Старая Земля

— Примас–блюститель, на месте катастрофы мы кое-что обнаружили.

Во время разговора она не переставала осматривать ближайших людей из толпы. Одна женщина ответила ей напряженным и холодным взглядом. Что–то в ней не понравилось Ренски, а инстинктам она привыкла доверять. За время работы смотрителем она много узнала о поведении людей, о патологическом желании преступников оставаться поблизости от места преступления.

Знаком она велела Лениксу заняться этой женщиной.

— Вы задержали стрелявших людей, проктор?

Гете явно нервничал, и Ренски выгнула шею, стараясь разглядеть его на стене, но не смогла найти. Зато она отчетливо видела оружие, нацеленное на толпу, на нее и ее людей.

— Еще нет, примас–блюститель.

— Так достаньте этих вредителей. Без этого стена не будет в безопасности.

Ренски прикусила язык, чтобы не выложить своему начальнику, насколько смешно и безумно его требование. Они ведь собрали все улики в обломках машины, и некоторые из них оказались чрезвычайно тревожными. Этого, по ее мнению, было пока достаточно.

Она рассказала ему обо всем, что они обнаружили, и Гете надолго замолчал.

— Примас–блюститель? — напомнила она о себе после довольно долгой паузы.

— Не нравится мне это, проктор. Я отзываю вас и ваших людей. Приготовьтесь к немедленной эвакуации.

— Сэр, мы пробыли здесь совсем недолго. Более тщательный осмотр может выявить…

— Я принял решение, проктор. Оповестите ваши отделения. Вы возвращаетесь на стену.

Леникс подошел к указанной женщине и начал ее расспрашивать. Ему пытался помешать подошедший мужчина, ее муж, а может, просто неравнодушный наблюдатель.

— Да, примас–блюститель, — ответила Ренски, мысленно гадая, волнует ли Гете их безопасность, или он просто хочет собрать на стене побольше воинов.

Она собралась подойти к Лениксу, как вдруг почувствовала, как кто–то легонько дернул ее за руку. Опустив голову, она увидела мальчика — не старше шести лет, как ей показалось.

Она жестом отправила двух человек из своего отделения на помощь Лениксу, а сама присела на корточки перед мальчишкой:

— Ты потерялся, малыш? Или это твоя мама?

Она показала рукой на женщину. Там разгорался спор, привлекший еще трех силовиков. Хег тоже стоял неподалеку и уже включил вокс на случай, если потребуется подкрепление.

Ренски стала подниматься, спеша устранить разногласия и избежать более серьезных осложнений. Но мальчик снова схватил ее за руку.

Она опустила взгляд, продолжая прислушиваться ко все более громкой перебранке между Лениксом и женщиной. К ним начали подтягиваться другие группы. Надо немедленно прекратить спор. Мальчик мигнул, его лицо стало холодным и бледным, словно алебастровая маска. Ее охватило то же самое беспокойство, которое она испытала в рубке «Валькирии».

— Луперкаль, — произнес мальчик никак не подходящим для ребенка голосом.

Ренски нахмурилась. Страх скрутил ее внутренности, будто она снова оказалась в загоне со скользуном.

— Что?

Женщина прекратила спор. Она просто оборвала свои доводы.

— Луперкаль, — сказала она.

Потом в толпе то же самое произнес еще кто–то, и ещё.

— Луперкаль.

Торговец опустил вертел с насаженной для жарки хищной птицей.

— Луперкаль.

Мусорщик, рывшийся в отбросах, уронил мешок рассыпав все свои «сокровища».

— Луперкаль.

С земли поднялся кто–то в надвинутом капюшоне. Появилось еще несколько таких же фигур. Они были вооружены.

— К оружию! — крикнула Ренски, и сразу началась перестрелка.

Со стены Гете увидел вспышки, особенно яркие в наступивших сумерках.

Им овладел страх. Страх перед неизвестностью и ночью. Перед Хорусом. Он слышал, как внизу его последователи скандировали имя магистра войны. И это на Терре. У стен Рубежа Жалобщиков.

Он даже не попытался связаться с Ренски по воксу. Он просто отдал приказ открыть огонь.

Ренски, стреляя из личного оружия, старалась сохранять спокойствие. Она потеряла мальчика из вида. Он пропал сразу, как только началась стрельба.

Леникс погиб, пуля пробила ему горло. Хега ранили в ногу, но он сумел доковылять до укрытия у перевернутой тележки уличного торговца. Пули отскакивали от ее металлической обшивки. Еще два силовика, попавшие в руки разъяренной толпы, отчаянно кричали. Ренски пыталась докричаться до Бранкка и других прокторов, но безуспешно.

— К стене! К стене! — кричала она, зная, что очень скоро начнется стрельба со стены.

Она снова выстрелила. В темноте ей показалось что один из вооруженных людей в накидке с капюшоном упал. Культисты. Кое–кто из них сбросил накидку, открыв символы, увиденные Ренски на телах Нейда и Ули. Отвратительно.

Кто–то встал на ее пути. Огромный мужчина. Он держал в руке отрезок металлической трубы и, по всей вероятности, собирался выбить ей зубы. Не разбираясь, культист он или нет, Ренски сбила его с ног одним ударом шоковой палицы и не стала останавливаться, когда он забился в судорогах от разрывов нервных окончаний.

— Скорее, скорее, — торопила она своих людей.

К ним подтягивались и остальные группы силовиков.

— Нужны немедленное подкрепление и эвакуация, — кричала Ренски в вокс, — Поднимайте «Валькирий» и откройте эти чертовы ворота!

Вспышки единичных выстрелов всколыхнули сумерки, выхватывая из темноты испуганные и злобные лица. Толпа запаниковала и устремилась к стене. Ренски и около трех десятков силовиков обогнали их лишь ненамного. Остальные силой пробивали себе путь по импровизированным улочкам стихийно возникшего городка.

Лазерные лучи упали сверху горячим смертоносным ливнем. Вдалеке от выстрела снайпера с башни взорвалась чья–то голова.

С наружного края толпы с громким шипением вылетел ракетный снаряд. Одна из наблюдательных башен обрушилась. В самую середину толпы полетели обломки и упало несколько тел.

— Гете! Что вы делаете? Гете!

Ренски не переставала кричать в вокс, одновременно поторапливая оставшихся силовиков. Необходимо добраться до стены. Гете придется открыть ворота, иначе все они погибнут. «Валькирии» им уже не помогут, приземляться невозможно.