Старший оборотень по особо важным делам
Шрифт:
Но от Арнаутова и других, лично знающих Шилова, такой маскарад, конечно же, не спасет.
Из «Секонд-хенда» Шилов проехал к салону сотовой связи. У двух криминального вида парней, тусовавшихся возле входа, купил пару бэушных «трубок» и несколько СИМ-карт разных операторов.
Через два часа Шилов получил от фотографа запечатанный конверт с новыми документами. Сел в машину, вскрыл конверт, достал паспорт и водительское удостоверение. Прочитал: Романов Владимир Сергеевич, родился 9 декабря 1969 года, уроженец Ленинграда, зарегистрирован по адресу... бездетен, не женат, военнообязанный.
В застекленной будке пикета на втором этаже арестантского корпуса СИ-4 контролер Гриша уговаривал контролершу Люсю после работы заехать к нему домой:
– У меня ликерчик из чухоночки припасен...
– Не-а, нам сладкое вредно.
– Ты знаешь, Люся, жить вообще вредно. Поехали, ну, ненадолго.
– Нет. У меня свекровь с ребенком сидит, мне ее сменить нужно.
– Свекровь подождет чуть-чуть. Ну, Люсь, а?
В пикет заглянул еще один контролер:
– Гриш, там у Ковалева из девяносто седьмой с сердцем плохо. Отведи его в санчасть.
– С сердцем? Вот так всегда! Ладно, отведу, – выходя из пикета, Гриша подмигнул Люсе и пообещал: – Я ненадолго.
Как только он ушел, к Люсе начал подбивать клинья второй контролер, и она ему, как и Грише, тоже вроде бы говорила: «Я не могу», но при этом делала такие глаза, что новый ухажер, вместо того, чтоб отстать, лишь удваивал натиск.
А Гриша вывел Гошу Ковалева из камеры и повел в санчасть.
Но сперва они завернули в укромный уголок под лестницей на втором этаже, и Гоша со словами «Как всегда» сунул контролеру деньги, а контролер передал ему сотовый телефон.
– Иди, посмотри, чтобы чисто было, – Гоша махнул рукой в сторону ближайшего коридора, и контролер встал на стреме.
Гоша набрал домашний номер Егорова:
– Алё, Петрович? Это я, узнал?
– Узнал. Тут, короче, это...
– Что, есть новости?
– Короче, Чибис прозвонился какому-то Фельдмаршалу и насел на него. Жестко так насел, по-конкретному.
– Ты уверен?
– Уверен – не уверен, а что слышал, то и говорю. Есть у него какие-то записи, которыми он Фельдмаршала пугает. Это точно. А правда это или порожняк – извини.
– Спасибо.
– Петрович, ты вернешься?
– А что?
– Да так... Пока!
Гоша подозвал контролера:
– Пошли, а то опоздаешь, и Люська к тебе не поедет.
– Откуда ты все знаешь, Ковалев?
– Призвание такое.
– А если не опоздаю, поедет?
– Если не будешь варежкой щелкать...
Егоров посмотрел на жену с дочкой, которые стояли рядом с ним в коридоре и ждали, пока он поговорит – звонок раздался, когда они собирались ехать на вокзал.
– Что-то случилось? – с тревогой спросила жена.
– Я провожу вас до электрички и вернусь. Мне надо задержаться на пару дней.
– Ну опять?! В кои-то веки выбрались в Дом отдыха – и, пожалуйста. Ну, когда, наконец, все это кончится?
– Хватит! – Егорову было жалко жену, а еще больше – двенадцатилетнюю дочь, но поступить иначе он не мог. – Я сделаю одно дело, и приеду к вам. Все, пошли, а то опоздаете.
Посадив жену с
дочкой на электричку и пообещав приехать не позже, чем через два дня, Егоров вернулся домой и попробовал дозвониться до Шилова. Сотовый был отключен, на работе трубку снял Соловьев.– Привет.
– Здорово, Петрович!
– Ромку позови мне.
– Ты еще ничего не знаешь? Моцарта застрелили. Рома в розыске. У него на квартире был обыск и что-то нашли.
– Да, не слабо... Так, а чего я хотел-то?
– Ну...
– Да ничего, просто так. В общем, держите меня в курсе. Все, пока.
– Пока!
Егоров почесал затылок: «Хрен его знает, кто из вас Фельдмаршал...»
Заканчивался вечер тяжелого дня.
Юля с подругой сидели в кафе.
– Тебе нужно срочно уехать, – говорила Наталья. – К родственникам в другой город, в санаторий, за границу – куда угодно, лишь бы отсюда!
– Я не могу его бросить.
– Кого?! Выдумала себе рыцаря на белом коне! Ты с ним нахлебаешься еще больше, чем с Вадиком! Сколько ты с ним знакома? Три дня?
– Иногда этого бывает достаточно.
– Нет, Юлька, ну ты просто круглая дура! Да тебя проглотят и не поморщатся. Когда мужики в свои игры играют – от них надо держаться подальше. Ну хочешь, вместе поедем? В Турцию, в Египет – сейчас это недорого.
– А если он позвонит? А меня нет?
– Как он будет звонить, наверняка все телефоны прослушиваются. Он сейчас запрятался, и носа не высунет. Не удивлюсь, если он завалился к какой-нибудь прежней бабе.
– Плевать. Только бы не поймали.
– Сколько ты будешь ждать, декабристка? Год? Два года?
– Лучше давай о работе, а с этим я как-нибудь сама разберусь. Ты блузку Смирновой доделала?
– Доделала. Она хочет еще такую же, но как бы вечерний вариант. Только какая тебе разница, ты ведь все равно сейчас работать не сможешь. Или как?
– Жизнь покажет.
Пришел домой Скрябин. В квартире сильнее обычного пахло лекарствами, навстречу ему из комнаты вышли врачи «скорой помощи», мужчина и женщина. Их провожала Светлана, как всегда, при посторонних надевшая маску заботливой жены и невестки.
– Боюсь, без операции медицина бессильна, – сказал врач, выходя из квартиры.
Светлана закрыла дверь и ехидно спросила у Стаса:
– Что, не пристрелили?
– К сожалению, нет. Что с мамой?
Не отвечая, Светлана ушла на кухню и включила там маленький телевизор.
Рыжий котяра дрых посреди кровати и не торопился навстречу хозяину.
– Ну, как ты тут без меня? – спросил Соловьев, беря его на руки.
Кот сразу же довольно заурчал, пушистым боком прижимаясь к Сереге. Серега подошел к окну, выглянул через щель между плотными шторами. Вздохнул:
– Где же ты бродишь, начальник?
Шилов был на АЗС на улице Блюхера. Заплатил за полный бак, начал заправляться. Когда отъехала машина, стоявшая у той же колонки с другой стороны, Роман осмотрелся и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, положил ключи от «Альфа-ромео» в ящик с песком.