить Хаваку, кто его настоящий враг.

Если только, подумал Палпатин, Хавак вовсе и не хотел привлекать к себе внимания. Может ли оказаться так, что за обходительной, но неопределенной миной Хавака скрывается пытливый ум?

Палпатин предавался раздумьям, пока Фордокс и Органа наносили визит Валоруму. Он все еще продолжал размышлять, когда спустя какое-то время в зал ожидания вошла Сэи Тария.

Палпатин встал и поздоровался.

–  Как я рад вас видеть живой и здоровой, Сэи. С вами все в порядке?