Статья Пятая

– На автобус? На вокзале? Отличная идея. А как же солдаты, осматривающие транспорт? Доски с объявлениями о пропавших людях. Кассир, которому потребуется твоя U-11? И...
– Его голос становился все более резким.

– Я бы взяла фальшивое имя, и у меня есть... деньги, - выпалила я.

– У тебя есть мои деньги. Вероятно, половина от того, что тебе потребуется. Почему бы тебе просто не вернуться обратно и не попросить твоего друга одолжить тебе оставшуюся часть?

– Хорошо, я поняла!

Я его возненавидела. За все, что он знал. За все, чего я не знала.

– Нет, ты не поняла!
– сказал он с неожиданной яростью. Я вздрогнула от его громкого голоса, но, как ни странно, не испугалась.

– Все это не похоже на твой дом! Здесь нет никаких безопасных уголков. Нет дверей, запертых после наступления темноты. Господи, нам говорили, что такие девушки, как ты, опасны, но я не верил в это до сегодняшнего дня.
– Он был готов рвать на себе волосы. И, если это не сделает он, это сделаю я.

Я представила, как он сидит в классе, а офицер МН пишет на доске ужасные вещи про "девушек, как я" - девушек с алыми цифрами пять, пришпилеными к рубашкам. Мысль о том, что он верит в подобное, приводила в ярость.

– Это я-то опасная? Я? Да ты чуть не убил того парня! И убил бы, если бы я тебя не остановила!
– Разочарование и замешательство вылетали из меня, словно волны, ударяющие о бетонную дамбу. В тот момент меня даже не волновало, обиделся ли он на мои слова.

Я видела, как медленно изменилось выражение его лица. Как поднялись плечи. Как вздулись на шее вены. Черные глаза сузились и стали напоминать глаза волка больше, чем когда либо. Он, большой и грозный, двинулся ко мне, заступая свет. Я отступила назад и спиной ударилась о грузовик; я не могла сопротивляться внезапно поднявшейся в груди панике.

– Они собирались причинить тебе вред.
– Голос Чейза был тихим и полным эмоций.

– Хочешь сказать, что это оправдывает тебя?
– парировала я. Нет, мне не хотелось приключений - и мне определенно не хотелось умирать - но это не оправдывало убийство кого бы то ни было, и даже если этот кто-то казался злым, это были всего лишь догадки!

Мою сосредоточенность разрядил удар грома, и мои глаза метнулись к кукурузе. Стала ли женщина преследовать нас? Или же она все еще рыдала на полу по Элис? Прошло только несколько минут, но мне казалось - гораздо дольше.

– Да, оправдывает, - сквозь сжатые зубы сказал он; его глаза метали молнии.
– И не притворяйся, что ты не сделала бы того же.

– Никогда!

– Никогда? Даже если бы они угрожали твоей маме?

Его слова пронзили меня насквозь. Если бы я была Чейзом, а мама - мной, ничто на этом свете не смогло бы оторвать меня от Рика.

С ужасающей ясностью я осознала, что, возможно, мы с Чейзом не так уж и отличались. Все знают, что загнанная в угол собака кусается. Я просто никогда не думала, что могу оказаться на месте этой собаки.

Но в то же время Чейз только что использовал мою любовь к маме, чтобы оправдать свои действия. Как если бы это было одно и то же. Низкий прием, даже для него.

До сих пор он наблюдал за ходом моих мыслей молча, но больше не мог молчать.

– Если думаешь, что одна ты в меньшей опасности, оставайся здесь. В противном случае забирайся в грузовик.

Он так сильно сжал дверь, что побелели костяшки пальцев, но не стал ко мне приближаться. Он не собирался силой заталкивать меня в машину. Оставлял выбор за мной.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как отправиться с ним. Пусть мне это и не нравилось, он был прав. Мне нужно было встретиться с перевозчиком, а значит, мне нужен был Чейз.

Он захлопнул за мной дверь и обошел машину спереди, но, положив ладонь на ручку водительской двери, помедлил. Возможно, он решал в тот момент то же, что и я: рискнуть ли своей жизнью и остаться со мной или отправиться одному.

Мы не стали разговаривать. Дождевая вода намочила сидения и собралась на резиновых ковриках на полу грузовика. Мои ступни в мокрых туфлях хлюпали. Пальцы на руках окоченели от холода. Ладони Чейза нырнули под приборную панель, и двигатель ожил. Мгновением позже в колючем, неуютном молчании мы поехали по тропинке к главной дороге.

Часы на радио показывали 10:28 утра.

– О нет, - с отчаянием прошептала я. Из-за меня мы потеряли столько времени! Если бы не моя попытка убежать, сейчас мы бы уже приближались к пропускному пункту. Скоро за нами погонится МН, и кто знает, сколько будет ждать перевозчик.

Чейз тоже все это понимал. Из-за меня мы оказались в смертельной опасности, и он не станет притворяться, что не винит меня.

Мы миновали лежащий на боку грузовик, на шасси которого был натянут рваный брезент. Когда-то, возможно, он служил кому-то прибежищем. Теперь же ткань колыхалась на ветру, как флаг капитуляции. Я отвела глаза, стараясь побороть ощущение безнадежности.

Я сидела, сгорбившись. Сняла куртку и ополоснула покрытые рвотой руки дождевой водой, что собралась в капюшоне. Куртку я бросила на пол: лучшего места для нее не нашлось, и, кроме того, она и так была насквозь промокшей. Без ее защиты холодный воздух кабины иголками проникал сквозь мой свитер. В сумке Чейза была сухая одежда, но я не собиралась просить его остановиться, чтобы дать мне возможность переодеться. Нам нужно было нагонять потерянное время.

– Я должен тебе кое-что сказать, - неожиданно сказал Чейз, пока я полоскала рот водой из бутылки.

Подняв на него глаза, я увидела, что сидел он совершенно прямо, а взгляд его сверлил дыры в лобовом стекле.

– Я доставлю тебя в убежище, а затем исчезну. Больше никогда тебя не побеспокою. Но, пока мы вместе, тебе не нужно меня бояться. Я не причиню тебе вреда. Обещаю, я никогда этого не сделаю.

Меня удивил не только сам факт того, что он это сказал, но и содержание сказанного. Я видела, на что способны солдаты - что они сделали с мамой, Розой, Ребеккой. Так что, возможно, Чейз был не таким: он забрал меня из реабилитационной школы и, несмотря на мое нежелание этого, защищал меня с риском для собственной жизни. Но это не помогло мне забыть то холодное, жесткое выражение его лица в тот момент, когда он забрал маму. Существует огромное количество способов ранить кого-то и без кулаков.

И все же мне хотелось верить, что с ним я в безопасности, хоть я и видела, как мало нужно, чтобы он стал тем солдатом, что жил внутри него. Мне хотелось снова ему доверять - может быть, не так, как раньше, но доверять. Но вот он говорит, что снова уйдет из моей жизни.

Но это мне и было нужно, верно? Поэтому я и пыталась убежать - чтобы оказаться от него как можно дальше. Внезапно то решение - каким бы продуманным оно ни казалось мне раньше - стало выглядеть невероятно импульсивным.