Старая школа рул

— Да понял я, понял. Но я бы его пока в оборот не брал, а подождал большого дела. А большое дело я вам принесу. Обещаю. Не сразу, но скоро. У меня чуйка ментовская пробудилась.

— Принесёшь, когда я скажу, ясно?

— В общих чертах.

— Чуйку свою угомони и не чеши. Сейчас меня интересует Князь и его дядя! Завтра обсудим твою вечеринку.

* * *

После встречи с Романовым я рванул в баню.

— Ну, как дела? — спросил я Кукушу.

Он всё корпел над бумажками и что-то записывал на клетчатом листе бумаги.

— Пока так же, — надул он щёки и хлопнул карандашом об стойку. — Бумаги собрал, но не отдал. Время есть ещё. Ты ж сам сказал не торопиться.

— Ну, всё верно, — подтвердил я. — Торопиться не нужно. Слушай, Кукуша, не расстраивайся. Даже если они тебя обуют, хрен с ними. У меня тут есть идейка одна. Если мы её осуществим, бабла хорошенько поднимем.

— А если не осуществим? — нахмурился он. — Так-то я в завязке.

— А мы честных граждан трогать не будем. Потом тебе расскажу. Сейчас сюда девушка придёт, мне с ней тет-а-тет поговорить надо. Можешь нас в какой-то закуток определить, чтоб никто не спалил?

— Да без вопросов. Можно кабинет взять.

— Не, мы париться не будем, — засмеялся я. — И надо, как раз, чтоб никаких двусмысленностей не было, понимаешь? Чисто чай-кофе попить, но чтоб подальше от чужих глаз.

— Понял, пошли, я тебя проведу. А потом и её приведу.

Он отвёл меня в помещение, практически полностью залепленное строительной плёнкой.

— Тут у нас ремонт будет. Хотим ещё один зальчик сделать. Типа вип, понимаешь? Садись пока.

Я уселся за стол, стоящий в сторонке.

— Он чистый, не бойся, — кивнул Кукуша. — Как девушка выглядит?

— Во, — показал я жестом из Бриллиантовой руки.

Кукуша засмеялся.

— Елена Владимировна. Молодая девчонка, с косой.

— Разберёмся, — кивнул он.

Минут через пять дверь открылась, поднимая медленную шуршащую волну на поверхности плёнки.

— Племяш, отзовись! — крикнул Кукуша.

— Я здесь-здесь, — ответил я, встал и подошёл к двери. — Заходи, здесь не парная, не бойся.

Альфа зашла, хмурясь и опасливо поглядывая по сторонам.

— Не волнуйся, место хорошее, — кивнул я. — Никто нас тут не засечёт. Ты же боишься теперь, чтобы нас вместе не заметили, правильно я понимаю.

— Ты уже знаешь? — взволнованно спросила она. — Тебе он тоже прислал?

— А ты уверена, что это он? — спросил я. — Садись за стол. Хочешь пить чего-нибудь? Попросить у дяди Славы? Чай, квас, пиво?

— Это что, родственник твой?

— Ну, типа, — хмыкнул я. — Главное, никакая Медуза не додумается нас здесь искать, правда?

— А причём здесь Медуза? — нахмурилась Альфа.

— А ты от кого прячешься, если не от неё?

— От всех, — вздохнула она. — Ты посмотрел уже, да? Это ужас какой-то! Надеюсь, никто не видел, кроме тебя? Я хочу тебя попросить, удали, пожалуйста эту гадость с телефона.

— Лен, ты уверена, что это Витя сделал?

— Ты читал, что он мне написал? И сразу вот это. Кто ещё, кроме него? Удали, я тебя очень прошу, а то вдруг увидит кто-нибудь, мама, например.

— Лен, послушай, ты не волнуйся. Там же хорошо видно, что это фейк.

— Не знаю, — покачала она головой. — Я не рассматривала. Это надо же быть таким больным мудаком, а? Не слушай меня… Извини… не сдержалась. Не знаю даже, откуда это слово взялось.

— А что значит лом и инфлюэнция, можешь сказать?

— Чего? — удивилась она. — Где это ты услышал?

— Ну, так что это значит?

— ЛОМ — это лидер общественного мнения, а инфлюэнсер — то же самое по большому счёту. Тот, к кому прислушиваются.

— Понятно, — кивнул я. — А Витя… он кто, вообще? Чем он занимается?

— Витя и есть ЛОМ и инфлюэнсер. Блогер он. У него канал «(Не)быть добру» называется. Достаточно популярный…

— Сука, — коротко кивнул я.

— Да, — не стала спорить она.

— Козёл твой Витя. А он ничего не требовал? Просто прислал и всё?

— Не требовал. Прислал с неизвестного номера. С иностранного. Он же не совсем дурак со своего телефона такие отвратительные мерзости присылать. Он же сказал, что хочет раздавить, вот и давит… Что? Что ты так смотришь? Я не понимаю, скажи словами…

— Мне он ничего не присылал, — покачал я головой. — Наверное, у него нет моего номера…

— А как… — в ужасе распахнула она глаза. — А где ты видел?

— Я сказал, если она попробует что-то сделать, я обвиню её в шантаже.

— Кому?! — практически зарыдала Альфа. — Кому ты это сказал?

— Медузе… — выдохнул я.

Альфа закрыла руками лицо и затряслась.

— Дай мне его адрес, пожалуйста, — сказал я.

— Нет, это плохая идея, — ответила она, чуть успокоившись.

— Хорошая, очень хорошая.

— Ты не сможешь его уговорить, — замотала она головой. — Он если упрётся, считай всё, палкой не перешибёшь.

— Лен, палкой можно, поверь, — усмехнулся я, — кого угодно перешибить.

— Ой, Сергей! — недовольно махнула она рукой. — Давай сейчас без шуточек твоих.

— Лена, послушай. Ты сама сказала, что он мудак, так?

— Но я же извинилась…

— Ну и дура, ты уж извини за прямоту.

Она открыла рот и уставилась на меня скорбным взглядом, как бы говоря, ну, давай, пинай меня, раз уж и ты такой отвратительный, как зверь.

— Лена, ты же красивая, умная, смелая девочка. Ты уроки мажорам даёшь и не боишься, не плачешь, не дрожишь. Ты не даёшь себя сломать Медузе. Ты не уподобляешься коллегам, не лебезишь, не пресмыкаешься, чтобы сохранить своё место. Так?

— Нет, погоди, ты всё переиначил…

— Ничего я не переиначил.Ты сама видишь, что Витя твой козлина и урод. Ну, так что, будешь жалеть его и прощать? Сколько раз он уже порывал с тобой?

— Сейчас второй… — вздохнула она. — И это последний. Теперь он окончательно разорвал наши отношения.