Старшая жена. Любовь после измены

– Ну что ты так пессимистично! Жизнь – прекрасна! – пытаюсь подбодрить его, заменяя машинку на бело-желтый прорезыватель-бананчик. – Ты здесь с кем-то встречаешься?

– Нет. Шел мимо, к машине, и услышал твой голос. Ты все такая же, не меняешься.

– А ты похудел. С сердцем все хорошо?

– Да, я теперь чертов ЗОЖник. Прогулки на свежем воздухе, диета, никакого алкоголя, минимум физических нагрузок. Скучно и пресно. Мне теперь раз в год, как сердечнику, полагается санаторий…бесплатно. Ну а что делать? Жить хочется.

– Я рада, что ты серьезно к этому подходишь.

Между нами возникла неловкая пауза. Надо же! Столько лет прожили вместе, а встретились – и сказать друг другу нечего.

– Айлин, - прерывает молчание он и пристально смотрит. – Помнишь, я говорил, что буду спрашивать тебя, простила ли ты, пока не скажешь «да»?

– Рустам, - качаю головой. – Тебе это так важно?

– Очень.

– Я простила, - отвечаю совершенно спокойно. – Не хочу копить в себе обиды. Они, знаешь ли, отравляют и плохо сказываются на здоровье.

– Спасибо. Мне нужно было это услышать, потому что я много думал и анализировал. Я во всем виноват. И теперь расплачиваюсь за это. Своим здоровьем и одиночеством.

– Так ты один? – заламываю бровь от удивления.

– Один. Мне всех этих страстей на сто лет вперед хватило. Сейчас хочется спокойствия. Тем более, сын у меня очень активный. Мне его выкрутасов с лихвой хватает.

– Ты говоришь с любовью. И знаешь, он ведь очень на тебя похож. Я заметила это тогда, когда приезжала в ваш таунхауз.

– Айлин, - протягивает он.

– Все нормально. Знаешь, именно в тот момент я поняла, что потеряла тебя. Окончательно и бесповоротно. До этого у меня еще были какие-то иллюзии, а после той картины счастливой семьи, как отрезало. Ножом по сердцу, но так и было. А потом я попала в больницу, чуть не умерла и родилась заново. И там я снова поняла, что как бы сильно я тебя раньше не любила, но мне придется тебя отпустить. Как и любовь к тебе.

– Понимаю, что сделал тебе очень больно, - опускает глаза.

– Сделал. Но именно ты сделал меня сильнее. И ты подарил мне двоих дочерей и хорошую жизнь, и воспоминания. Просто мы, наверное, изменились, как и наши чувства. Ведь будучи со мной ты полюбил другую. Но теперь и я люблю другого.

– Он хороший человек?

– Он замечательный. Я желаю тебе встретить своего человека. Искренне. Без шуток. Какие твои годы? Ты как Карлсон, мужчина в самом расцвете сил.

Рустам неожиданно смеется и вслед за ним хохочет и размахивает ручками Эмирчик.

– Ма-ма! Ма-ма! – сынок требует взять его на руки, что я и делаю.

– Не буду вам мешать, - Рустам встает и смотрит на меня.
– Тебе очень идет быть мамой. Будь счастлива, Айлин!

– Спасибо, Рустам, - киваю я. – Ты тоже.

– Мам, мам, - Эмир кладет своим маленькие сладкие ладошки на мои щеки, стараясь привлечь к себе внимания. Когда он понял, что я вся в его власти, то расплылся в довольной улыбке, чем еще больше напомнил своего отца.

– А вот и я, - слышу я любимый голос. Даже не заметила, как муж подошел к столику.

Арсен садится напротив, и внимание сына быстро переключается на него.

– Па-па! – Эмир вырывается из моих рук и тянется к нему.

Арсен сажает малыша на колени лицом к себе и начинает строить ему рожицы. Сынок заливисто смеется, а я не могу на них наглядеться. И в памяти всплывают картинки из прошлого: как Арсен впервые берет на руки новорожденного Эмира, как восторженно и со слезами на глазах шепчет ему на ушко, что он так долго его ждал.

Не забуду, как мы вернулись домой из роддома, а дочки вместе с моими подружками надули шары и накрыли праздничный стол. Тогда же к нам приехали родители, брат и сестра Арсена.

Через пару дней мы поставили сыночку имя по мусульманскому обычаю. С этим обрядом лучше не затягивать, потому как, чем раньше ребенок обретет имя и услышит священные слова, тем быстрее он будет под защитой Всевышнего. Поэтому на седьмой день мой свекор привел своего друга, который читает Коран, и тот провел для нас и Эмирчика эту важную и волнительную процедуру. Мужчина прочитал над спящим малышом азан – особый призыв к молитве, и дуа, а затем взял мальчика на руки, наклонился над правым ухом, трижды слегка подул в него и троекратно произнес его имя и отчество:

– Ты стал Эмиром, сыном Арсена.

Это было и просто, и красиво. Прослезились даже мои девочки, что уж говорить о взрослых.

Когда-то очень давно, в мои 19, а может 20 лет учительница испанского поставила нам одну красивую песню. Затем она дала нам текст для перевода и сказала, что позже мы его обсудим. Тогда для меня это были просто слова, но сейчас каждая строчка отзывается в душе, потому что эта песня обо мне и каждой женщине, которая однажды умерла и переродилась:

Когда придет время, я не хочу сожалеть о том, чего не смогла сделать. И чувствовать, что не прожила так, как хотела. Я не хочу сожалеть об отложенных мечтах и дороге, с которой свернула, не оглянувшись. Я не хочу сожалеть, что не позволила себе воплотить с жизнь свои мечты, когда по сути мне нечего было терять. Но теперь я буду уважать свои желания. Наслаждаться каждым утром, как будто оно мое последнее. Буду счастливой по-своему, без оглядки на других. Каждую минуту, которая мне отведена. Как в тот прекрасный день, когда я узнала, что такое любовь.*

*Песня Julia Zenko – No quiero arrepentirme

Конец