Староста моей мечты или Я не буду тебя целовать!

– Пошли танцевать, - дернув меня за руку, парень направился в сторону танцпола, и я послушно поплелась следом, не понимая, почему до этого пыталась сопротивляться. И вообще.

Я же хотела оторваться? Хотела же?

А дальше все смешалось: люди, руки, зал. Все кружилось, качалось и расплывалось перед глазами. Я не заметила, когда чьи-то ладони забрались под кофту, а кто-то пытался нагло меня облапать. И я искренне не осознавала, что мозг отказывается воспринимать происходящее адекватно, что меня зажали в тиски двое каких-то парней и что центр танцпола как-то незаметно сменился отдаленным и самым темным углом в зале.

Пока меня не попытались поцеловать. Тошнота подкатила к горлу внезапно и, зажав рот рукой, я оттолкнула чувака и рванула в сторону туалета. В свободную кабинку я влетела каким-то чудом до того, как мой желудок пожелал поделиться своим содержимым. А после…

Боже, кто б мне раньше сказал, что тошнота так знатно прочищает мозги? Прижимаясь лбом к холодному кафелю, я с ужасом осознавала во что умудрилась так случайно и ненавязчиво вляпаться. Сомнительная компания, подозрительный коктейль, навязчивое внимание…

Млин, Белоярцева, тебя только что чуть не совратили, предварительно напоив!

– Твою… - выдохнула я, вытирая рукою рот. И занялась тем, чем, в принципе, не очень часто страдала. Я принялась думать. Если я правильно понимаю всю глубину того, во что я влезла, то выйти из туалета мне степень не дадут. Скорее всего поджидают где-нибудь возле входа, чтобы продолжить начатое. А что может сделать слабая девчонка против нескольких парней, которые думают тем местом, что футболисты прикрывают?

Правильно, ни-фи-га. И что же мне делать-то теперь, а?

Глава 10

Илья Хованский

Он не злился. Вот ни капельки. И не волновался. И не переживал. И не думал, куда ее понесло. И…

– Еще немного и у тебя пар из ушей пойдет, - доверительно сообщил ему Гришка, протягивая бутылку.
– На, прими бальзам на душу населения. А то у меня ощущение, что я, как воспитатель на утреннике в детском саду: вокруг одни сплошные трезвенники и язвенники, млин.

– Я не пью, - нахмурился Хованский, отрицательно мотнув головой. И стиснул пальцы в кулаки.

На душе скребли не кошки даже, а целые саблезубые тигры, намекая на то, что отпускать мелкую вот так просто было большой такой ошибкой. Надо было схватить в охапку, закинуть на плечо и утащить домой. Попутно позвонив чертовому Елизарову…

Если на нее не действуют его нотации, пусть Царь поучаствует в воспитании одной вредной и строптивой Чайки. В конце концов, мы в ответе за тех, кого приручили, блин!

– С каких пор? И это… Илюх, ей-богу, сделай лицо попроще, - страдальчески протянул Рок, возведя глаза к потолку.
– Ну кинула девчонка, ну че сразу трагедию то из этого делать? Вон, смотри, какие красотки на тебя уже полчаса слюни пускают!

– Рок, - обманчиво мягким тоном протянул Илья, даже не взглянув в сторону компании девчонок, делавшую уже пятый круг вокруг них. - Сделай себе одолжение, сэкономь на травматологе и заткнись, а? Не до тебя мне. И не до твоего сомнительного чувства юмора!

И вот то ли взгляд у него был выразительный, то ли тон впечатляющий, но открывший, было, рот Гришка тут же поспешил его захлопнуть. И страдальчески вздохнул, потягивая свое пиво.

Когда его закадычный лучший враг был в таком убийственном настроении, пытаться с ним спорить - себе дороже. Да и в травмпункт попадать не очень-то и хотелось.

Хованскому же было не до печальных дум товарища. Внутри все сжалось от неприятного предчувствия, а руки так и тянулись к телефону. Не выдержав, он вытащил гаджет из кармана куртки, намереваясь хотя бы выяснить, что одно мелкое чудовище благополучно добралось до дома. Но стоило только поднести пальцы к экрану, как телефон отчаянно завибрировал входящим звонком.

– Попалась, - выдохнул и поспешно провел пальцем по экрану, принимая вызов.
– Чайка, ты…

Тихий, испуганный всхлип оборвал его на полуслове. Серьезно, у него аж дух вышибло и в сердце в груди застыло, стоило осознать, что непробиваемая, колючая Чайка сейчас…

Плачет?

– Арина, что случилось?
– подорвавшись с места, он отмахнулся от окликнувшего его Гришки и перемахнул через ограждение.
– Ты вообще где? Арина, блин!

– Я… - девчонка хрипло кашлянула, прочистив горло. И громко шмыгнула носом, явно пытаясь успокоиться. - Я тут… В “Тутанхамоне”. Илья… Забери меня отсюда, а? Пожалуйста…

К растущему беспокойству добавилась здоровая злость. Потому что просто так звонить ему Белоярцева не стала бы, ни за какие коврижки. А значит, что? Значит она попала в неприятности. И рядом нет никого, кто смог бы ее из них вытащить.

Да твою ж…

– Сиди, где сидишь, - зло выдохнул Илья, остановившись на перекрестке и пытаясь сообразить, как быстрее добраться до нужного адреса.
– Я заберу тебя.

Сбросив вызов, он заметил машину такси, припаркованную неподалеку. И рванул к ней, молясь всем известным богам, чтоб в кои-то веки эта упрямая зараза его послушалась. Потому что, зная ее везучесть…

Да хрен он ее куда-то теперь без присмотра отпустит!

И что там только у нее произошло? Впрочем, какая нахрен разница? Заберет - узнает. Главное, забрать до того, как она усугубит неприятности, в которые влипла своей пятой точкой. Где она там сказала сидит, в туалете? Просто так Аринку в такое место не загнать, определенно. Последний раз она так от него пряталась в университете. И то выбралась через окно, благо, “уголок задумчивости” находился на первом этаже.

Илья, нахмурившись, попытался вспомнить расположение заветной комнаты в “Тутанхамоне”. Да, точно, он ведь в подвальном помещении как раз находится. То есть из окна вылезти никак не получится. Значит, выход один - прорываться с боем. Кто бы там ни караулил. А данные субъекты явно присутствуют, так просто Белоярцеву в угол не загнать.

К счастью Хованского, огни клуба уже виднелись поблизости. Расплатившись с таксистом и не дожидаясь сдачи, Илья рванул в клуб. Прорвавшись через толпу к туалету, он заметил возле дамской комнаты двух парней, один из которых долбился в дверь и орал:

– Ну же, детка, выходи! Ты все равно там до бесконечности сидеть не сможешь, крошка! Поэтому выходи сама, пока я добрый. Если тебя вытащу я, будет уже по-плохому.

– Слышь, Пахан, хватит ее уговаривать, - дернул орущего за рукав его приятель. - Давай уже доставать ее оттуда. Ишь какая цаца выискалась, а по сути обыкновенная… - и он выдал весьма непечатное словечко, которое Хованский в принципе в отношении девушек старался не употреблять.