Старый дом
Шрифт:
Потому что не верит…
Другое дело, когда он, Горох, хорошо знает, а это вчера было подчеркнуто, что Вадик зашел к Прохорову и больше никто никогда его не видел…
И никаких поводов у «бычары» не было, чтобы смыться и исчезнуть в необъятных просторах СНГ.
Если бы хотя бы он не доехал до Славы, можно было бы предположить, что Вадик стырил тридцать пять тысяч и бежал…
И хотя он и большие, как понял Прохоров, суммы возил и не тибрил их, разные бывают обстоятельства. Может, он в казино проигрался, а платить нечем? Или бабу себе завел, а она его
Но тут, поскольку Слава в первый день объявил, что «бычара» у него был и деньги отдал, такой вариант отпадал…
И дальше шли полные непонятки…
Никакого повода исчезать у Вадика не было…
А он исчез…
После посещения квартиры Прохорова…
И в подъезде у нашего героя не жил никто, кто мог бы: а) соблазнить его на побег, б) убить, в) похитить – это люди Гороха проверили, а он сообщил об этом Славе.
И тут история о том, что наш герой ну никак не мог бы справиться со здоровенным Вадиком, переставала работать.
Да, правда, не мог…
Ну, а куда он делся тогда?
Последнее начинало потихоньку перевешивать…
Расстались они на том, что Горох потребовал от Прохорова, чтобы тот вспомнил все до мельчайших подробностей: о чем говорили, как себя вел, говорил ли что-нибудь о планах.
И хотя все вроде бы было правильно, так и менты бы вели это дело, но в голосе «лидера строительной промышленности» уже звучала неприкрытая угроза. Дескать, если не предложишь разумного объяснения исчезновению Вадика, то повешу это на тебя и с тебя спрошу…
И дальше уже не будет никаких разборок, просто виноват и кара последует немедленная и жестокая…
Тут у нашего героя было два выхода: или придумать такую версию, чтобы Гороху она показалась достоверной. Вряд ли он так уж дорожит именно этим «быком», таких у него было несколько десятков, если не сотен. Скорее всего, его здесь ведет опасность оказаться опущенным: как это так, у него, Гороха, кто-то употребил человека, а он не ответил? И не важно при этом, что с Вадиком произошло: убили, украли или он сам сбежал, должна была быть некая версия, которая все уравновешивала:
– У тебя, говорят, пехоту кто-то щелкнул?
– Я его сам на Северный полюс отправил, потому что крысятничал…
Но так можно было говорить только, если уверен, что собеседник не достанет из кармана туза:
– Да какой там полюс? Он у меня в подвале показания под утюгом дает и про тебя все рассказывает…
И все. Не важно, что там Вадик рассказывает, важно, что Горох не знает, что с его людьми происходит – фраер, следовательно, не человек, мочи его во всех смыслах…
Так что, если Прохоров сможет придумать, куда делся Вадик, и ничего не будет этому противоречить (а он-то, в отличие от Гороха, хорошо знает, что придумывать можно, что угодно), то от нашего героя отстанут…
Однако ничего в голову не приходило, она была занята совсем другими проблемами…
Был тут и второй путь: найти управу на Гороха. То есть выйти на человека, который мог бы бандюку сказать – исчезни и Прохорова не трогай. И такие люди у Славы были, даже в двух экземплярах.
В
одном случае, правда, он подвисал и так подвисал, как еще никогда в этой жизни с ним не случалось. Потому что это была в точности та картинка, о которой когда-то говорил покойный Китаец – «Вход рупь, а выход – два…»Чем ему придется расплачиваться за такую услугу, Слава даже представить себе не мог. Контрагент его был могущественный человек в правительстве, незаметный, но от этого еще более опасный, потому что пережил и Ельцина, и Путина, и Медведева, и только рос в силе и значимости.
Что ему могло понадобиться от обычного антикварного дилера, Прохоров понятия не имел, но как-то раз, покупая у Славы очередной трактат…
… а собирал тот человек науку, что лишний раз свидетельствовало об уме, потому что ее сегодня здесь никто не собирал, но обязательно будут собирать в будущем, так как это очень модно на Западе…
… покупая у Славы очередной трактат, тот человек сказал:
– Будут проблемы – обращайтесь…
Возможно, даже скорей всего, на девяносто девять процентов, это была просто формула вежливости, ни к чему не обязывающая, но Прохоров хорошо знал, что такие люди, в отличие от публичных политиков, редко просто так говорят. Вероятность помощи была небольшая, но наличествовала…
Второй ход к усмирению Гороха был проще, короче, менее опасный, но не менее отвратительный – позвонить Варваре.
Она, это Слава узнал стороной, ей самой ни за какие коврижки бы не поверил, жила сейчас с каким-то важным богатеем, не то фаворитом, не то старым приятелем нынешнего президента и потому – всесильным. Что в ней находил этот идиот, Прохоров догадывался: тому, видимо, казалось, что именно такой должна быть шикарная женщина. Капризной, взбалмошной, и одновременно искренней помощницей и другом, умеющим подать нужный совет в трудную минуту. Последнего Славе испытать, правда, не пришлось, но он знал, на что способна бывшая жена и как она может легко схрумкать недалекого, но амбициозного человека.
Здесь он точно знал, чем придется платить: несколькими часами бесконечного унижения, когда Варвара будет макать его лицом в дерьмо и вытирать ноги, вымещая свою злобу за беспонтово прожитые с ним годы.
Но поможет…
Чтобы держать на коротком поводке…
И поводок этот удлинять, а потом рвать придется медленно и печально…
А уж ее нынешний проблему с Горохом решит даже не заметив…
Но как же все это не хотелось делать…
79
Однако, все передумав и поняв, что выход точно есть, Прохоров выкинул опять эту проблему из головы и направился на вокзал. На ходу соображая, где и как ему устроить наблюдательный пункт.
Но уже недалеко от метро, примерно там, где они с Надей видели «бульварного сторожа», Прохоров вдруг услышал случайную реплику каких-то сидящих на лавочке юнцов:
– Так если у тебя есть ее адрес, – сказал один, с фиолетовым отливом волос, другому с зеленым, – и ты точно знаешь, что она дома – езжай к ней и отними…