Староста страны Советов: Калинин. Страницы жизни
Шрифт:
К счастью, на рассвете показался вдали дым судна, спешившего на помощь. Пассажиры благополучно перебрались на этот пароход, и рейс был продолжен. После полудня судно медленно вошло в шведский порт. На причале делегатов встречали товарищи, которые прибыли раньше, зарубежные друзья, местные социал-демократы. Все направились к большому зданию Народного дома.
На следующий день открылся IV съезд, названный Объединительным. Обсуждались многие вопросы и среди них аграрная программа, современный момент и классовые задачи пролетариата, а также отношение к Государственной думе, к вооруженному восстанию. Калинин с интересом слушал выступавших, готовился высказать и свое мнение о думе. Но самым важным было то, что он каждый день видел и слышал Ленина, который сделал доклады по аграрному вопросу и о текущем
С работами Ленина Калинин знаком был давно. Еще в 1898 году, в год своего вступления в РСДРП, несколько раз прочитал, изучил от первого до последнего слова книжку "Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов?", отпечатанную на гектографе в какой-то подпольной типографии. Очень помогла тогда эта книжка Калинину и его товарищам-путиловцам разобраться в политической обстановке. Автор доказал, что "хождение в народ" — дело прошлое, новое время требует новых форм борьбы с самодержавием, с капитализмом. Кто отныне играет главную историческую роль в России, кто способен поднять людей на политическую борьбу? Безусловно, рабочий класс, пролетариат.
Много говорили тогда кружковцы об этой книге. Спрашивали пропагандиста, присланного из "Союза борьбы", кто написал ее, но пропагандист и сам не знал точно, по слухам, автор — студент Казанского университета… Потом-то фамилия автора не только в России — всему миру стала известна!
Впервые увидел Калинин Владимира Ильича лишь в начале 1906 года, в легальном социал-демократическом клубе Василеостровского района столицы. Такой же клуб, какой был создан Калининым в Нарвском районе, только народа здесь было больше, сюда приезжали люди со всего города. Михаил Иванович бывал там по партийным делам. Однажды в клубе к нему быстро подошел невысокий рыжеватый человек, сказал весело, чуть картавя:
— Вы товарищ Никанор? Здравствуйте. Много хорошего слышал о вас, рад познакомиться. Ульянов.
— И я рад! — несколько растерялся от неожиданности Михаил Иванович. — Давно хотел…
Какая-то женщина остановилась возле Владимира Ильича, строго предупредила: пора, их ждут. Владимир Ильич дружески кивнул Калинину: ничего, мол, не поделаешь. Успел лишь пожелать на прощанье:
— Всего вам доброго, товарищ Никанор.
Это были считанные мгновения. А теперь — почти весь день они в одном зале. Только слушай!
Социал-демократы собрались в Стокгольме для того, чтобы объединить усилия большевиков и меньшевиков в борьбе против самодержавия. Но меньшевики сразу и по всем вопросам начали выступать против Ленина, стараясь захватить руководство съездом, навязать партии свои решения. А Калинин сердцем чувствовал: правда на стороне Владимира Ильича. Несколько раз меньшевики пытались потолковать с Калининым, убеждали не спорить, старались перетянуть в свой стан.
Получилось так, что на этом съезде численный перевес оказался у меньшевиков. Почему? Да потому, что в России на заводах, фабриках, в деревнях продолжалась революционная борьба, большевики находились там, в гуще событий. А среди меньшевиков было много эмигрантов, проживавших за границей, им гораздо легче было попасть в Стокгольм, на съезд. Они беспардонно использовали свое преимущество. Большевики, к примеру, вносят резолюцию — меньшевики против. Большевики дают дельные, конкретные предложения — их не принимают.
У меньшевиков, однако, имелось очень уязвимое место. Партия-то рабочая, пролетарская, а среди делегатов-меньшевиков почти не было представителей с заводов и фабрик. Несколько человек, да и те колебались. Меньшевистские лидеры сами ощущали эту слабость. Собрались теоретики, гнут свою линию, а практики, приехавшие с мест, посланцы пролетариата, их не поддерживают, они с Лениным. Странное положение для меньшевиков. Вот и решили собрать делегатов — рабочих, сагитировать, перетянуть на свою сторону. Выступить должен был один из меньшевистских лидеров — Аксельрод. Узнав об этой затее, делегаты-рабочие обратились за советом к Владимиру Ильичу. Калинин
сказал возмущенно:— Что они за осликов нас считают? Аксельрод надеется нам зубы заговорить? Не пойдем!
Ленин ответил не сразу. Подумал, улыбнулся с веселым лукавством:
— Послушайте его, это полезно будет.
— Да какая польза, Владимир Ильич?
— Считаю, что мы, большевики, не должны избегать дискуссий. Надо уметь отстаивать свое мнение перед любым противником.
И вот собрались в комнате представители рабочих, расселись на стульях. Калинин в первом ряду. Молодой, на вид простоватый, этакий полукрестьянин-полурабочий откуда-нибудь из провинции. Наверно, так и подумал Аксельрод. Он часто поглядывал на Никанорова (под этой фамилией был на съезде Калинин), будто обращался непосредственно к нему, красноречиво расписывая, какая хорошая начнется жизнь, если в стране будет создан парламент. Высший орган власти, общенациональный политический центр, так сказать, выбранный всем народом, защищающий интересы рабочих и буржуазии, крестьян и всех других слоев общества. Аксельрод осудил Московское вооруженное восстание, настаивал на том, чтобы социал-демократы заключили союз с буржуазной кадетской партией.
Громко, красиво рассуждал Аксельрод, подчеркивая наиболее важные слова привычными жестами. Любовался собой, убежденный в неотразимости собственных доводов.
Наконец устал меньшевистский вожак, вытер платком лоб, хотел сесть, но тут прозвучал негромкий вопрос Калинина:
— Интересы-то разные, как тут быть?
— Что? — не понял Аксельрод.
— Насчет парламента я, насчет кадетов хочу сказать, — поднялся Михаил Иванович.
Заговорил вроде бы не очень уверенно, подбирая нужные фразы, но постепенно так разошелся, что Аксельрод про усталость забыл, не сидел, а вертелся на стуле. Все его доводы опроверг Калинин. Приводил примеры, упоминал о событиях, участником которых был сам.
— Пух и перья летят от меньшевика, — восторженно произнес кто-то в задних рядах.
Михаила Ивановича поддержали другие делегаты. А последним взял слово Владимир Ильич. Он сказал, что картина выявилась совершенно определенная, ему остается лишь подвести некоторые итоги.
Для Аксельрода поражение явилось водной неожиданностью.
"Я не знал, что эти рабочие так развиты!" — удивленно повторял он. А Михаила Ивановича обидела эта фраза. Как же так: один из лидеров партии, а не знает, не понимает людей, которые трудятся в партийных организациях. К тому же на съезд выбирали не первых попавшихся товарищей, а лишь партийцев, закаленных в борьбе, прошедших суровые университеты подполья, тюрем и ссылок. Вот и вопрос: можно ли верить лидерам, подобным Аксельроду?
— Нет, с такими, как он, нам совершенно не по пути, — говорил Калинин своим товарищам, Фрунзе и Ворошилову. — Такие, как он, наш революционный корабль к победе не приведут. Обязательно на риф налетим!
— Один выход из положения — самим за руль браться, — соглашались друзья. — Рабочие руки крепкие.
— А главное — маяк у нас самый надежный. Ленинские идеи освещают дорогу, показывают нам направление. С этим маяком мы никогда не собьемся с курса, — твердо сказал Калинин.
И серп, и молот
Первая русская революция окончилась неудачей. Царское правительство беспощадно расправлялось с ее участниками. Сильный удар нанесла охранка по социал-демократической партии, особенно по большевикам. Многие товарищи были упрятаны в тюрьмы, высланы в Сибирь. Некоторые уехали за границу. Партия снова ушла в глубокое подполье.
Михаилу Ивановичу пока удавалось избегать новых репрессий. Сказывался большой опыт конспирации. Смелость и решительность сочетались в нем с осторожностью и предусмотрительностью. Предпринимая что-либо, заранее обдумывал, как не оставить улик, не подвести друзей и себя. Он исподволь продолжал вести в Питере партийную работу, сплачивая уцелевших большевиков, привлекая новых товарищей. Но этого было мало. Надо было показать людям, что революционный дух не сломлен. И вот сагитировал Калинин группу рабочих механического завода отметить Международный день солидарности трудящихся, демонстративно не выйти на работу, то есть фактически объявить 1 мая однодневную забастовку. Так и поступили.