Стажеры
Шрифт:
– Вот скоро будет облава, - сказал Пеньков, - мы им тогда покажем, где раки зимуют.
– А я этой облаве вот ни столечко не радуюсь, - сказал Матти. Спокон веков у нас так: бах-трах-тарарах, перебьют всю живность, а потом начинают устраивать заповедники.
– Что это ты?– сказал Сергей.– Ведь они же мешают.
– Вот нам все мешает, - сказал Матти.– Кислорода мало мешает, кислорода много - мешает, лесу много - мешает, руби лес... Кто мы такие в конце концов, что нам все мешает?
– Салат был, что ли, плохой?– задумчиво сказал Пеньков.– Так ты его сам готовил...
–
Феликс внимательно посмотрел на Сергея. У него были большие светлые глаза, и он очень редко мигал. Матти усмехнулся.
– А может быть, вовсе не они нам мешают, - сказал он, а мы им.
– Ну?– буркнул Пеньков.
– Я предлагаю рабочую гипотезу, - сказал Матти.– Летучие пиявки есть коренные разумные обитатели Марса, хотя они находятся пока на низкой ступени развития. Мы захватили районы, где есть вода, и они намерены нас выжить.
Пеньков ошарашенно смотрел на него.
– Что ж, - сказал он.– Возможно.
– Да ты спорь с ним, спорь, - сказал Сергей.– А то так ему никакого удовольствия.
– Все говорит за мою гипотезу, - продолжал Матти.– Живут они в подземных городах. Нападают всегда справа - потому что у них такое табу. И... э-э... они всегда уносят своих раненых...
– Ну, братец...– разочарованно сказал Пеньков.
– Феликс, - сказал Сергей, - уничтожь это изящное рассуждение.
Феликс сказал:
– Такая гипотеза уже выдвигалась. (Матти изумленно поднял брови). Давно. До того, как была убита первая пиявка. Сейчас выдвигаются гипотезы поинтересней.
– Ну?– спросил Пеньков.
– До сих пор никто не объяснил, почему пиявки нападают на людей. Не исключена возможность, что это у них очень древняя привычка. Напрашивается мысль, не обитает ли на Марсе все-таки раса двуногих прямостоящих.
– Обитает, - сказал Сергей.– Тридцать лет уже обитает.
Феликс вежливо улыбнулся.
– Можно надеяться, что пиявки наведут нас на эту расу.
Некоторое время все молчали. Матти с завистью смотрел на Феликса. Он всегда завидовал людям, перед которыми стоят такие задачи. Выслеживать летучих пиявок - занятие само по себе увлекательное, а если при этом еще ставится такая задача...
...Матти мысленно перебрал все интересные задачи, которые пришлось решать ему самому за последние пять лет. Интереснее всего было конструирование дискретного искателя-охотника на хемостадерах. Патрульная камера превращалась в огромный любопытный глаз, следящий за появлением и движением "посторонних" световых точек на ночном небе. Сережка бегал по ночным дюнам, время от времени мигая фонариком, а камера бесшумно и жутко разворачивалась вслед за ним, следя за каждым его движением... "Что ж, подумал Матти, - это тоже было интересно."
Сергей вдруг сказал с досадой:
– До чего же мы ничего не знаем! (Пеньков перестал тянуть с шумом кофе из чашки и поглядел на него.) И до чего не стремимся узнать! День за днем, декада за декадой бродим по шею в тоскливых мелочах... Копаемся в электронике, ломаем сумматоры, чиним сумматоры, чертим графики, пишем статеечки, отчетики... Противно!– Он взялся
за щеки и с силой потер лицо. Прямо за оградой на тысячи километров протянулся совершенно незнакомый, чужой мир. И так хочется плюнуть на все и пойти куда глаза глядят через пустыню искать настоящего дела... Стыдно, ребята. Это же смешно и стыдно сидеть на Марсе и двадцать четыре часа в сутки ничего не видеть, кроме блинк-регистрограмм и пеньковской унылой физиономии...Пеньков сказал мягко:
– А ты плюнь, Серега. И иди себе. Попросись к строителям. Или вот к Феликсу.– Он повернулся к Феликсу.– Возьмете его, а?
Феликс пожал плечами.
– Да нет, Пеньков, дружище, не поможет это.– Сергей, поджав губы, помотал светлым чубом.– Надо что-то уметь. А что я умею? Чинить блинки... Считать до двух и интегрировать на малой машине. Краулер умею водить, да и то не профессионально... Что я еще умею?
– Ныть ты умеешь профессионально, - сказал Матти. Ему было неловко за Сережку перед Феликсом.
– Я не ною. Я злюсь. До чего мы самодовольны и самоограничены! И откуда это берется? Почему считается, что найти место для обсерватории важнее, чем пройти планету по меридиану, от полюса до полюса? Почему важнее искать нефть, чем тайны? Что нам - нефти не хватает?
– Что тебе - тайн не хватает?– сказал Матти.– Сел бы и решил ограниченную Т-задачу...
– Да не хочу я ее решать! Скучно ее решать, бедный ты мой Матти! Скучно! Я же здоровый, сильный парень, я гвозди гну пальцами... Почему я должен сидеть над бумажками?
Он замолчал. Молчание было тяжелым, и Матти подумал, что неплохо бы было переменить тему, но он не знал, как это сделать.
Наташа сказала:
– Я с Сережкой вообще-то не согласна, но это верно - мы немножко слишком погрязли в обычных делах. И такая иногда берет досада... Ну, пусть не мы, пусть кто-нибудь все-таки занялся Марсом как новой землей. Все-таки ведь это не остров, даже не континент - терра инкогнита, - это же планета! А мы тридцать лет сидим здесь тихонько и трусливо жмемся к воде и ракетодромам. И мало нас до смешного. Это, правда, досадно. Сидит там кто-нибудь в управлении, какой-нибудь убеленный старик с боевым прошлым и брюзжит: "Рано, рано".
Услыхав слово "рано", Пеньков вздрогнул и посмотрел на часы.
– Ох, мать честная, - пробормотал он, вылезая из-за стола.– Я уже две звезды здесь с вами просидел.– Тут он посмотрел на Наташу, открыл рот и торопливо сел. У него было такое забавное лицо, что все, даже Сергей, засмеялись.
Матти вскочил и подошел к окну.
– А ночь-то какая!– сказал он.– Качество изображения сегодня, наверное, наводит изумление.– Он оглянулся через плечо на Наташу.
Феликс оживился.
– Наташа, - сказал он, - если нужно, я могу посторожить, пока вы будете работать.
– А как же вы... Вам ведь пора идти...– Наташа покраснела.– Я хочу сказать, что обычно вы в это время уходите...
– Чего нас сторожить?– сказал Матти.– Я и сам могу посторожить. У меня все равно камера полетела.
– Так я пойду одеваться, - сказал Пеньков.
– Ну ладно, - уступила Наташа.– Во изменение моего приказа от семи часов вечера...