'Стать богом

Стало опять тихо, но идти дальше было опасно, и Вита присела у столба, пытаясь обдумать, как ей обхитрить Сантану, добраться до него и до скипа. Наверняка, гад, каким-то образом подслушал слова Свята, или что-то еще его навело на мысль поискать прибор на разгромленной станции. Но то, что мужчина здесь с той же целью, что и она, Виталия не сомневалась. И так же осознавала, что должна опередить его, а если опоздала — перехватить. Костьми лечь, но не дать Сантане унести прибор. Только как забраться наверх?
– огляделась. Приметила кабель, свешивающийся вниз, и прикинула — хватит ли ей времени взобраться по нему?

Безумие. Но есть ли иной путь?

Вита осторожно выглянула из-за столба, осмотрелась и решилась. Сунула оружие обратно за пояс, разбежалась и прыгнула на кабель. Тот качнулся и понес ее к стене. Девушка оттолкнулась и, улетая обратно, вцепилась в край площадки. Выпустила кабель и подтянулась, заползла и только приподнялась, как увидела лежащего в десятке шагов от нее Сантану и выставленный в ее сторону пистолет. Мужчина был ранен в грудь и усмехался слишком нервно, чтобы понять, что он задумал. Хотел бы выстрелить — выстрелил, но лишь держал на мушке. Ждал, что она выстрелит и прикончит его? Не тот человек. Да и Вите нужно было бы вытащить свое оружие из-за пояса, прицелиться, а это время, и пусть пара секунд, но за них можно убить пару раз. Преимущество было на стороне мужчины, а не на ее.

– Здесь ничего нет, - прохрипел он.

– Мне верить? Тебе?

Сантана хыркнул и сел с надсадой, прислонился к останкам стены лифта.

– Ты меня убила, а мертвые не лгут.

– Мертвые и не болтают, - осторожно начала опускать руку ближе к пистолету за поясом.

– Но, но, - предупредил. Рука явно немела и он уперся ею в колено, продолжая держать девушку на мушке.

– Представляешь, одна пуля в лоб или шею, и тебя нет.

Вита покосилась направо, прикидывая куда смыться.

– Не бойся, не выстрелю, если ты не станешь дурака валять. Ты же зачем-то пришла? Ну, вперед.

Говорил он с трудом: что вполне понятно — большое бурое пятно на груди не оставляло сомнений — будь он смертен, был бы мертв. Но лучше было бы, если бы умер по-настоящему. Вита почувствовала, что бессмертие ее серьезно утомляет. Причем что свое, что чужое. Мучение какое-то.

– Иди, - качнул стволом.
– Ищи, если не веришь.

Вита постояла и сделала осторожный шаг, не спуская взгляда с Сантаны. Веры ему у нее и грамма не было, но и выхода иного не наблюдалось. Прошла до скипа и отворила дверь. Скрылась внутри и перевела дух. Сердце заколотилось о грудную клетку, только сейчас дав себе волю.

Ладно, - передохнула. Сейчас у нее есть возможность обыскать помещение, но отчего-то казалось, что дело это бесполезное.

И все же Вита закружила по обломкам и хламу, принялась методично обыскивать все закутки. В итоге перевернула все, залезла в каждый уголок, но осталась ни с чем.

Можно было выходить, но где гарантия, что мужчина не выстрелит теперь.

Вита замерла у дверей и попыталась сообразить: что ее напрягло и кажется странным. Вывод напрашивался сам, но проверить его можно было лишь серьезно рискнув, в прямом смысле — жизнью.

Девушка, не таясь, вышла из скипа и подошла к Сантане:

– Назад, - бросил тот.

Вита качнула головой и вдруг пнула по руке, выбила оружие. Пистолет отлетел к краю платформы, качнулся и грохнулся вниз.

– И?
– тяжело дыша, уставился на нее Сантана.
– Добьешь?

Вита склонилась над ним и обыскала — ничего. Неужели он не лгал? Тогда кто солгал — Свят? Умирая?

Ничего не понимаю, - огляделась и принялась искать вокруг — может Сантана нашел пульт, потом услышал, что кто-то заявился на порт-скип и срочно спрятал?

– Нет ничего, - опять прохрипел мужчина.
– Можешь не верить, тратить время… Твой студент — лжец… Редкая мразь.

– Не тебе судить!
– разозлилась. И готова была застрелить Люверта, но лишь обожгла взглядом.

Постояла, пытаясь уговорить себя убить его, и поняла — не сможет. Раненого — не сможет.

Вита глянула вниз — пора уходить. Рухнула последняя надежда. Прибор испарился и вряд ли уже найдется. Хорошо не достался Сантане, надо порадоваться этому и идти дальше.

– Тебе не надоело?
– повернулась к нему, присела рядом на корточки.

– Что?
– посмотрел на нее из-под полуопущенных ресниц.

– Эта война, глупая, бессмысленная.

– Для тебя.

– Допустим. Но может, поставим точку, встретимся и решим в бою кому жить в этом мире, кому умирать? Прибора нет ни у тебя, ни у меня, силы равны. Можно до бесконечности устраивать перетягивание каната, но мне, лично, за эти пол года вся эта тусовка с массовкой, вот где, - показала на горло.

– Что предлагаешь?

– Встретиться. Ты со своими, я со своими, ты за своих, я за своих. Поставим точку.

– Угу, - прищурил глаз.
– Я приду с сотней, а ты приведешь полторы. Зачем мне это?

– Я предлагаю встретиться всем. Все ангелы и все демоны.

Мужчина долго смотрел на нее, как на слабоумную и вот усмехнулся:

– Что-то придумала для реванша? Думаешь куплюсь?

– Нет. Не поверишь — надоело. Хочется уже туда или сюда. А разве тебе нет?

Сантана подвигал челюстью, соображая, но его мутило и разум работал плохо.

– Ты надеялся на прибор — нажал кнопку и — царь. Я надеялась на пульт — всех бы вас уничтожила. Но его нет. Зато есть мы, есть демо и аналоги. Пора решить, кому здесь жить и строить цивилизацию.

– Да пошла ты, - ругнулся лениво.

– Амин сказал, что готов поставить Амилон, - решила привести последний довод.
– Наверняка твои демки уже получили предложение, или вот, вот получат. Тебя вот только нет, - выпрямилась. Сантана скрипнул зубами, глядя на нее и, словно чего-то ждал.

– Так как?

– Стреляй уже.

Вита вздохнула — теперь ясно, что ждал.

– А ты дурак, Саша. Я мертвых не добиваю. А ты по всем определениям мертвец, что физически, что морально.

– Дура, - выдохнул.

– С твоей точки зрения — да. Но я на своей, и мне с ней неплохо. Пока, - двинулась к краю платформы. И даже спускаясь, чувствовала недоверчивый взгляд мужчины. И понимала — он бы поступил иначе.

Возможно она не права, сделала большую глупость, но… Это «но» занозой застряло в мыслях — если Бог есть и может сотворить идеальный мир, то один неправильный, грязный поступок может разрушить идиллию. Если нет, то людям тем более нужно быть вдвойне внимательнее к своим поступкам — ведь не у Бога, а у них в руках чужие жизни и право выбора, и ответственность за все. И как можно требовать и желать добра и справедливости, если не проявляешь их сам? В конце концов, каждый творит свою судьбу сам, ткет ее из своих действий. В этом плане все люди — Боги. А каков Бог, таков его мир.