Старший брат моего жениха
Шрифт:
Хмурый. Серьезный. Злой. Он все еще злой, хотя перед получением сообщения на минутку показалось, что больше не увижу этого выражения на его лице.
— Я не проститутка, — заявляю, и голос мой на удивление твердый, не срывается вовсе. Хотя внутри и творится нечто похожее на Армагеддон, внешне мне удается сохранить видимость спокойствия. — Слышите?
— Ты Нефедова Кира Олеговна? — спрашивает, а я киваю. Уверенно, потому что я на самом деле она и есть. — Ну и? Как это все тогда объяснить?
Пожимаю плечами, стараясь изо всех сил не разрыдаться. Нет, я не стану плакать при нем, никогда не стану.
— Понимайте,
Утыкаюсь подбородком в колени, обнимаю руками себя за бедра и просто закрываю глаза. Усталость наваливается в один момент и не дает даже пошевелиться. Все, хватит. Надоело.
Но что-то неуловимое бьется на краю сознания и не дает покоя. Что-то в том проклятом сообщении не сходится, но я была так ошарашена, чтобы вникнуть в смысл послания полностью, что не сразу заметила странную деталь. А когда до меня доходит, я распахиваю глаза и ищу взглядом телефон. Его на полу уже нет, значит, Руслан забрал его, пока я тут медитировала.
Мне нужно еще раз перечесть сообщение. Обязательно нужно.
— Дайте телефон, — не прошу, требую, а Руслан, так и сидящий рядом, удивленно смотрит на меня.
— Зачем?
— Надо! Мне сообщение нужно прочитать. Очень нужно.
Я тарахчу, боясь передумать, растратить свою решимость, и протягиваю руку.
— Дайте, пожалуйста.
Руслан тихо хмыкает и выполняет просьбу. Он кажется уставшим, а под глазами залегли тени. Даже моргает медленно, словно вот-вот уснет. Поздно уже, а Егора почему-то все еще нет.
Мысли о нем дарят спокойствие. Но отбрасываю их, потому что во мне зудит и горит желание докопаться до истины, разобраться с подозрениями. Романтическим грезам буду предаваться после.
На экране все та же дичь: мои ФИО, дата рождения. Подождите, в смысле? И когда наконец-то сознание проясняется и удается увидеть самую главную деталь — именно то, что не давало покоя, пока я боролась с предобморочным состоянием и первым шоком, начинаю смеяться. Запрокидываю голову, хохочу — до слез, до спазма в горле. Укладываюсь на спину — почти падаю, пушистый ковер щекочет кожу, а перед глазами кружится потолок.
Я совсем не понимаю, как так могло выйти, но обязательно выясню. Не знаю, почему эта незнакомая девушка имеет такие же паспортные данные. Но одно я знаю точно: она — это не я. Как бы кому не казалось, это не я.
Мой хохот уже больше похож на истерику, но я нахожу в себе силы подняться, отдышаться кое-как, подавить очередной приступ. Протягиваю удивленному Руслану телефон и тычу в экран пальцем.
— Видите? Дата! Этой вашей… как ее?
— Виолетте, — подсказывает, следя за мной, слегка прищурившись.
— Да, Виолетте! — морщусь при упоминании этого имени, а Руслан поднимается на ноги. Не сводит с меня взгляда, но почему-то отходит подальше. — Так вот, Виолетте этой двадцать три, понимаете? Двадцать три, да… а мне? Мне девятнадцать!
9 глава
Руслан
Кира хохочет, как полоумная, а я снова смотрю в экран телефона. Похоже, я скоро настолько хорошо выучу данные этой Виолетты, что в самом глубоком маразме не забуду.
Действительно, двадцать три года.
— Когда у тебя
День рождения? — спрашиваю, а прекратившая заливаться хохотом Кира легко вскакивает с пола.— Семнадцатого июля. Двадцать исполнится. А у этой… — широкий жест рукой, словно весь мир хочет объять. — У нее первого декабря. И года разные.
Разозлившись, бросаю телефон через всю комнату, и он мягко приземляется на диван. Все, надоел весь этот пиздец.
Приехал, называется, с невестой брата познакомиться.
— Но я все еще не понял, почему вы так похожи. Плевать на паспорт, на даты эти. Внешность!
Но я не жду от Киры ответа. Мне нужно остаться одному, нужно подумать. Машинально отмечаю, что Егор застрял в магазине и что-то не торопится обратно. Но у меня не осталось сил о нем беспокоиться сейчас. Артем прав: Егор не маленький, хватит его опекать.
Направляюсь в кухню, и чем дальше я от Киры, тем легче мне становится. Открываю холодильник, а все его полки буквально ломятся от еды: салаты, колбасы, сыр, какие-то соленья, которых в этот доме отродясь не было, кастрюлька с гуляшом, котлеты — и это лишь то, до чего дотягиваюсь взглядом, а в недрах еще дохрена разного. Продуктов в разной степени готовности так много, что я невольно усмехаюсь. Это точно не Егора шедевры — мой брательник яичницу пожарить не может без риска спалить к чертовой бабушке половину района. И не заказанное из ресторана. Значит, Кира. Это же сколько она часов угрохала на вот это все?
Честно, почему-то думал, что современным девам в девятнадцать лет интереснее клубы и вечеринки, а не рецепты борща и выпекание пирогов. Пока сидели за столом, и она метала на мою тарелку одно блюдо за другим, было не до осознания масштабов ее кулинарного подвига — вообще ни о чем путном думать не мог, а сейчас оценил и, черт его, восхищен.
Мой желудок все еще полон, но пить хочется. Потому достаю пластиковую бутылку, на которой жирным маркером выведено витиеватое: "Клюквенный морс". М-м-м, витамины. Откручиваю ярко-голубую крышку, но пить не тороплюсь. Мало ли. С подозрением принюхиваюсь, но пахнет, как в детстве — ягодами и первыми морозами.
Ладно, риск — дело благородное. Вряд ли меня способен уложить на лопатки чертов морс. Потому делаю глоток и… не могу остановиться. Вкусно же, мать его, вкусно!
— Жажда замучила? — слышу за спиной и чуть было не захлебываюсь от неожиданности. Кашляю, утираю слезы, но никто не спешит хлопать меня по спине, помогая.
— Вкусный морс, — говорю, когда меня отпускает, и убираю бутылку в холодильник.
А Кира стоит в дверях, переминаясь с ноги на ногу, и смотрит куда угодно, только не на меня. Она будто бы здесь и одновременно где-то далеко.
— Егор трубку не берет, — заявляет, игнорируя мой комплимент напитку. — Я пять раз ему звонила.
Сжимаю пальцами виски, закрываю глаза, а мозг лихорадочно обрабатывает информацию. Егор поехал в магазин, но должен был уже давно вернуться. И уж точно не игнорировать звонки своей невесты.
— Может, он за рулем? — выдаю самую безопасную версию, но Кира отметает ее взмахом руки.
— Нет, он всегда с гарнитурой. Даже за рулем отвечает. — В голосе искреннее волнение, но на меня все-таки старается не смотреть. — Егор говорил, что это вы его к этому приучили.