Старший оборотень по особо важным делам

Когда шаги в коридоре затихли, Громов бросил ключи на стол:

– Он вернется. У вас есть десять минут, чтобы привести все в порядок.

– Да чисто у нас, Юрий Сергеич. Еще вчера подсуетились, – с довольным видом усмехнулся Сергей.

– Так чего вы выпендривались?!

– А чтоб им служба медом не казалась, – ответил Стас.

– Чертовы ковбойцы! – Громов покачал головой, и было не ясно, чего больше в его реакции: осуждения или все-таки одобрения. – Лучше думайте, что делать дальше...

Забрав ключи, он ушел. Довольная усмешка исчезла с лица Соловьева. Он вздохнул:

– Что – что? Ждать пока...

15

– Когда он вернулся домой? Во сколько?

– Я уже говорила, что он всю ночь провел дома...

– Не надо мне лапшу на уши вешать!

Арнаутов уже часа два бился с Юлей, но расколоть не мог, и это бесило его. Он был уверен, что легко справится с девкой. Кто она такая? Высшее образование, модельер. От обеспеченных родителей – к богатому мужу. Жизни не видела, страху не нюхала... Поломается чуток для приличия, разревется и начнет говорить.

Не получалось.

Разговаривали в его кабинете. Арнаутов и так на полторы головы превосходил ее ростом, а тут еще специально усадил на низкий неустойчивый стул у стены, а сам то стоял, сунув руки в карманы и покачиваясь на каблуках, то присаживался на угол стола и наклонялся, заглядывая в глаза.

Одни и те же вопросы задавались по кругу, только в немного разной последовательности. И на эти круговые вопросы получались такие же круговые ответы. Пока что она ни разу не прокололась.

И где так врать научилась?

– Ты что, до сих пор не поняла, где находишься? Так я тебя сейчас в камеру отправлю, там тебе быстро все объяснят.

– Я не понимаю. Я вообще ничего не понимаю...

– Во сколько он вернулся ночью? Отвечай, идиотка хренова! – Арнаутов схватил ее за воротник кожаного плаща.

И получил по лицу. Пощечина была довольно увесистой.

– Вы можете меня убить, но оскорблять я себя не позволю.

В ту же секунду кто-то постучал в приоткрытую дверь кабинета. Арнаутов отпустил Юлин плащ, поднял голову и увидел Карташова. Он стоял, весь такой умный и правильный, с потухшей трубкой в руке, и смотрел на Арнаутова с легкой брезгливостью профессионала, наблюдающего за дилетантской работой коллеги, которому по сроку службы давно пора было перестать быть дилетантом.

– Николай Иваныч, можно вас отвлечь на минуту?

Арнаутов вышел в коридор, и вдвоем они отошли подальше от кабинета, к лестнице, чтобы Юля ничего не услышала. Дверь кабинета оставалась открытой, и Арнаутов мог наблюдать, что Юля делает. Мало ли, попробует позвонить, или потянется смотреть документы, лежащие на столе... Но она сидела спокойно.

– Ты что творишь? – Отбросив обычную невозмутимость, спросил Карташов.

– А ты чего приперся?

– Не надо со мной так. Я тебе не мальчик. Я такой же начальник отдела. Хочешь неприятностей? Ты их получишь.

– Ладно, чего хотел?

– Глобально? Чтобы ты работать наконец научился. Большинство твоих дел в суде проваливается. Тебе прессом на заводе работать надо, а не начальником отдела.

– Саня, иди-ка ты... Бабочек ловить!

– Можно бабочек. – Карташов неожиданно успокоился. – А можно и Шилова.

Арнаутов посмотрел недоверчиво:

– То есть?

– Сними с нее показания, и отпусти. – Карташов неторопливо раскурил трубку, и, пока он приминал табак, чиркал бензиновой зажигалкой и затягивался, Арнаутов терпеливо ждал. – Коля, ну ведь если он ее у себя поселил, то ведь, значит, запал на девку, правильно? Значит, может выйти с ней на контакт. Замордуешь ее к чертовой бабушке – потеряешь лишнюю наживку.

– А твой какой интерес?

– Чибиса закрыть плотно, ты это знаешь...

Арнаутов что-то прикинул, вздохнул:

– Она такого горбатого лепит.

– Имеет право, согласно 51-й статье Конституции. Ну что тебе ее показания, Коля? Ты форму гаишную нашел, ствол с убийства нашел. Вот это – реально. А показания – сегодня она их дала, завтра отказалась и жалобу написала.

Арнаутов постоял молча, подумал. Посмотрел внимательно на Карташова и так же молча ушел в кабинет.

Часом позже Карташов отвез Юлю домой.

Они ехали в его личной «Дэу-Нексия» – довольно скромной по нынешним меркам машине для начальника отдела Управления по борьбе с оргпреступностью.

Карташов говорил:

– Вот из-за таких милицию и не любят. Скажи ему про честь офицера – он даже не поймет, о чем речь. Я, конечно, тоже не ангел. И работа у нас грязная, но есть же границы.

Обсуждение Арнаутова Юлю интересовало мало. Пережила – и ладно. Бог даст, больше с ним не придется увидеться.

Она спросила:

– Скажите, что с Романом случилось? Из-за чего это все?

– Роман мне звонил. Сказал, его подставили, вот он и ушел в бега. Врагов у него хватает, это точно. Но и друзей не мало. Так что так просто мы его не отдадим. – Карташов ободряюще улыбнулся.

– Спасибо.

Они приехали. Карташов остановил машину, не заезжая во двор.

– Идите домой, успокойтесь. Отдохните. Наведите порядок. Там, наверное, все вверх дном после обыска?

– Да уж... – Юля вспомнила, как Арнаутов с компанией перетряхивал ее вещи, и невольно поежилась.

– Ну вот, живите, ни о чем не беспокойтесь. – Карташов протянул визитную карточку. – Звоните по любому поводу в любое время. От ментов отмажу, от бандитов прикрою.

– Спасибо!

– Да не за что. Роман недавно задержал бандита, за которым я гонялся несколько лет, так что я у него в долгу.

Юля подумала, что надо бы сказать что-то менее банальное, чем очередное «спасибо» и «до свидания», но ничего в голову не пришло, и она открыла дверь машины:

– До свидания.

– Счастливо!

* * *

– Роман Георгиевич, не ждал! Яичницу с колбасой будете?

Когда Шилов пришел, Миша Краснов как раз готовил себе обед и, открыв дверь, сразу скрылся на кухне.

Сняв куртку, Шилов прошел в комнату. Гитара была снята со стены и лежала поперек кровати – видимо, Миша пробовал музицировать. А кроме этого, со времени его последнего посещения вроде бы никаких изменений.

Шилов посмотрел в окно. По дороге сюда он много раз проверялся, но все-таки... Нет, подозрительных людей и машин не наблюдается. Хотя сейчас все кажутся подозрительными.

Жестяной тазик на полу был почти полон. Шилов сел перед ним на корточки, слегка стукнул по ржавому боку – по воде побежали ровные круги. Пробежали и успокоились, отразив лицо Шилова. Лицо было не слишком веселым. Роман улыбнулся – улыбка получилась кривой. Как, наверное, и положено оборотню.