Stay alive

— Идём, — вырывает меня из мыслей Стюарт, который хватает мой локоть и резко заставляет меня влиться в колонну заходящих людей. Я быстро передвигаю ногами, при этом пытаясь не упасть, ведь в последнее время моей обувью являлись большей частью обычные босоножки, кеды или балетки.

Поправляю причёску, в тот же момент слыша громкий голос Марселя из небольшого наушника в ухе:

— У вас всё нормально? — какой-то шорох раздаётся оттуда же, отчего я недовольно морщусь.

— Абсолютно, — говорю тихо, кидая секундный взгляд на Стюарта сбоку, который тем временем снова выставляет локоть в мою сторону, аккуратно перекладывая мою руку. Закатываю глаза, второй рукой поправляя задравшийся низ платья.

Тьма за окнами кажется совсем непроглядной, когда мы наконец входим в зал. Такси уезжает, скрываясь среди бесконечных улиц ночного Нью-Йорка. Мы поднимаемся по мраморной лестнице, оба оглядываясь вокруг и изучая дорогое убранство старого здания, отреставрированного сравнительно недавно. Я задерживаю взгляд на нескольких мужчинах в смокингах, которые стоят у стен по бокам.

Даже если бы мы попытались сейчас сбежать, нас бы мгновенно схватили

Высокие, на самом деле огромные, двери, сейчас открыты. Мы проходим через дверной проём, переглядываясь. Я ободряюще улыбаюсь Стюарту, на что парень лишь хмурит брови, собираясь в очередной раз съязвить, но тут в наших наушниках одновременно раздаётся твёрдый голос Маркуса:

— Мы уже в вентиляции, Марс сейчас пытается взломать охранную систему, чтобы следить за камерами во всём доме, — мы медленно идём в конец зала к стоящим на столах напиткам.

— Отлично, — в этот раз парням отвечает Стюарт, теперь опуская свою руку и тем самым намекая на то, что он не имеет ни малейшего желания быть моим кавалером в ближайшие минут пятнадцать. — Нам придётся торчать здесь до самого конца? — недовольство в его голосе ярко контрастирует со всеми спокойствием и элегантностью, что сейчас царят вокруг.

— Если мы раньше не управимся, то, скорее всего, да, — нам отвечает бодрый голос Стефана, на что Стюарт закатывает глаза, прикрывая их рукой.

Посетители медленно передвигаются по залу, периодически начиная разговоры между собой. Здесь большей частью люди богатые, готовые вложить свои деньги в некую сравнительно недавно появившуюся благотворительную организацию, которая при этом обязательно сделает им хорошую рекламу и расскажет всем, какие же они хорошие и благородные.

Я сама происхожу далеко не из бедной семьи и в детстве я никогда ни в чём не нуждалась. Но всё же я прекрасно понимаю, какие сейчас вокруг меня находятся люди: алчные, жадные и богатые. Я вижу, как они косятся на нас со Стюартом, явно недоумевая, что здесь делают два студента.

Все они пришли сюда, чтобы сделать себе денег. Все они пришли сюда в поиске будущего хорошего заработка, чтобы следующие года проводить так же, как и прошлые: на яхте где-то посередине Карибского моря вместе с бутылкой одного из самых дорогих алкогольных напитков. Я не говорю о том, что все люди здесь такие. Но большая часть — уж точно.

Поднимаю взгляд вверх, на большую люстру, свисающую с высокого потолка. Она переливается множеством оттенков, явно состоя из каких-то драгоценных камней и будучи покрытой золотом.

Я замираю с бокалом в правой руке, глядя на весь зал. Итальянская плитка бежевого оттенка, белая штукатурка на стенах, что тянутся ввысь. Несколько больших окон, из которых открывается потрясающий вид на город и несколько огромных дверей, которые сейчас оказываются закрытыми. И лишь через ту, откуда мы пришли, сейчас проходят люди.

Их много, на самом деле. Ногицунэ слишком хорошо продумал план, раз уж привёл сюда столько людей. Столько пищи, если правильно сказать.

По краям зала стоят несколько диванов из белой кожи, а также столы с закусками и напитками. И опять же за всеми в зале наблюдают как минимум дюжина охранников с заведёнными за спину руками.

Сегодня будет тяжело притворяться, будто бы Стюарт — лишь доказательство того, что я примкну к ним. И я гордо поднимаю подбородок, выпрямляя плечи и отпивая несколько глотков белого вина. Поправляю аккуратно свисающие рядом с висками несколько прядей моих пшеничных волос, случайно цепляя длинные серёжки.

— Ты хоть танцевать умеешь? — слышу язвительный голос справа, в тот же момент поворачивая голову туда. Окидываю изучающим взглядом прищуренных глаз Стюарта, который чуть распускает галстук-бабочку, затем уже смело снимая его и оставляя на столе. Осушиваю бокал, ставя его туда же.

— Да, повторюсь, если ты не смог услышать мой ответ в Институте, — перевожу холодный взгляд на последних заходящих в зал людей, замечая, что большие часы на стене уже показывают десять вечера. Скоро приём должен официально начаться.

— Прости, просто нервничаю, что ты будешь постоянно наступать мне на носки туфель во время танца, — фыркает, когда его губы растягиваются в улыбке. Ну, это ещё кто будет с кого стебаться.

— Ой, прости, я же собиралась это делать специально, — произношу милым голоском, при этом томно вздыхая. И снова улыбаюсь уголками губ, пребывая в уверенности, что последнее слово остаётся за мной.

— Я даже не удивлён, ведь ты слишком примитивна, чтобы делать что-то на благо, — хмурюсь, щуря глаза. Задерживаю взгляд на двух таинственных брюнетах, что последними входят в зал. Испускаю недовольный вздох, уже слыша продолжение с его стороны:

— Ты, наверное, пришла сюда только полюбоваться своими любимыми бывшими, — собираюсь огрызнуться, когда внезапно барабанные перепонки пронзает громкое восклицание Маркуса:

— Перестаньте там ссорится, — тяжелый вздох, а затем какие-то тихие разговоры Марса и Стефа, которые обсуждают нас, не пренебрегая назвать нас же вечно грызущимися собаками.

— Пребываю в полной уверенности, что ты в обычной жизни просто ищешь себе девушек, являясь простым бабником. И сейчас в мыслях уже трахаешь одну из тех старых дев, — злостно цежу сквозь зубы, в тот же момент получая его смешок в ответ:

— Это я-то бабник? — изумляется, снимая очки и протирая их краем пиджака. — А не ты ли играла саму невинность перед нами с братьями Мёрфи? Уверен, уже собиралась выбирать из нас по красоте, а не по уму, — сжимаю зубы, прожигая взглядом в его переносице дыру, уже поднимая руку для пощечины, когда слышу в наушнике крик Стефана:

— Перестаньте уже!

— Имбецил, — фыркаю, отворачиваясь и пытаясь расслабиться.

— Коза, — получаю скорый ответ от парня, который снимает пиджак и кладёт его на край дивана.

— Заткнитесь! — недовольное восклицание всех троих, отчего мы оба замолкаем, отворачиваясь и глядя в разные стороны зала. И всё равно стоим рядом, не желая разделяться.

Все люди внезапно замирают на месте, обращая свои удивлённые взгляды на небольшой балкон, что находится справа от нас на некоем возвышении относительно зала. И я тоже перевожу свой взор на двух хорошо знакомых мне брюнетов, сначала показавшихся мне незнакомцами.