Старые раны

Ни звука — потом, потом. Лес слушает. Он всегда нас слушал и будет слушать, затаив дыхание. Здесь у каждого кустика и травинки есть уши, и они шепчут, повторяют каждый вздох, а он упивается каждой нашей мыслью. Ему больше нечего делать в своей вопящей тишине.

Так что помолчим еще немного.

* * *

Утром, едва из тьмы показались сизые черты ненавистной чащобы, Сарет вылез из-под плаща и на цыпочках прокрался к дереву, которое присмотрел еще накануне вечером. Он долго не мог заснуть и посматривал на его высокий ствол и думал, пока ночь не скрыла его, смазав все густыми тенями, а усталость не сомкнула веки. Из сонных миражей он выплыл уже на рассвете. В голове звучала единственная мысль забраться на это проклятое дерево.

Сарет потоптался немного у корней и, вдохнув морозный воздух, взялся рукой за низкий сук. Подтянулся, схватился за другой. Нога уже нащупала опору и толкнула его вверх. Это оказалось тяжелее, чем он рассчитывал, но размышлять дальше было некуда. Высота составляла уже два его полных роста, росла и росла с каждым движением.

Только не смотреть вниз и правильно ставить ногу!

Свежий ветер запустил в него свои прохладные пальцы, лишь взлохматив волосы. А ведь он может дунуть как следует и тогда… Вниз, нет? Пока Сарет отдыхал, вцепившись в ветку, перед глазами пронесся ночной полет и игольчатое покрывало, спеленавшее землю. В голову тут же пришла страшная мысль, что пока он сидел в Барандаруде, Тайга уже завоевала остаток света, и не было больше никакой Альбии. Нет абель-мерн Эль и абель Ро. Им с сестрой некуда возвращаться, ведь Лес поглотил всю землю, а наружу выплюнул только истлевшие кости.

Там на вершине он не найдет ничего, кроме бесконечного бледного неба.

Через какое-то ведро пота, тысячу страхов и сомнений он убедился, что не ошибся. Сарет дрожал, вцепившись в кору — почти на верхушке зеленого гиганта, и через сетку ветвей мог обозреть Лес во всей его красе. Во все стороны расстилался жесткий игольчатый ковер, разливалось сизое море — а поверх его закрывало грозное небо без горизонта, твердое, как камень, и пугающе пустое.

Сарет не сдавался и до боли в глазах всматривался в точку, где небосвод резали верхушки рефов. Сверлил взглядом сначала одну сторону света, и, отчаявшись, обращался к другой, но и там его ждало лишь разочарование. Он жаждал увидеть хоть что-нибудь кроме однородного пейзажа — пусть бы крохотная полоска дыма привлечет его глаз — он хотя бы убедится, что они с сестрой продвинулась хоть немного.

Но нет. Единственной приметой, выбивающейся из общего вида, оставались горы, которые подпирали Лес с севера. Но возвращаться туда было точно незачем.

Оторвав слезящиеся глаза, зажмурился и в отчаянии взмолился глухому Сеншесу, чтобы зоркость подвела его, и рано или поздно они наткнуться на что-нибудь, где они смогут просто поесть. Что-нибудь.

Пока Сарет молил небеса подкинуть ему хоть какую-то зацепку, ветра хлестали его ледяными пощечинами, и грозили сбросить вниз, обратно в глотку Леса — туда, где ему самое место. Гости не уходят так просто, вдоволь не натешив своего хозяина. Ветер пел об этом, и он очень сердился, что мальчишка посмел залезть так высоко и думать о спасении.

Скоро Сарет замерз и медленно принялся искать ногой опору для обратной дороги. Внутри стонала горечь от осознания, что риск привел его лишь к тому, чего н боялся больше всего — пустоты, неизвестности.

— Сарет!

Сердце дрогнуло. Неужели он просидел на вершине так долго и «проспал» свою сестру? Идиот!

— Сарет, ты где?!

— Я здесь! — крикнул он вниз, коря себя за то, что так задержался со своей разведкой. Что бы он сам ощутил, если бы проснулся, а ее лежак пустует?

— Где?

— На дереве. Не волнуйся. Все в порядке.

— Где?!

— Посмотри наверх. Я уже спускаюсь.

Сарет отпустил сук и рефлекторно вцепился в другой, когда почувствовал, что его нога опасно поехала по опорной ветке. Похоже, спуск обещал быть долгим. Наверное, Викта и позавтракать успеет.

— Сеншес… Тебе жить надоело? — не унималась сестра где-то далеко-далеко внизу.

— Я… — сопел Сарет, силясь одновременно нащупать новую опору и не разжать пальцы — не так-то просто. Ветка словно сама убегала и дразнила его.

— Что?

— Не мешай! Спускаюсь я уже!

Наконец он «поймал» негодницу, перенес вес тела на обе ноги и удовлетворенно выдохнул, хотя его сердце стучало как заведенное. Внизу его ждали еще десятки строптивых «ступеней», а он уже был мокрым от пота. Сарет еще немного передохнул и бросил прощальный взгляд в небо, где он так надеялся заметить столбик дыма. Теперь только вниз. Никаких больше деревьев. Второй раз он на такой риск не пойде…

В небе летела босорка.

От неожиданности Сарет, едва не разжал пальцы. Сердце чуть не вылетело из груди, а глаза не вылетели из орбит. Он видел ее? Он действительно видел босорку, или это просто птица?

Слишком неудобная позиция, чтобы проверить его догадку — вдобавок паника сковала его по рукам и ногам, он с огромным трудом подвинулся, чтобы еще раз посмотреть на то место, где он видел… что-то.

Что-то черное. И крылатое.

Сарет прокусил губу почти до крови, силясь рассмотреть погонщика у нее на спине. И действительно на спине этой твари один раз мелькнуло что-то, отдаленно напоминающее человека в седле, но как же далеко странное существо размахивало своими крыльями. Нет — точка уже скрылась за макушками деревьев.

Сарет сидел и ждал, глотая удары истеричного сердца. Может снова появится? Если подождать еще немного… Пот заливал глаза, Сарет боялся отпустить ветку и вытереться. Подняться еще немного? Может еще удастся увидеть, куда она полетела?

Рука уже тянулась выше, когда Сарет одернул ее. Не будь глупцом. Улетела с концами. Если это на самом деле босорка, а не очередное уродливое порождение Леса.

Сеншес, зачем же он спешил слезать. Надо было посидеть на верхушке еще чуть-чуть, и тогда бы… Что? Порхай она даже вдвое ближе — как ему докричаться до погонщика? Только бы сестру напугал.

Сжав зубы до хруста, он принялся спускаться и ругался на чем свет стоит. На середине пути ноги и руки уже тряслись от усталости, и каждое неверное движение рисковало опрокинуть его в пропасть. Отдыха он себе не позволил — его подгоняло осознание того, что в Лесу они не одни. Здесь есть нечто «родное», и оно еще может вытащить их отсюда.

Пусть это будет погонщик! Он очень хотел в это верить. Пусть его уставшие глаза его не обманывают.

На землю он спрыгнул со смешенными чувствами. Он и не думал, что это настолько хорошо, когда под ногами твердая земля, и ты не рискуешь каждое мгновение полететь считать свои косточки. С другой стороны, Сарет дрожал и шипел, ведь, по сути говоря, в их незавидном положении ничего не поменялось.

Лес. Их все еще окружал Лес — проглоти его Сеншес ко всем матерям!

Викта стояла у его пустого лежака, маленькая и дрожащая, согнувшись и поджав плечи. Лицо белее мела, а глаза круглые, как блюдца. Стоило только Сарету выпрямиться и сделать нетвердый шаг к ней, расплываясь в виноватой полуулыбке, нитсири бросилась ему навстречу и подарила жаркую оплеуху. От неожиданности Сарет чуть поленом не повалился в сугроб.

— Идиот! — взвизгнула она, моргая влажными глазами.

Лес с удовольствием проглотил ее крик, разбил на множество осколков и слопал каждую по отдельности. Ему хотелось еще. Она уперлась ладонями Сарету в грудь, сильно и резко толкнула. Ноги не удержали Сарета, и он таки ухнул седалищем в снег. Викта стояла над ним, сопя и размазывая слезы по красному лицу.