Стажировка в Северной Академии

– Лжёшь, - прошептала утвердительно, и поднялась на ноги. Нужно принести ему восстанавливающее зелье, да и обезболивающее тоже не повредит.

Когда принесла и он, на удивление, безропотно выпил всё, спросила:

– Так ты переносишь каждый осмотр?

Он не ответил, лишь кивнул в знак согласия.

– Ты чувствуешь боль сразу же, когда происходит магическое вмешательство?

– Можно сказать и так, - после зелья ему стало гораздо легче, и цвет лица больше не напоминал что-то среднее между белым полотном и серыми тучами в ненастный день.

– А что именно ты чувствуешь?

– я прекрасно видела, что тема для него болезненная и совсем не приятная, но мне нужно знать ответы на все эти вопросы лично от него. Потому что сухие заключения других целителей это одно дело, а разговор непосредственно с самим пациентом - совсем другое.

– Я не знаю, как это точно описать. Похоже на то, как если бы мне вытащили сердце из груди, хоть я никогда и не был участником такого «эксперимента», - на последнем слове сделал особый акцент и криво ухмыльнулся.

– Винсент, а...
– запнулась, не решаясь озвучить свой вопрос, - эта магия хоть как-то влияет на тебя? Ты её чувствуешь?

Мужчина ответил не сразу. Сначала встал с кровати, сделал несколько шагов к окну, и взъерошил волосы одной рукой.

– Иногда. Очень редко, - наконец, озвучил то, что я и так подозревала.

– И в чём это проявляется?
– мне осталось смотреть на его спину и комкать в руках подол юбки.

– Дели, всё это написано в заключениях целителей, - отозвался с раздражением, но я сдаваться была не намерена.

– Я их читала, многие из них, но ещё хочу услышать от тебя. Пойми, это важно.

Почти все записи содержали довольно обтекаемую формулировку, Винсенту, по сути, даже не ставили конкретный диагноз, но и лечить не лечили. Только обещали и заставляли надеяться.

Выдохнул - шумно, буквально с приглушённым стоном, и ответил:

– Раздражение и злость. Вот когда я чувствую её влияние.

Эмоции схожие с теми, что испытывает сама заточённая магия. И ещё боль, от того, что владелец когда-то заточил её в искусственной оболочке ловушки.

– Она пытается управлять тобой? Подчиняет? Подталкивает на какие-то действия, на которые ты сам никогда не решился бы?

– Не совсем так, - Винсент обернулся, и прервал этот разговор, - давай я оденусь и мы продолжим?

Согласно кивнула, и пока он вышел, попыталась ещё раз прокрутить в голове все его ответы. В идеале стоило бы взять блокнот и всё записывать, но мне казалось, что так будет хуже. Сейчас у меня получается смотреть на мужчину и подмечать каждое изменение в его поведении, даже самое незначительное - будь то напряжённая спина или дёрганные движения.

– Она скорее усиливает мои собственные эмоции в этот момент, - он вернулся, на ходу застёгивая рубашку.

– Хорошо, - кивнула, обдумывая следующий вопрос.

Винс в это время остановился рядом со мной.

– Скажи, - нахмурилась сильнее, пытаясь сложить всё услышанное в одну картину, - магия на протяжении всего этого времени, не испытывала что-то... м-м-м... другое? Удовольствие? Или, может быть, радость?

Это мало вероятно, но... Что если и Винсент может влиять на неё, а не только наоборот? Тогда есть мизерный шанс на замещение...

– Дели, может быть достаточно на сегодня?

– Нет, - упрямо качнула головой.
– Ответь на этот вопрос, и я отстану от тебя!

Да, по части упрямства я ему уступать не намерена.

Мужчина усмехнулся, открыто и светло, словно и не хмурил брови несколько секунд назад.

– Так и быть - уговорила, - сдался.
– Такое случилось только однажды, - проговорил медленно, смотря мне в глаза, - когда я впервые поцеловал тебя.

Глава 25

Откровение Винсента потрясло меня куда больше, чем я думала. И я бы осмелилась, несмотря на смущение, продолжить допрос, но Райт напомнил о моём обещании, завершить на этом вечер вопросов.

Пришлось согласиться, и отступить. Да и над полученной информацией стоит поразмыслить и разложить в голове всё по полочкам. На этом мы решили расстаться, правда, Винс взял с меня обещание - сегодня ночью лечь спать, а не ползать по полу над листами.

И отмахнуться от его настойчивости, как вышло с доктором Аттэ, у меня не получилось. Пришлось клясться, что лягу в кровать без четверти девять. В детское время.

А когда осталась одна, даже обрадовалась данной клятве - за эти дни я, действительно, вымоталась настолько, что сил хватило только на подготовку к практическому занятию с пятым курсом, которое завтра стоит по плану в городской лечебнице.

Вспомнила про ректора и понадеялась на то, что ему удастся договориться с главным целителем и ребята получат дополнительные часы практики.

Что же, хороший полноценный сон сказался положительно - утром я чувствовала себя отдохнувшей и полной сил для новых свершений.

А вот студенты встретили меня сонными лицами и не очень радостным желанием идти куда-то в такую рань по морозной улице и скрипучему снегу.

– Боюсь, от таких кислых мин все пациенты разбегутся, - подшутила над ними, выходя за пределы академии.

– И пусть, тогда мы вернёмся и завалимся спать, - буркнул кто-то из ребят.

– О, это вряд ли, я найду вам занятие и в академии, не сомневайтесь.

Слаженный стон и тихие смешки немного разогнали сонную атмосферу, и дальнейший путь мы проделали в приподнятом настроении. А в городской лечебнице староста курса подсказала мне к кому подойти, чтобы отметиться и узнать, что сегодня можно поручить студентам.

Старшая целительница встретила меня улыбкой и беспрестанным щебетанием. Уже через пару минут не знала, смеяться мне или плакать - я просто не успевала за её вопросами. Впрочем, ответы ей не требовались, с этой ролью она прекрасно справлялась и сама. Спросила и тут же ответила, перечисляя возможные варианты.

Было забавно, но, несмотря на это, женщина оказалась мастером своего дела. Ей за доли секунды удалось настроить студентов на рабочий лад строгим выговором. У меня бы так не вышло, честное слово.