Ставка в чужой игре

Затем он выбрался наружу с подносом всевозможных закусок, из которых торчали зубочистки. Мы остановились перед домом. Блум вышла из машины одновременно со мной.

– У тебя еще может остаться слабость, – предупредила она.

– Я в порядке.

Несмотря на боль, я чувствовал себя очень неплохо.

Повернувшись к дому, я увидел на крыльце Энни. Я полагал, что она вернется только сегодня вечером, но, наверное, понял ее неправильно.

Если бы я знал, что она будет дома, то, наверное, не подкатил бы к дому, проведя ночь с женщиной, с которой, как я поклялся, не спал. И уж точно не надел бы одолженную Блум одежку: поношенную футболку с эмблемой католической школы для девочек и красные треники.

Энни разглядывала меня с едва скрываемой яростью. С учетом улик я еще легко отделался. Я поднялся на крыльцо. После такой бурной ночки я радовался уже тому, что остался жив и могу ее обнять. Но с тем же успехом я мог обнимать дубовую колоду. Энни оттолкнула меня.

– Ты это серьезно? – осведомилась она.

К этому моменту за панорамным окном собрались многочисленные зрители: тетушки, кузены и друзья. Они наблюдали за сценой на крыльце, делая вид, будто всецело заняты поеданием канапе.

– Я все могу объяснить.

– Ты просто невероятный лжец.

– Я попытался обратиться в ФБР, но…

На крыльцо вышел отец Энни. Я поднял руки. Ситуация и так была достаточно паршивой. Не хватало еще, чтобы Кларк сидел в первом ряду и наблюдал за крушением моей жизни.

– Может, поговорим об этом потом? – спросил я Энни. – У меня была ужасная ночь.

– А на мой взгляд, ты ее очень неплохо провел, – ответила она, переводя взгляд с моей одежды на Блум, которая стояла возле своей машины. Энни посмотрела на отца и шагнула ко мне. – Мы обязательно поговорим об этом позднее. Устроим настоящий симпозиум. Приведи себя в приличный вид.

У нее был запланирован прием в доме невесты? Тогда какого черта она моталась в спа? У меня могли быть другие заботы, помимо социального календаря Энни, но тот состоял, казалось, из бесконечной череды предсвадебных событий, а также родственниц и подружек, разбрасывающих повсюду телефоны, бокалы с шампанским и бумажные салфетки, и было крайне трудно вести нормальную жизнь посреди этого бардака.

Во всяком случае, наличие полного дома гостей подарило мне короткую отсрочку от проблем, которые у нас с Энни накопились. Я посмотрел на нее.

– Чему ты ухмыляешься? – спросила Энни. Я даже не сразу понял, что у меня улыбка до ушей. Просто я был очень рад ей и тому, что мы в безопасности. Но мне и правда не следовало улыбаться так, будто я провел лучшую ночь в жизни. – Ты что, наркоты наглотался?

Только таблеток для собак. И по назначению врача.

Но я ей не ответил. Все мое внимание переключилось на машину, выехавшую из-за угла. Это был «додж-чарджер». Я присмотрелся. За рулем сидел человек Линча в очках, с ним еще трое.

Машина остановилась перед нашим домом, блокировав выезд.

– Иди в дом, Энни! – сказал я.

– Теперь ты мне уже приказываешь?

Я положил ладонь ей на спину и направил к двери. Но тут мне преградили путь двести пятьдесят фунтов будущего тестя, решившего защитить свою дочь.

– У меня нет времени на объяснения, Энни. Ступай в дом. Эти люди…

– Помолчи, Майк. Я знаю, что происходит.

Она сунула руку в карман и вытащила конверт, набитый тысячами долларов купюрами по двадцать.

– Сегодня на глазах у всей родни приехала полиция. Копы хотели задержать тебя и отвезти на допрос по поводу того убийства на Молл. Ты что, совсем рехнулся? Ты же юрист. Ты не можешь носиться по округе и грабить или обманывать людей, или чем вы там с братцем на самом деле занимаетесь! Я думала, что это само собой разумеется, и даже не верю, что говорю об этом. Какой-то кошмарный сон!

– Энни, тебе грозит опасность. Войди в дом.

– В голове не укладывается, что я купилась на твое вранье! Ты потерял своего главного клиента и даже не сказал мне! С кем ты якшаешься? Братец втянул тебя в какую-то… банду? Ты в банде, мать твою так?

Теперь ей было уже откровенно плевать, кто ее слышит.

– Я защищал тебя.

Я взял ее за руку. Кларк уперся ладонью в мою грудь:

– Прекрати! Хватит лгать! И еще она… – Энни посмотрела на Блум. – Ты, очевидно, спишь с ней, поэтому не оскорбляй меня, прикидываясь, будто это не так. До нашей свадьбы две недели. Какого хрена, Майк?

– Клянусь, ничего не было. Я…

– Я думала, тебе хотелось всего этого…

Она показала на дом, на садик. Я заметил в окне ее бабку: та наблюдала за нами и наслаждалась взбучкой, которую я получал. Сейчас я не мог спорить с Энни. На это у меня не было времени. Вскоре Линч и его люди приедут, охваченные жаждой крови. Мне нужно было отвезти Энни в безопасное место и понадеяться выжить. А уже после придумаю, как все это объяснить и попросить прощения за то, что простить нельзя.

– Но ты этого не вынес, – продолжила она. – И меня ты не вынес. Думаешь, причина в твоем брате? Нет. Ты лишь использовал его как предлог, чтобы замарать руки и сбегать от меня при каждой возможности. Ты говорил, что можешь измениться, Майк. Но теперь я уже не уверена в этом. Ты ведешь себя так, будто это нормальный и естественный способ стать уважаемым человеком. Но причина в твоей родне. Она у тебя в крови, ты один из них. Ты пропащий человек.

Она швырнула деньги мне под ноги.

– И хорошо, что я узнала об этом сейчас, пока не совершила величайшую ошибку в жизни!

Она метнула в меня взгляд, который был мне хорошо знаком. Этот взгляд она прятала от меня с тех пор, как я убил человека у нее на глазах, – смесь жалости, подозрения и страха.

Энни вздохнула:

– Самой не верится, что я это говорю, но между нами все кончено.

– Энни, прошу тебя, дай мне высказаться, но только не сию секунду. Сейчас мне нужно отвезти тебя в безопасное место.

Я протянул к ней руку. Она попятилась. Ее отец снова преградил мне путь:

– Кажется, она наконец-то разглядела твою натуру, Майкл. А теперь я советую тебе уйти.

– Мне? – повернулся я к нему. – Так, значит, это я преступник?

Когда-то я решил молчать, потому что иначе лишь заработал бы рикошет. Но я уже был не в себе и не мог сдерживаться. Видеть, как этот самодовольный скот упивается моим унижением, было невыносимо, а лицемерность всей этой сцены зашкаливала.

– Быть может, я шваль, – изрек я, шагнув к нему, – но я, по крайней мере, не самодовольный и лицемерный уголовник, чья жизнь – сплошная ложь.

Кларк покачал головой.

– Тебе никогда не казалось странным, Энни, – осведомился я, – что он получает пятнадцать процентов прибыли на вложенный капитал вот уже двадцать лет подряд, независимо от ситуации на фондовых рынках? Что торговец недвижимостью из Лондона сколотил фонд с миллиардным капиталом всего за пару лет, в то время как все прятали денежки под матрацами?