Стажеры

Быков молча двинулся дальше. Они миновали кессон, прошли мимо бамбукового стульчика и по узкому, тесному колодцу поднялись в рубку танкера. Капитан Корф и его штурман стояли над низким столиком и рассматривали голубой чертеж.

– Здравствуйте, - сказал Быков.

Жилин, не говоря ни слова, прошел к рации и принялся настраиваться на волну космоскафа. Капитан и штурман в изумлении воззрились на него. Быков подошел к ним.

– Кто капитан?
– спросил он.

– Капитан Корф, - сказал рыжий капитан.
– Кто ви? Потшему?

– Я Быков, капитан "Тахмасиба". Прошу мне помочь.

– Рад, - сказал капитан Корф. Он посмотрел на Жилина. Жилин возился над рацией.

– Двое наших товарищей забрались в Кольцо, - сказал Быков.

– О!
– на лице капитана изобразилась растерянность.
– Как неосторожно!!!

– Мне нужен корабль. Я прошу у вас ваш корабль.

– Мой корабль, - растерянно повторил Корф.
– Идти в Кольцо?

– Нет, - сказал Быков.
– В Кольцо только в крайнем случае. Если случится несчастье.

– А где ваш корабль?
– спросил Корф подозрительно.

– У меня фотонный грузовик, - ответил Быков.

– А, - сказал Корф.
– Да, этто нельзя.

В рубке раздался голос Юрковского:

– Погоди, я сейчас вылезу.

– А я тебе говорю, сиди, Володенька, - сказал Михаил Антонович.

– Ты очень долго копаешься.

Михаил ничего не ответил.

– Это они в Кольце?
– спросил Корф, показывая пальцем на рацию.

– Да, - сказал Быков.
– Вы согласны?

Жилин подошел и стал рядом.

– Да, - сказал Корф задумчиво.
– Надо помогать.

Штурман вдруг заговорил так быстро и неразборчиво, что Быков понимал только отдельные слова. Корф слушал и кивал. Затем он, сильно покраснев, сказал Быкову:

– Штурман не хочет лететь. Он не обязан.

– Он может сойти, - сказал Быков.
– Спасибо, капитан Корф.

Штурман произнес еще несколько фраз.

– Он говорит, что мы идем на верную смерть, - перевел Корф.

– Скажите ему, чтобы он уходил, - сказал Быков.
– Нам надо спешить.

– Может быть, господину Корфу тоже лучше сойти?
– осторожно сказал Жилин.

– Хо-хо-хо!
– сказал Корф.
– Я капитан!

Он махнул штурману и пошел к пульту управления. Штурман, ни на кого не глядя, вышел. Через минуту гулко бухнул наружный люк.

– Девушки, - сказал капитан Корф, не оборачиваясь, - они делают нас слабыми. Слабыми, как они. Но надо сопротивляться. Приготовимся.

Он полез в боковой карман, вытащил фотографию, поставил на пульт перед собой.

– Вот так, - сказал он.
– И никак по-другому, если рейс опасен. По местам, господа.

Быков сел у пульта рядом с капитаном. Жилин пристегнулся в кресле перед рацией.

– Диспетчер!
– сказал капитан.

– Есть диспетчер, - откликнулся дежурный обсерватории.

– Прошу старт!

– Даю старт!

Капитан Корф нажал стартер, и все сдвинулось. И тогда Жилин вдруг вспомнил: "Юрка!" Несколько секунд он глядел на рацию, вздыхающую грустными вздохами Михаила Антоновича. Он просто не знал, как поступить. Танкер уже покинул зону обсерватории, и капитан Корф, маневрируя рулями, выводил корабль на пеленг. Не будем-ка паниковать, подумал Жилин. Не так уж плохи дела. Пока еще не случилось ничего страшного.

– Михаил, - позвал голос Юрковского.
– Скоро ты там?

– Сейчас, Володенька, - отозвался Михаил Антонович. Голос у него был какой-то странный - не то усталый, не то растерянный.

– Хо!
– сказал позади голос Юры. Жилин обернулся. В рубку входил Юра, заспанный и очень обрадованный.
– Вы тоже на "Кольцо-2"?
– спросил он.

Быков дико взглянул на него.

– Химмельдоннерветтер!
– прошептал капитан Корф. Он тоже начисто забыл о Юре.
– Пассажир! Ф-в каюта!
– крикнул он грозно. Его рыжие бакенбарды страшно растопырились.

Михаил Антонович вдруг громко сказал:

– Володя... Будь добр, отведи космоскаф метров на тридцать. Сумеешь?

Юрковский недовольно заворчал.

– Ну, попробую, - сказал он.
– А зачем это тебе понадобилось?

– Так мне будет удобней, Володя. Пожалуйста.

Быков вдруг встал и рванул на себе застежки куртки. Юра с ужасом глядел на него. Лицо Быкова, всегда красно-кирпичное, сделалось бело-синим. Юрковский вдруг закричал:

– Камень! Миша, камень! Назад! Бросай все!

Послышался слабый стон, и Михаил Антонович сказал дрожащим голосом:

– Уходи, Володенька. Скорее уходи. Я не могу.

– Скорость, - прохрипел Быков.

– Что значит - не могу?
– завизжал Юрковский. Было слышно, как он тяжело дышит.

– Уходи, уходи, не надо сюда...
– бормотал Михаил Антонович.
– Ничего не выйдет... Не надо, не надо...

– Так вот в чем дело, - сказал Юрковский.
– Что же ты молчал? Ну, это ничего. Мы сейчас... Сейчас... Эк тебя угораздило...

– Скорость, скорость...
– рычал Быков.

Капитан Корф, перекосив веснушчатое лицо, навис над клавишами управления. Перегрузка нарастала.

– Сейчас, Мишенька, сейчас...
– бодро говорил Юрковский.
– Вот так... Эх, лом бы мне...

– Поздно, - неожиданно спокойно сказал Михаил Антонович.

В наступившей тишине было слышно, как они тяжело, с хрипом, дышат.

– Да, - сказал Юрковский.
– Поздно.

– Уйди, - сказал Михаил Антонович.

– Нет.

– Зря.

– Ничего, - сказал Юрковский, - это быстро.

Раздался сухой смешок.

– Мы даже не заметим. Закрой глаза, Миша.

И после короткой тишины кто-то - непонятно, кто, - тихо и жалобно позвал:

– Алеша... Алексей...

Быков молча отшвырнул капитана Корфа, как котенка, и впился пальцами в клавиши. Танкер рвануло. Вдавленный в кресло страшной перегрузкой, Жилин успел только подумать: "Форсаж!" На секунду он потерял сознание. Затем сквозь шум в ушах он услыхал короткий оборвавшийся крик, как от сильной боли, и через красную пелену, застилавшую глаза, увидел, как стрелка автопеленгатора дрогнула и расслабленно закачалась из стороны в сторону.