Староста моей мечты или Я не буду тебя целовать!

Ну, именно она и приложила меня по затылку, рухнув на колени. И окончательно убедила в том, что белая полоса в моей жизни закончилась с момента нашего с Хованским знакомства.

– Пр-рост-тите, - испуганно выдал ботаник, поправив дрожащей рукой очки. Схватив, протянутый учебник, он нервно улыбнулся и растворился в толпе до того, как я успела хоть что-то сказать. И не надо быть семи пядей во лбу, блин, чтобы понять что (а точнее - кто!) его так напугал.

И в кои-то веки, это была не я!

– Хомяк!
– зло шикнула я на Хованского. И для надежности, еще раз пнула по голени.
– Сделай лицо попроще, не распугивай мне моих потенциальных поклонников!

– Этот? Поклонник?
– насмешливо фыркнул Илья, откинувшись на спинку стула и ехидно бровь вскинул.
– Чайка, красавица моя. Да у него ни нервов, ни сил, не терпения на тебя не хватит.

– А у тебя хватит, значит, да?!

– А у меня хватит, - и сказано это было так, что у меня слов не нашлось, чтобы хоть что-то возразить. Серьезно, Хомяк даже улыбаться перестал, глядя на меня до жути серьезным, задумчивым взглядом.
– И сил, и нервов, и терпения. Хотя выпороть тебя руки так и тянутся…

– Ну уж нет, на БДСМ я точно не подписывалась, - буркнула, честно пытаясь перевалить внезапные откровения. И решив, что на голодный желудок и без порции кофеина я это точно не переварю, выдала.
– Два пирожка с мясом и кофе. Черный кофе. Очень черный кофе! Без сахара.

Хованский на последнем уточнении возвел глаза к потолку и пробормотал что-то себе под нос. После чего поднялся и отправился к буфету, ловко лавируя между суетившимися студентами. И даже почти не обращая внимания на влюбленные взгляды девчонок, прилипшие к нему, как репей к лохматой псине.

И я не имела ни малейшего представления, с чего бы мне это так понравилось-то.

Обратно Хомяк вернулся минут через пять. Гордо сияя широкой улыбкой, этот добытчик поставил передо мной тарелку с пирожками, тарелку с эклером и…

– Это что?
– я взяла в руки бумажный стаканчик и подозрительно к нему принюхалась.
– А где мой кофе?

– Много кофе вредно для организма, - невозмутимо откликнулся парень. И сделал это - с наслаждением отпил крепкий, офигенно заваренный кофе. Я ж по запаху со своего места учуяла этот ни с чем не сравнимый аромат!

– Для моего организма вредно с тобой время проводить, - я с тоской уставилась на яблочный сок в своем стакане.
– И вообще. Разве у тебя нет срочных дел там? Неуспевающих подтянуть, хвостатых пнуть, себя на парах показать? Нет?

– Чайка, - мягко улыбнулся Хованский. И подмигнул опешившей от такого непривычно ласкового обращения.
– Для тебя у меня море свободного времени и нет никаких срочных дел, что могли бы нам помешать.

Черт дернул меня в этот самый момент сделать глоток этого самого сока. Подавившись от неожиданности, я закашлялась, уставившись на парня круглыми от удивления глазами. Потратила целую минуту в попытке подобрать слова, но плюнула на это дела, принявшись жевать пирожок.

Все лучше, чем сидеть с открытым ртом. Но блин! К такому заявлению я точно была не готова!

В отличие от Хованского. Эта зараза брюнетистая с каким-то поистине садистским умилением наблюдала за тем, как я жую. Усиленно тревожа мои нервы и сердце, и мешая нормальному пищеварению. И я боюсь даже представить, какие мысли бродят в его голове. Да что там - я даже с живущими в его голове тараканами знакомиться боюсь!

Слишком уж они были… Странными, вот! Уж насколько я девушка своеобразная, но до уникального зверинца старосты второго курса мне было как верхом на черепахе в сторону Северного полюса.

Прям обидно стало как-то. Самую малость, ага.

– Хованский, - наконец, собравшись с мыслями, извлекла я, временно проигнорировав привычного уже “Хомяка”.
– А давай я как-нибудь обойдусь без столь почетной привилегии, а? Честное пионерское, мне жизнь и так медом не кажется.

Ляпнула от души и даже не приврала, почти. Еще и сама себе посочувствовала - так жалобно и задушевно звучал мой голос. Сидящая за соседним столиком влюбленная парочка одарила меня сочувствующими взглядами, а Хомяк…

А этой заразе, чтоб ему лимонов килограмм сожрать, хоть бы хны! Улыбнулся во все свои двадцать восемь и невозмутимо припечатал:

– Нет, Чайка, не обойдешься. Смирись.

Да щас, ага, как бы не так! Смириться? С его диктатурой? Да кем он себя возомнил, грызун полевой, обыкновенный?!

Скрестив руки на груди, я обиженно фыркнула. То есть он вот действительно считает, что стоит ему раз поцеловать девушку, спасти ее в клубе и поцеловать еще раз, то все? Она, то бишь я, в рот ему будет заглядывать и слушаться во всем? Так что ли?! Типа: “Пришел, поцеловал, завоевал”?!

Ха! Да как бы не так, Хомяк! Окстись, мужик, во-первых, это я тебя поцеловала. Первой! Значит, мне и заказывать музыку. И, уверяю тебя, это будет скорее Моцарт, чем Мендельсон! А во-вторых...

– И не надо так пыхтеть, иначе пойдем проверять тебя на гайморит, - ласково улыбнувшись, сообщил мне этот гад. Еще и по носу щелкнул.
– Так, на всякий случай.

– Да иди ты!
– буркнула я, недовольно насупившись. Пальцы сводило от желания сделать какую-нибудь пакость. Например…

О! Сейчас я ему сок на голову вылью. Сейчас я ему сок на голову вылью. Ну так, на всякий случай. А что? Вкусно, полезно, пусть наслаждается.

Мысль была интересной. Привлекательной. Даже желанной. Но вместо этого я досчитала мысленно до десяти и елейным голоском протянула:

– Илюшенька…

“Илюшенька” дернулся и пролил столь вожделенный мной черный кофе на стол. Я аж задохнулась от возмущения. Уй! Гаденыш! Такая растрата ценного продукта! Нет бы, мне отдать, все полезнее будет.

Так я думала, глядя на лужицу темно-коричневой жидкости посреди стола. А Хомяк тем временем сверлил меня очень уж настороженным взглядом:

– Да, Аришенька?
– в тон мне откликнулся он.

Я едва сдержалась, чтобы не скривиться и не изобразить приступ тошноты. Фу, какая бяка! Между прочим, “Аришенькой” я последний раз была еще в детском саду, когда меня отправили стишок Деду Морозу прочитать. Помнится, после меня благородный дед начал немного заикаться. И больше детишек на том утреннике к себе не подпускал.

А что? Я ничего. Я же не виновата, что его почему-то не устроил настоящий красный нос вместо накладного! Я жевсего лишь исправляла несправедливость природы. И отсутствие нормального грима у сотрудников садика.