Старая школа рул

— Да он же угашенный, не соображает ничего. Какой смысл?

— Ну и пусть. Факт останется фактом. Одну камеру делили. Мы, правда, не одноклассники, но в школе пересекаемся, понимаете? Кое-какое общение происходит. Я, конечно, правой рукой барона после этого не стану, но чуть ближе подобраться постараюсь. Мы с вами оба понимаем, они будут меня воспринимать, как чужака и близко не подпустят. Но шанс стоит использовать. Надо только матери придумать, что сказать… И бумажки все оформите, если они вдруг имеют у вас своих людей. Потом на свидетеля можно будет переквалифицировать.

Пётр задумался.

— А тебе это зачем вообще? — нахмурился он. — Ты ментом что ли стать хочешь, не пойму?

Да как тебе объяснить, Пётр Алексеевич… Мне надо до твоего главного босса добраться. До Никитки Щеглова. Просто так ведь к нему не подступишься. Он вон какой стал, на кривой козе не подъедешь.

Впрочем, слабое место у Никитоса имелось — моя жена. Катя, Катенька, Катюша. Не потому что любовь и всё такое, а потому что на ней его недвижка висела. И на Руси-матушке, и за кордоном тоже. А Катюха крепко бухала и не помнила, кому что говорила по пьяни. А это было проблемой, ещё какой проблемой.

— Ну, ладно, поехали, — кивнул Романов, — раз ты такой инициативный. Выпущу тогда вместе с цыганами. Но давай по чесноку, школяр. Если кто-то узнает об этом нашем эксперименте, мне конец. Ясно? Вылечу с места, как пробка. Сечёшь, к чему это я?

— А вы, Пётр Алексеевич, за УПК или за справедливость? — усмехнулся я. — Чисто для себя интересуюсь. Я лично думаю, что обеспечить торжество закона не всегда можно. А вот со справедливостью ситуация радикально иная. Была бы воля. А про риск… догадываюсь, что рискуете. Ну, а как иначе? Зато на шампанское шансы резко повышаются.

Он хмыкнул и ничего не ответил.

— Маме позвоню, ладно? Вы только ей скажите, что я ни в чём не виноват, а то она беспокойная у меня.

Мама, действительно, чуть с ума не сошла, будучи адептом тепличного, блин, воспитания. Но я, как смог, постарался её успокоить и Пётр тоже со своей стороны уверил, что ничего страшного не происходит и меня не задерживают, не арестовывают, не казнят, не пытают и ничего даже не предъявляют. И условия будут хорошие, и питание. Чисто курорт «Белокуриха». И всё потому, что я стал свидетелем преступления и сведения, которыми я располагаю очень и очень важны. Кое-как уговорили её не лететь в ментуру и всё такое.

* * *

Камера оказалась вполне сносной, и вообще, можно сказать, что за прошедшую неделю, вместившую в себя тридцать лет, в органах много чего изменилось. И только уазики оставались такими же как и до нашей эры. Должно быть, они и были теми китами, на которых покоилась Земля-матушка.

Я оказался со всей цыганской гоп-компанией в одной хате. Они были чуть живые. Под воздействием, так сказать, поэтому никакой активности не проявляли. Вповалку валялись на двух шконках. Я залез на второй ярус, вытянулся на железных полосах без матрасов и постарался уснуть.

Время было ещё около девяти, но денёк выдался тот ещё, так что я довольно быстро отрубился и проспал практически до утра. Часов в пять меня растолкал Князь.

— Чё делаешь! — сонно воскликнул я и повернулся к нему спиной. — Отвали, Жан! Дай поспать.

Но он не сдавался.

— Чё за херня, Крас? — спросил он, помотав головой.

— Не понимаю, о чём ты, — равнодушно ответил я.

— Как мы здесь оказались, а?

— По блату. Вообще что ли ничего не помнишь?

— Ну… так, немного… Росгвардия, спецназ. А сначала было всё по кайфу.

— Считай, что из-за тебя и оказались. Теперь вот кайфуем по-взрослому.

— Почему из-за меня? Я замочил кого-то что ли?

— Тебе виднее, — ответил я. — Мне ничего такого не известно.

— Блин, Крас! Чё за хня?! Меня дядька убьёт!

— Если бы сразу согласился заняться моим вопросом, ничего такого не случилось бы. А так я к уркам обратился, а они видать слили. А может, пасли их. Не знаю. Разберёмся. Объясни лучше, зачем ты-то припёрся, если сказал, что не придёшь. Вот это я понять не в состоянии. Ты же лично, глядя мне в глаза заявил, что не полезешь в это дело! А сам припёрся. И даже без предупреждения. Для дела такая нездоровая канитель хуже всего. Вот так, брателло. Теперь чалиться будем неизвестно сколько.

— Сука! — в сердцах долбанул он кулаком по нарам. — Короче! Скажешь, ты меня попросил, и я решил помочь. Это, кстати, правда.

— Да-да, — кивнул я. — Почти так и есть. С той лишь разницей, что если так сказать, получится, что я тебя и подставил. Не врубаешься что ли? Я тебя пригласил, ты согласился, а тут менты. Класс. И кто виноват? Интересно, что со мной сделает твой родственник? Он правда далёк от криминала, я слышал. Занимается делами общины, благотворительностью, детей в школы отправляет, да?

Князь выматерился.

— Надо ему точно сказать, как дело было, — сказал я и повернулся к Жану. — Потому что тебе он ничего не сделает, в крайнем случае, бабки отберёт. А меня закопает где-нибудь на поле чудес и привет. В стране дураков. А я ещё только жить начинаю. Ясно тебе?

Он зарычал, уселся на шконку на первом ярусе и обхватил голову руками.

— Когда попадаешь в гнилую ситуацию, Жан, не пытайся придумывать тупые отмазки. Заврёшься, запутаешься и засыпешься. Сто процентов, отвечаю! Поэтому говорить надо, всё как действительно было. Недосказать можно только самую малость. Не убьёт же он тебя? Не убьёт. У вас с собой наркота была?

Князь не ответил. Баран. Значит, была.

— Ну а про это дяде твоему и без нас скажут. Доброхоты найдутся.

Дверь со скрежетом открылась.

— Забелы, на выход! — крикнул охранник.

Князь встал, нелепо покрутил головой и ушёл.

* * *

Вышел я ближе к обеду. Причём, не один, а вместе с Князем и его кодлой. В отличие от меня, они были, как привидения, бледные, болезненные и вымотанные. Вечеринка дело нелёгкое. Погода была не ах — ветер, серое небо, пару раз принимался идти дождь, но тут же прекращал.

Подъехал заляпанный грязью чёрный микроавтобус с трёхконечной звездой на радиаторе. Мерс. Кожаные сиденья, тонировка, огоньки, климат. В общем полный фарш.

— Ты Краснов? — спросил меня водила с зализанными волосами.

— Допустим, — нахмурился я.

— С нами поедешь. Барон велел.

В принципе, мог не ехать, конечно, но если барон хотел со мной пообщаться, почему бы и нет? Ехали молча. Все понуро глядели в пол, а я писал маме, Кукуше, Насте и… Альфе. Она прислала мне кучу отчаянных сообщений, пытаясь вернуть на путь истинный. Я ведь обещал ей, что сегодня занятия прогуливать не буду, а оно вон как обернулось. Не стоит обещать того, над чем не властен.