Ставка в чужой игре

– Тебе не хватило миллиардного наследства? Захотелось больше?

– Дело не в деньгах, Майк. После десятого миллиона каждый следующий – все тот же гамбургер. Просто начинаешь волноваться, как бы не развратить детей, когда вокруг столько бабла.

– Блум-старший поработал на славу.

– Моя семья занимается этим уже очень давно. Приходится пачкать руки. Мы продаем душу, превращая ее в служанку для кучки юридических фирм и хеджевых фондов.

– Богатая девушка крадет ради острых ощущений. Что может быть гаже? Может, тебе просто нравится шакалить?

– Вообще-то, да – как и тебе. Но я нацелилась выкупить обратно свою компанию. Мне нужно было пересмотреть кое-какие источники дохода, от которых нас отлучили. И конечно же, иногда мне становится скучно. Чему радоваться? Новым обеденным столам? Очередной вилле на Мюстике? [55] Заработанной в поте лица похвале от членов совета директоров, этой банды старых хрычей, которые разделили наследство моей семьи и распродали его тем, кто давал больше? Просто таков мой характер. И еще это важная работа. Не бывает белого рынка без черного, между ними должен существовать посредник. Это и есть наша роль.

55

Мюстик – остров в составе архипелага Гренадины (Малые Антильские острова). Остров является частным владением. С 1989 года управление островом осуществляет компания «Мюстик», в состав которой входят владельцы недвижимости на острове, богатейшие люди из 17 стран, которым принадлежит около 100 частных вилл Мюстика.

– Ты такая деловая, и все равно это полное безумие.

– Знакомая песня. Таковы нынешние времена. Правительство передало субподрядчикам буквально все. Разведку. Расследования. Это одна из оборотных сторон приватизации охраны и служб безопасности. В итоге это приводит к появлению множества серых зон.

– Это приводит к появлению проплаченных врагов, для которых чем хуже, тем лучше. – Я глянул в зеркало на машины, следовавшие за нами. – Все это очень интересно. Когда избавитесь от моего тела, тисни об этом статейку.

Мы ехали неподалеку от того места, где Белтвей пересекает шоссе 395, – скопления недавно построенных жилых комплексов и офисных парков, зажатого между магистралями и дорожными развязками.

– Ты мне нравишься, Майк. И это не похищение. – (Мы свернули в подземный гараж.) – Тут у нас корпоративная квартира, очень уютная. Считай это встречей в неформальной обстановке, чем-то вроде создания команды. Мы просто займемся работой, на которую ты согласился.

Наш конвой заехал следом и остановился рядом. Линч тщательно меня обыскал, с особым удовольствием потыкав в свежезаштопанную рану. Мы направились к лифтам.

Это была новехонькая многоквартирная башня. Мы поднялись на лифте на двенадцатый этаж и вошли в великолепную квартиру-студию, настоящую мечту риелтора. Для меня же единственной привлекательной деталью обстановки стала кофеварка для эспрессо, встроенная в шкафчик возле холодильника.

– Добро пожаловать, – сказала Блум. – Мне показалось, что тебя вышвырнули из дома – можешь перекантоваться здесь, пока не отправимся по делам в Нью-Йорк.

– По делам? Ушам своим не верю! Вы в меня только что стреляли…

– Но все обошлось.

– …угрожали моей невесте…

– Бывшей невесте.

– …и почти убили моего брата.

– Только потому, что он попытался с нами хитрить, Майк. Все это достойные причины одуматься и сотрудничать с нами. Увидишь, как это легко.

Она подошла к миске на гранитном прилавке, взяла яблоко и надкусила его.

– Еще неизвестно, куда это сотрудничество заведет, – продолжила она. – Ты парень грамотный. Пока я тобой очень впечатлена. Ты умеешь выполнять и грязную, и чистую работу, с тобой приятно иметь дело. Ну и работай с нами! Ты уже начал, зачем же строить из себя недотрогу? Мы мошенники, Майк. Ты не можешь изменить свою натуру – так перестань терзаться и получи удовольствие. Я даже жалею, что никто не сказал мне того же пятнадцать лет назад. Это сэкономило бы мне много времени и избавило от лишних страданий.

Она протянула мне яблоко, предлагая откусить.

– Очень тонкая вербовка, – заметил я.

– Ты сейчас зол. Понимаю. И здесь не Советский Союз. Выбор за тобой.

– Какой еще выбор? А если я откажусь?

Она сразу же отмахнулась:

– Давай общаться в позитивном ключе, это залог успеха. Однажды я спросила себя: зачем копам и преступникам бесконечно играть в игру с ничейным результатом? Сколько предпринимательского духа теряется зря! Давайте сделаем ее выгодной для всех. Поднимем ставки. И прямо здесь, Майк, – она повела рукой, – я вижу много возможностей для сотрудничества. Давай на нем и сосредоточимся.

Еще никто и никогда не угрожал мне смертью настолько любезно. Я чуть не забыл, что меня держат на мушке.

– Ты уж извини, что так вышло, – продолжила она. – Я надеялась привлечь тебя без всех этих неприятностей. Тебе надо отдохнуть. Мы выезжаем в Нью-Йорк сегодня вечером или завтра утром. А потом наступит Федеральный день. Что скажешь? У нас это в крови одинаково – так перестань себя обманывать и признай. Ты с нами?

– Да ты ни черта обо мне не знаешь.

– Неужели? Я знаю, что произошло с твоим отцом, Майк. И что у воров больше чести, чем у законников. Так зачем терзаться из-за их идиотских различий? Вот только не притворяйся, что будешь счастлив, получив футбол и дежурный секс дважды в месяц. Тебе это нужно, неужели ты еще не понял? Если ты попытаешься жить добропорядочной жизнью, то умрешь от скуки.

Блум высказывала именно те мысли, что не давали мне спать по ночам, заставляя пялиться в потолок дома моей американской мечты. Мысли, которые преследовали меня, когда я кивал, глядя на узоры на китайском фарфоре, или выбирал золотое кольцо, которое буду носить до смерти.

Ходы, которые я предпринял против Линча и Блум, вдребезги разбили мою жизнь и наградили дыркой в спине. Мне остался единственный выход – играть с ними в одной команде. Я мог пустить их ко дну, но тогда придется отправиться следом, а прежде – завершить их аферу.

– Я с вами.

– Прекрасно.

– Мне понадобится помощь.

– Джек пойдет с тобой в банк. Он созреет. Будет только справедливо, если и он поучаствует в игре.

– Я кое-что подготовил – документы и несколько других вещей. Мне надо получить их от моих ребят до отъезда в Нью-Йорк.

– Кто они?

– Одного зовут Картрайт, а второй – мой отец. И вряд ли они управятся раньше сегодняшнего вчера.

– Твой отец?

– Никто лучше его не работает с бумагами.

– Мы все заберем.

– Они занервничают. Я могу поехать…

– Забудь.

– Тогда хотя бы позвоните сперва. Я дам их номера.

– Конечно. Что-нибудь еще? Завтрак?

– Не хочу. Но кое-что мне понадобится. Знаешь криптокарты, которыми пользуются федералы? Кажется, они называются фортеззами.

– Конечно.

– Можете раздобыть такую? Не обязательно, чтобы она была рабочей, лишь бы выглядела в порядке.

– Не вопрос, – кивнула она и направилась к двери.

Блум подставила меня в переулке, когда неожиданно появилась, чтобы спасти от Линча. И сделала это только для того, чтобы я доверился ей, доброй самаритянке-преступнице, и она смогла бы перехватить меня, когда я попытаюсь обратиться за помощью к закону. Она подставила меня в «Четырех временах года». Наверняка знала, что Энни нас увидит. А нынче утром она особенно постаралась и сделала все, чтобы навеки погубить наши с Энни отношения. Хотелось бы видеть в себе соблазнителя, но дело этим явно не ограничивалось. Зачем сжигать мосты? Чтобы у меня не осталось праведной жизни, к которой я мог бы вернуться?